приняты меры, чтобы заставить Лютера замолчать, однако Лютер получил поддержку от своего правителя Фридриха Мудрого. В 1519 году Лютер и несколько из его коллег отправились в Лейпциг, чтобы поучаствовать в дебатах с Иоганном Экком, ведущим богословом того времени. Темой дебатов были девяносто пять тезисов. Экк был умным спорщиком. Он подвел Лютера к признанию, что Вселенский собор церкви может заблуждаться, и в результате Лютер одобрил некоторые положения учения *Гуса и *Уиклифа. Спор перешел от обсуждения тезисов к вопросу о природе власти. В следующем году папа отлучает Лютера, который ответил на это тем, что сжег папскую буллу. Это уже было откровенным мятежом. Еще через год Лютера вызывают в Вормс на имперский сейм, где молодой император Карл V приказывает ему отречься от своих взглядов. Хотя, может быть, Лютер и не сказал известных слов "На том стою и не могу иначе", в них, однако, хорошо отражается суть его ответа. Теперь разрыв с Римом был окончательным. В течение четырех лет некогда верноподданный папы был поставлен в такое положение, что папа для него стал антихристом, о котором пророчествовал Новый Завет. Шансы на выживание у Лютера были невелики, однако Фридрих поддержал его, и император ничего не смог с этим сделать. Турки осаждали Вену, и Карлу необходима была объединенная Германия, чтобы послать войска на ее защиту Он не мог позволить, чтобы Германия разделилась из-за религиозных вопросов, но... время было потеря-

но - лютеранство укрепилось и уже не могло быть силой вырвано с корнем. В 1520 году Лютер написал три главных сочинения, в которых изложил программу реформ: Воззвание "К христианскому дворянству немецкой нации". Лютер призывал правителей реформировать церковь. Это необходимо, так как сама церковь не может привести в порядок свой собственный дом. Правители должны взять на себя эту обязанность. Далее, будучи крещеными верующими, правители разделяют "священство" всех верующих. Лютер отвергал взгляд католицизма на духовенство как на отдельную касту священников. "Религиозные деятели" в церкви (духовенство и монахи) не имеют какого-либо особого статуса или достоинства, а просто выполняют свои функции. Если они не в силах исполнять их, то тогда другие могут занять эти места. Называть пап, епископов, священников, монахов и монахинь религиозным сословием, а князей, господ, ремесленников и крестьян сословием светским - это особое орудие, изобретенное служителями времени сего. Однако никого не должно это пугать, и не должно пугать по очень веской причине. Ибо все христиане повсюду истинно принадлежат к религиозному сословию, и нет между ними различия, за исключением того, что они исполняют различную работу... Ибо только крещение. Евангелие и вера делают людей религиозными и делают из них народ христианский... Несомненен факт, что крещение освящает всех нас без

исключения и делает нас всех священниками (1 Пет. 2:9; Отк. 5:9-10). "К христианскому дворянству" ".О вавилонском пленении церкви". В этом труде Лютер рассматривает семь таинств католической церкви (в том виде, в каком они были приняты на *Флорентийском соборе). Он сокращает список до двух таинств, установленных самим Иисусом Христом: крещения и евхаристии. (Что касается епитимьи, то по этому вопросу Лютер не выражал определенного мнения, он считал епитимью "просто средством подтверждения нашего крещения".) Однако Лютер не просто сократил число таинств. Он резко выступил против католической доктрины о евхаристии, во время которой чаша не подавалась мирянам, а также против пресуществления и особенно против утверждения, что богослужение - это та жертва, которую мы приносим Богу. "О свободе христианина". Лютер различал человека внутреннего и человека внешнего. Что касается внутреннего человека, он утверждал, что мы оправдываемся только верой. Только лишь по вере мы становимся праведными, а не по добрым делам. Вера дает нам обетования Божьи, соединяет нас с Иисусом Христом и поистине исполняет закон (в том смысле, что это прославляет Бога, как того требует первая из десяти заповедей). Добрые дела - это не средство, с помощью которого мы становимся праведными, а только лишь плод праведности, проявление во внешнем человеке праведности человека внутреннего. Дела праведности - все равно что пло-

