— Зря ты так,— обиделся он.— Мне рассказал об этом один жрец. Не стану называть его имени. Он сказал, что если я сумею украсть в этом доме что-нибудь ценное и останусь в живых, то, пожалуй, сгожусь для одного неплохо оплачиваемого дельца.

Конан едва сдержался, чтобы не расхохотаться: что-то много в последнее время на его пути попадается желающих хорошо подзаработать! Сезон, что ли, начался?

В тот же миг за дверью вновь послышались шаги, и Конан метнулся к спасительной портьере. Парень последовал его примеру, и через мгновение в комнате вновь царили тьма, тишина и пустота. Ниши, в которых затаились ночные гости, располагались по бокам от двери, и вскоре Конан ясно различил, что по коридору идут двое. Постепенно из-под двери начал пробиваться яркий свет факела.

Дверь с треском распахнулась, и один из двоих ворвался внутрь, в то время как второй остался стоять на пороге, лишь подняв факел повыше, чтобы было лучше видно. Ворвавшийся осмотрелся.

— Я же говорил, господин, что здесь никого нет,— произнес он приятным мягким голосом. Пока он говорил, Конан успел рассмотреть обоих. Тот, что вошел в комнату, оказался молод, светловолос и был облачен в легкие доспехи.— Они могли залезть к нам накануне, а то и раньше — мы уже два дня как не проверяли окна.

Стоявший в дверях, похоже, был не согласен с молодым слугой. Он молчал, и в молчании его чувствовалось странное напряжение, которое усиливал его мрачный облик. Человек был черен, как ночь, и одет в полностью скрывавший его черный халат.

Черный человек не разговаривал со своим слугой, и, казалось, даже не слышал его. Он неподвижно стоял, подобный изваянию, и взгляд его, такой же неподвижный, как он сам, устремлен был в какую-то точку, расположенную явно вне дома. Больше всего он походил на человека, который прислушивается к кому-то, но находился этот невидимый собеседник не рядом и не где-то в невообразимой дали, а внутри его самого. Наконец он шевельнулся, словно услышал нечто важное. То, чего и ждал.

— Пойдем,— коротко бросил он слуге глухим бесцветным голосом.

Вслед за этим колдун развернулся, но как-то странно. Конан не заметил, чтобы черная фигура сдвинулась с места, но в следующий миг она уже стояла к ним спиной. Колдун шагнул наружу и пошел по коридору. Слуга выскочил следом, притворил за собой дверь и направился за хозяином. Почти сразу шаги стихли, и Конан покинул свое убежище. Бергон показался из-за шторы напротив, и вид у него был какой-то задумчивый.

— Этот выродок Нергалий заметил нас,— зло бросил Конан, убежденно тряхнув копной смоляных волос.

— Кто?— спросил Бергон, словно очнувшись от глубокого сна.

— Твой колдун!— раздраженно бросил Конан.

— Да.— Парень наконец-то пришел в себя и стал разговаривать нормально.— Я хотел выскочить и убить обоих, но глупая надежда на то, что все еще закончится хорошо, удержала меня.— Словно в подтверждение своих слов он взялся за рукоять меча, но не выхватил его, а лишь вздохнул с горечью.— Но теперь-уже поздно: он пошлет за нами своего пса, а это конец.

— Ты действительно веришь в него?

Парень ничего не ответил, однако по его очумелому взгляду, да и по всему виду, Конан понял, что так оно и есть. Он пожал могучими плечами: Нергал его знает, может, действительно что-то такое существует.

— В конце коридора есть дверь, но там, как и здесь, ничего интересного. На полках одни бутыли, но есть еще камин и кресло рядом. В углу еще одна дверь, обитая железом, но открыть ее я не смог,— скороговоркой зашептал Бергон.

— Ты не о том говоришь,— разозлился Конан.— Ночь только началась, и мы еще успеем наведаться в другой дом.

— А…— начал, было, парень, но закончить так и не успел.

— А хорошо оплачиваемую работу я тебе и так найду!— рявкнул киммериец.— А сейчас сматываться пора!

Парень, наконец, смекнул, что ему говорят дело, и больше уже не спорил. Они покинули комнату и быстро, хотя и бесшумно, пошли к пролому в ставне.

Однако едва они свернули за угол, как Конан остановился.

— Кром!— невольно вырвалось у него.

— Это он…— прошептал Бергон, затравленно озираясь.

