— Онемели, но не разозлились, — буркнул себе под нос Винсент. — Клод, где твой кузен?

— Какой еще кузен? — оторопело спросил тот.

И этот неосторожный вопрос навлек на голову невинного внука праведный гнев милорда. Клоду тут же был наклеен ярлык нахального молодого идиота и выдано строгое предупреждение не испытывать терпения своего деда. С ошеломленным видом Клод запротестовал, честно признавшись, что подобного намерения у него и в мыслях не было.

— Не такой уж я идиот, сэр, — сказал он с умиротворенной, но нервной улыбкой.

Милорд осмотрел внука с головы до ног с нескрываемым отвращением и заключил:

— Лично я считаю, что у тебе сквозняк в голове. — Взгляд его переместился на леди Аурелию, вяжущую кружево у окна, и милорд добавил с явным удовольствием: — Наверняка он унаследовал его от вашего семейства, милочка. У нас, в роду Дэрракоттов, до сего времени идиотов не было.

— Очень возможно, — спокойно отвечала леди Аурелия, не прерывая своего занятия.

Милорд от разочарования был готов метать громы и молнии, а Клод, который мысленно взвесил заданный ему вопрос, неожиданно сказал:

— А, тот самый кузен! Я знаю. — Тут он заметил, что все, кроме его матери, таращатся на него в удивлении, и, покраснев, скромно произнес: — Может, я и не слишком умен, но это могу вам сказать. Ну, я хочу сказать, с ним ничего не случилось. Я не знаю точно, где он, хотя у меня есть и по этому поводу догадка. — Он с гордостью оглядел кружок своих родственников и торжествующе возвестил: — В Торнбридже! Прибудет к нам в течение ближайших трех часов. Конечно, если форейторы не потеряли дорогу. Осмелюсь предположить, что так оно и было. Усадьбу Дэрракоттов не так-то просто найти. Я сам однажды заблудился.

После такого взрыва словоохотливости Клод сник. Его дед с жутким выражением лица все подыскивал слова, чтобы уничтожить нерадивого идиота, когда вмешалась леди Аурелия:

— Ты, несомненно, прав. Я не вижу никаких причин ожидать этого молодого человека до ужина.

— Не видите, мадам? — осведомился его светлость, тут же оставив Клода в покое и переключившись на более достойную жертву. — Тогда позвольте мне довести до вашего сведения, что я приказал Лиссетту, чтобы этот парень выехал с почтовой станции в восемь и ни минутой позже! А уж ему ли не знать, что если я отдаю какие-нибудь распоряжения, то ожидаю беспрекословного их выполнения!

— Разумное предположение, на мой взгляд, — заметил Винсент, когда дверь с грохотом захлопнулась за его светлостью.

— О господи! — вздохнула миссис Дэрракотт. — Поскольку этот молодой человек так нужен вашему дедушке, лучше бы он не запаздывал. Не могу избавиться от предчувствия, что нас всех ждет чрезвычайно неприятный вечер.

Когда до шести часов осталось двадцать минут, а майор Дэрракотт еще не появился, милорд достиг предельного состояния холодной ярости. Дамы еще не спустились вниз из своих спален, но джентльмены благоразумно переоделись вовремя и покорно собрались в зеленом салопе. Милорд с недовольным видом потянул за шнурок звонка и, когда появился дворецкий, предупредил, чтобы обед был подан ровно в шесть часов.

— Очень хорошо, милорд, — сказал Чоллакомб, — но…

— Ты меня слышал?!

По высоко вскинутой голове Чоллакомба и напряженному выражению его лица было очевидно, что он слышал кое-что еще.

— Да, милорд, — сказал он. — Но мне кажется, приехал майор.

— Веди его немедленно сюда, — приказал его светлость.

Чоллакомб поклонился и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. В салон проник неразличимый гул голосов, словно велась оживленная словесная перепалка.

— Хочет сначала сменить платье, — подметил Клод, объясняя задержку. — Могу его понять. Сам бы так поступил.

— Молокосос, — бросил милорд.

Дверь снова отворилась.

— Майор Дэрракотт! — возвестил Чоллакомб.