ды дерева. "Наша вера во Христа освобождает нас не от дел, но от ложного представления о делах, то есть от глупого предположения, что оправдание достигается делами". Христианин - совершенно свободный господин над всем, не подчиняющийся никому. Христианин - совершенно обязательный слуга для всех, не подчиняющийся никому... Все Писание Божье разделено на две части: заповеди и обетования. Обетования Божьи дают то, чего требуют заповеди Божьи, и исполняют предписанное законом так, чтобы все принадлежало Богу - и заповеди, и их исполнение. Он один повелевает, Он один исполняет... Конечно, мы названы по имени Христа, не потому что Он отделен от нас, но потому что Он пребывает в нас, и это потому, что мы верим в Него и являемся христами друг для друга и делаем ближним нашим то, что делает для нас Христос. Однако в наши дни насучат доктрине человеческой, по которой мы должны стремиться только к заслугам, вознаграждению и вещам, нам не принадлежащим. Из Христа мы сделали всего-навсего распределителя работ, гораздо более жесткого, чем Моисей. "О свободе христианина" После Вормса Лютер находился в огромной опасности. Его друзья организовали его похищение во время одного из путешествий и охраняли его в замке под названием Вартбург. Там он начал перевод Библии на немецкий язык. Лютеровская Библия не только имеет Религиозное значение, но и принадлежит общей культуре. Она по-

могла не только донести Писание до простого народа, но и помогла сформировать современный немецкий язык. Влияние ее может быть сравнимо с произведениями Шекспира и Библией короля Иакова на английском языке. В первые годы реформ у Лютера было множество последователей. Однако с течением времени его учение стало более конкретным, и постепенно он отдалился от других людей. Самыми серьезными были его разногласия с *Эразмом Роттердамским и *Цвингли. Поначалу Эразм одобрил выступление Лютера против злоупотреблений, однако он не одобрял отделения и волнений, последовавших после реформ: его идеалами были согласие и взаимопонимание. Сначала он воздерживался от прямой критики Лютера, но, наконец, в 1524 году опубликовал трактат "О свободе воли", в которой критиковал Лютера. Первое время Лютер благоразумно молчал, но в 1525 году ответил своей работой "О рабстве воли". Сам он считал ее одним из самых лучших своих произведений, однако оно было омрачено проявлением некоторых крайностей. Лютер безжалостно выявляет слабости и непоследовательность в сочинении Эразма и утверждает традиционное учение Августина о полной зависимости человека от благодати Божьей и предопределения. Однако он это излагает не вполне ясно. Создается впечатление, что он говорит о том, что не только грешник не может сделать ничего доброго без благодати Божьей, но что у человека вообще нет свободы воли, даже в таких нравственно нейтральных вопро-

сах, которые касаются его повседневной жизни. Лютер здесь выносит доктрину о предопределении за рамки библейского учения и учения Августина (точно так же, как это сделал *Брадуардин), или, по-крайней мере, создается такое впечатление. В отличие от Августина, Лютер не придавал значения не только нравственной неспособности падшей человеческой воли, но также и факту психологической свободы воли. Поначалу немецкие и швейцарские реформаторы выступали единым фронтом. Однако затем возникли большие разногласия по вопросу о пресуществлении. В первые годы реформ они единодушно отвергали эту доктрину, но продолжали утверждать, что тело и кровь Христа действительно присутствуют в Вечере Господней. Но в 1524 году швейцарские реформаторы согласились с аргументами Корнелия Хуна (Cornelius Hoen) из Голландии, считавшего хлеб и вино только лишь символами тела и крови Христа. Ранее у Лютера было искушение встать на эту позицию, однако он посчитал, что его связывают четкие слова Писания: "Сие есть тело Мое". Лютер и Цвингли начали письменно выступать друг против друга, и в 1529 году Филипп Гессенкий, один из немецких принцев, убедил обе стороны встретиться в Марбурге, чтобы разрешить споры и восстановить протестантское единство. Марбургская встреча, о ходе которой существует подробный отчет, дает захватывающее дух изложение позиций двух главных реформаторов, сидящих по разные стороны стола. Встреча не привела к значительному сближению сто