Как ни были грустны эти соображения, они не могли надолго опечалить Селину. Пусть любовная история Летти не достигает высот истинной драмы, но все же она очень романтична; и ее утешала мысль о том, что без вмешательства своей кузины Летти вряд ли удалось бы устроить тайное свидание со своим возлюбленным. Для устройства браков старших сестер услуги Селины не понадобились; и ничего, по ее мнению, не могло быть более нелепого, чем брак Марии с мистером Тислтоном, – разве что помолвка Фанни с мистером Хамби – событие, имевшее место в прошлый вечер. Ни одна из девиц не оказала ни малейшего сопротивления, оба джентльмена обладали значительным состоянием и положением в обществе, благодаря которым считались завидными женихами. Пожалуй, с помолвкой Фанни еще можно было смириться, но вот с замужеством Марии… Мистер Хамби не был знаком семейству Торн, когда начал ухаживать за ней, и потому это было все-таки не так уныло, как брак Марии с Джоном Тислтоном, которого она знала всю свою жизнь; но мисс Селина считала, что будет жестоко обижена судьбой, если та не пошлет ей пламенного возлюбленного – столь «неподходящего», что ему будет обеспечено отчаянное сопротивление ее родителей, даже преследование; но она вынесет это с высочайшим героизмом, а закончится все побегом. Поскольку такой джентльмен пока еще не появился на горизонте, она всей душой отдалась делам Летти. Ей ничего не стоило наделить Кардросса всеми качествами тирана; а если благопристойность мистера Эллендейла поначалу заставляла думать, что его не удастся вовлечь в какие-либо отчаянные действия, то потом она решила, что это объясняется не врожденной респектабельностью, а весьма своеобразной сдержанностью чувств.

Она как раз рассказывала Летти о пошлых поздравлениях, полученных в связи с известием о помолвке Фанни, когда у дома показался мистер Эллендейл. Она тут же привела свой план в исполнение, так быстро сбежав с лестницы, что оказалась у двери гораздо раньше его, и потому обнаружила, что приглашает «входить и ничего не бояться» лишь пустое пространство. Мистер Эллендейл, однако, вскоре появился; уже отрепетировав (хотя и невольно) свою приветственную речь, она смогла усовершенствовать ее.

– Я знала, что вы придете! – заявила она. – Я сейчас провожу вас к ней. Не беспокойтесь, вам никто не помешает! Ни одна живая душа не знает о том, что вы здесь! Тсс!

Удивленный тем, что входную дверь открывает одна из дочерей хозяйки, мистер Эллендейл растерянно заморгал.

– Прошу прощения! – сказал он.

– Не говорите так громко! – предупредила она. – Слуги не должны знать, что вы здесь.

– Но почему? – спросил он. – Разве миссис Торн нет дома?

– Нет, нет, вам нечего бояться! – уверяла его Селина. – Они с моей сестрой отправились в Сити. Если они вернутся, не сомневайтесь, я дам вам знать!

– Тогда мне не следует здесь оставаться, – сказал он с раздраженным видом. – Мне в высшей степени неприлично находиться в доме в отсутствие миссис Торн.

Селина была несколько сбита с толку столь прозаическими словами, но с честью вышла из положения.

– Сейчас не время думать о приличиях! – сказала она серьезно. – Ваше положение безнадежно, и как бы под этими сокрушительными ударами моя кузина ни старалась сохранять присутствие духа, ее страдания безутешны! Вы должны немедленно пойти к ней!

– Я не предполагал, что эта встреча имеет тайный характер, – сказал он. – И я не могу с этим согласиться! Я заверил лорда Кардросса, что всячески осуждаю подобное поведение, такие встречи с его кузиной за его спиной не могут быть приемлемыми для человека чести!

Ни в одном романтическом плане Селины не было возлюбленного, которого нужно было бы уговаривать встретиться с предметом своей страсти; и сумей только она найти ему замену в этой драме, она вытолкала бы мистера Эллендейла из дому. Но поскольку замены не было, она была вынуждена как можно лучше использовать этот неподходящий материал, имевшийся под рукой.