В конце коридора у двери стояло нечто совершенно невообразимое. В первое мгновение киммериец даже не понял, что это такое,— уж слишком ярко оно светилось. Однако глаза варвара с годами не утратили зоркости и через мгновение приспособились к новому освещению. Существо действительно чем-то напоминало огромного, примерно по пояс киммерийцу, пса. Шерсть его ярко светилась и имела цвет раскаленной добела стали, больше походя на переплетение языков пламени. Глаза огненного пса сияли зловещим малиновым светом. Белые искры с треском пробегали по шкуре существа, от которой исходил странный запах. Сразу за зверюгой все так же неподвижно высилась зловещая фигура черного колдуна.

— Говорят, что его ничто не берет,— испуганно шептал парень,— и спастись от него невозможно.

Конан зло стиснул зубы. Сколько раз жизнь сталкивала его с самыми невероятными тварями, и ничего — до сих пор жив!

— Эй, колдун!— крикнул Конан.— Признаюсь, мы были не правы! Убери свою дрессированную головешку, и мы мирно уйдем!

Черный человек молча кивнул, словно бы соглашаясь с разумностью предложения, но вместо того, чтобы освободить им дорогу, медленно двинулся вперед.

— Он что, глухой?— тоскливо простонал парень, который уже понадеялся, было, что все для них кончится хорошо, а теперь увидел, что жестоко ошибся.

— Нет,— спокойно ответил киммериец, поправляя бурдюк с вином, болтавшийся у пояса,— он просто перекрывает нам выход через окно.

Конан вытащил из ножен длинный двуручный меч и медленно двинулся вперед, держа его в вытянутой руке, направляя острием в морду зверя. Похоже, псу такое обращение не слишком понравилось, потому что он остановился, начал скалиться и глухо рычать. Чем ближе подходил к нему киммериец, тем злобней рычал пес, но бросаться на незваного гостя пока почему-то не спешил. Это было как-то неестественно, и северянин подумал, что сила пса, похоже, не слишком велика, раз он не хочет ее тратить понапрасну, кидаясь на клинок. Колдун же застыл, холодный и равнодушный, словно происходящее его не касалось.

Теперь их разделяло всего шагов семь, и Конан всем телом чувствовал жар, исходивший от зверя. Видимо, ближе подходить было нельзя. Терпение пса иссякло, он раскрыл пасть и, глухо рыча, бросился вперед. Едва это произошло, киммериец, следуя мгновенному порыву, сорвал с пояса бурдюк с кисленьким немедийским винцом и швырнул его в разинутую пасть зверя.

Челюсти звонко лязгнули, словно состояли не из бестелесного пламени, а из самой что ни на есть настоящей кости, способной нанести нешуточную рану. Северянин развернулся и опрометью бросился назад. За спиной раздался визг боли, смешавшийся с шипением, словно кто-то спешно заливал водой костер. Добежав: до угла, за которым стоял Бергон, Конан обернулся. Пес катался по полу, зажимая огненными лапами потускневшую морду, вмиг потемневшую до цвета его зловещих глаз.

— Здорово ты сообразил насчет вина,— уважительно прошептал Бергон, но Конан только отмахнулся.

— Хватит болтать!— гаркнул он. — Пора сматываться! Он скоро очухается, и тогда нам придется несладко!

Бергон согласно кивнул. Теперь он был готов согласиться со всем, что скажет его новый товарищ.

— Только не через окно,— все-таки предостерег он, — насчет него у меня дурное предчувствие.

Они развернулись и быстро побежали в конец коридора. Визг за их спинами стих. Бергон рывком распахнул дверь и, впустив Конана, быстро захлопнул ее за собой. Внутри оказалось полно разбитой мебели, но толку от нее не было никакого — все это была ломаная рухлядь, годная лишь на растопку. Конан быстро осмотрелся, понимая, что дверь в коридор для зверя не преграда — он прожжет ее, как гнилую парусину.

Однако киммериец завалил ее обломками, соорудив некое подобие баррикады, подумав, что так все-таки понадежнее, а если уж случится пожар, так пусть весь этот хлам горит в одном углу. Однако это было лишь частью дела. Теперь предстояло подумать, куда деваться отсюда, а единственным выходом по-прежнему оставалась железная дверь. Вначале Конан даже не обратил на нее внимания: у него просто не было на это времени. Теперь дошла очередь и до нее. Он подошел вплотную к двери и старательно осмотрел всю ее поверхность, но не нашел ни одного отверстия, кроме небольшой щели чуть ниже середины.