Глава 4

Майор решительно шагнул через порог и остановился, пригвожденный к месту взглядами людей, представших перед ним. Пять пар глаз смотрели на него — и в этих взглядах было и удивление, и неприязнь, и скепсис. Он огляделся. Его синие глаза приняли комичное выражение растерянности, а густой румянец пробился сквозь загар. Пять джентльменов, все как один, наставили на него свои лорнеты, а один, которого он счел своим дедом, хмуро уставился из-под нависших бровей.

Целую минуту никто не произнес ни слова, не сдвинулся с места — это здорово действовало на нервы. На самом деле причиной остолбенения было изумление, но только расширившиеся глаза Ричмонда и отвалившаяся челюсть Клода явственно указывали на это.

Все мужчины семейства Дэрракоттов считались высокими, но майор, стоящий на пороге, затмил их всех. Ростом он был примерно шесть футов четыре дюйма, благородного телосложения — с широкими плечами, развитой грудной клеткой и мощными бедрами. Он был гораздо светлее своих кузенов — сильно вьющиеся каштановые волосы подстрижены короче, чем полагалось по моде. Цвет лица — здоровый. Нос — не похож на орлиный: горбинка чуть заметна. Все это вкупе с кудрями и широко раскрытыми глазами с по-детски непосредственным взглядом придавало ему невинный вид, что явно противоречило твердо очерченным губам и волевому подбородку. В общем, внешность новоявленного родственника была довольно располагающая, но он определенно оробел — и не без причины: он попал в комнату, где находилось пять джентльменов, разодетых, как к приему при дворе, в то время как он сам был одет в кожаные штаны, высокие сапоги и мундир для верховой езды, — все густо забрызганное грязью.

— Боже правый… — пробормотал Мэтью, прервав молчание.

— Наконец-то вы появились, — сказал лорд Дэрракотт. — Вы чертовски припозднились, сэр.

— Да, опоздал немного, — согласился обвиняемый. — Извините, но я поехал не той дорогой, вот и задержался.

— Я так и думал, — вставил Клод.

— Тогда не стой тут столбом, — сказал лорд Дэрракотт. — Это — твой дядя Мэтью, а остальные — твои кузены: Винсент, Клод и Ричмонд.

Явно лишившись присутствия духа от подобного приема, майор сделал опрометчивый шаг вперед и чуть было не упал, зацепив оказавшийся у него на пути стул, которого не заметил. Винсент наклонился к уху Ричмонда и громко прошептал:

— Неуклюжий Аякс [7].

Если майор и слышал его, то не подал виду. Эти слова достигли ушей Мэтью, и он издал короткий смешок, который попытался не слишком удачно скрыть, притворившись, что закашлялся. Майор, восстановив равновесие, подошел к лорду Дэрракотту, который в легком раздражении махнул рукой в направлении его дядюшки. Тогда гость развернулся, протянул было руку, но Мэтью, не сдвинувшись со своего места у камина, ограничился кивком и сказал:

— Как поживаете?

Майор не сделал попытки пожать руку остальным, но когда обменивался вежливыми поклонами с Винсентом и Клодом, Ричмонд, чьи щеки тоже загорелись ярким румянцем, вышел вперед с протянутой рукой и, слегка запинаясь, произнес:

— Как… как поживаете, кузен Хью?

Его ладонь утонула в крепком пожатии ручищи майора.

— Так ты который из моих кузенов? — спросил майор, ласково улыбаясь ему сверху вниз.

— Я — Ричмонд, сэр.

— Нет, — запротестовал майор. — Не называй меня сэром. И я был бы рад, если бы ты не стал называть меня кузеном Хью. Меня нарекли Хью, но я отзываюсь только на имя Хьюго.

Тут вмешался лорд Дэрракотт. К этому времени он рассмотрел, что одежда Хьюго обильно заляпана грязью, и решительно потребовал ответа.

Хьюго отпустил руку Ричмонда и повернул голову к своему деду.

— У вас тут шел дождь, сэр. Я не вошел бы сюда, не счистив с себя грязь, но у меня не было выбора, — объяснил он.

— Почтовая карета перевернулась? — не без сочувствия поинтересовался Клод.

Хьюго рассмеялся:

— Нет, со мной такой беды не произошло. Я не ехал почтовой каретой.

— Тогда как же вы приехали? — спросил Мэтью. — По виду можно сказать, что весь путь из города вы проскакали верхом.