– Я уверена, вы не позволите такой ерунде стать препятствием для вашей встречи с Летти! – сказала она. – Не забывайте, насколько она взволнованна! Она вне себя от отчаяния, и я не удивлюсь, если ее рассудок не выдержит!

Мистер Эллендейл был всего лишь человеком. Ужасная картина, возникшая при этих словах в его воображении, лишила его всякой способности сопротивляться, и он без дальнейших пререканий последовал за Селиной вверх по лестнице.

– Я привела его к тебе, душенька! – объявила Селина, распахивая дверь в гостиную.

Страдающая возлюбленная мистера Эллендейла, которая как раз проверяла, насколько эффектно она выглядит в новой шляпке, надетой под другим углом, оторвавшись от зеркала, повернула к нему свое пышущее здоровьем красивое лицо.

– Слава Богу, ты пришел! – сказала она. – Я ужасно беспокоилась, думала, вдруг ты не сможешь . Конечно, я должна была знать, что ты как-нибудь устроишь это. Милый Джереми!

Селина могла бы внести усовершенствования в эту речь, но у нее не было никаких претензий к тому, как Летти бросилась на широкую грудь мистера Эллендейла и обвила его шею обеими руками. Это зрелище, пожалуй, могло бы заставить Кардросса отправить свою юную подопечную в монастырь со строгим уставом, предназначенный для знатных леди, но Селине оно доставило величайшее удовлетворение. Задержавшись в комнате достаточно долгое время, чтобы увидеть, как мистер Эллендейл, несмотря на свою благовоспитанность, отвечает на это безыскусное объятие с таким пылом, что Летти пискнула и запротестовала, боясь, что он сломает ей ребра, Селина неохотно удалилась, чтобы занять сторожевой пост на лестничной площадке.

Обеспокоенно взглянув через плечо, мистер Эллендейл с облегчением увидел, что она ушла. Отпустив Летти, он сердито сказал:

– Знаешь ли, любовь моя, это не дело! Эта твоя кузина…

– О, с ней все в порядке! – сказала Летти. – Она никогда не выдаст нас!

– Да, но для девицы ее возраста… она ведь, наверное, даже еще не выезжает! Это просто возмутительно.

– Вздор! – сказала Летти, усаживая его на софу и садясь рядом. – Нам надо столько обсудить, Джереми! Ты прислал мне ужасную весть! Шесть недель! О, милый, прошу тебя, скажи им, что ты не поедешь!

Мистер Эллендейл уже очень хорошо знал свою любимую, но эта бесхитростная просьба удивила его.

– Не поеду?! Но, дорогая моя…

– Уже так скоро! – умоляла она. – Если тебе надо отплывать уже через шесть недель, подумай только, какие нас ждут трудности. Я подозреваю, что за такое короткое время мне никак не удастся склонить Джайлза согласиться на наш брак!

Он завладел ее руками и сидел, крепко сжимая их.

– Летти, тебе это никогда не удастся, – произнес он с трудом.

Она уставилась на него круглыми от удивления глазами.

– Никогда? Какая чепуха! Конечно, удастся! Просто все так внезапно и он еще не привык к этой мысли!

Он покачал головой:

– Он сделает все, что в его власти, чтобы помешать нашему браку. Я в этом полностью уверился в тот день, когда побывал у него на Гросвенор-сквер. И не виню его. С точки зрения светского общества…

– А я его виню! – перебила Летти; она раскраснелась, глаза ее сверкали. – Если меня ни капли не волнует это светское общество, то его и вовсе не должно волновать. И если мое счастье значит для него так мало, я буду считать себя абсолютно правой, если выйду за тебя замуж, что бы он там ни говорил!

Он поднялся и принялся кружить по комнате, сжимая и разжимая кулаки.

– Если бы это было возможно! Если бы только не это назначение и не мои перспективы, которые я без стеснения могу назвать блестящими, я бы тоже считал это правильным… Но что толку! Обстоятельства таковы, что мы всецело в его власти.

– Что? – вскричала Летти. – Ничего подобного! Лично я ни в чьей власти, и надеюсь, что ты тоже!

– Ты еще несовершеннолетняя, – мрачно сказал он.

– Ну да, конечно! – уступила она. – Но если бы мы поженились, ему пришлось бы смириться с этим, потому что он не захочет скандала.