– Я хочу свою Пугговиц! – потребовал он, не прерывая рыданий.

– Что? – не понял сэр Наджент. Эдмунд, уткнувшись лицом в подушку, повторил свое желание приглушенным, но взволнованным голосом.

– Хочешь пуговицу? Ну, не плачь, милый мальчик. На мой взгляд, пуговица – чертовски странный предмет для того, чтобы хотеть ее во время плавания, но… Какую пуговицу ты хочешь?

– Мою Пугговиц! – выкрикнул Эдмунд и вновь залился слезами.

– Да, да, совершенно верно! – поспешно согласился сэр Наджент. – Успокойся, мой дорогой! Уверяю тебя, совершенно нет нужды так сильно расстраиваться по пустякам! Если бы ты сказал мне…

– Пугговиц, Пугговиц, Пугговиц! – рыдая, твердил Эдмунд.

Том заглянул в каюту сэра Наджента минут через пять, чтобы посмотреть, как дела у Фебы, и увидел душераздирающее зрелище. Из-под одеял, которые полностью скрывали Эдмунда, доносился горький плач, а смущенный отчим выворачивал карманы нанковых панталон.

– О, Господи, что стряслось? – встревожился молодой мистер Орде. – Где мисс Марлоу?

– С ее светлостью, – слегка рассеянно сообщил Фотерби. – Бросила меня с Эдмундом! Ну и парень! Принял меня за какого-то плохого человека. Такое впечатление, будто он меня совсем не знает… А сейчас ему зачем-то понадобилась пуговица.

– Ну так дайте ему пуговицу, – посоветовал Том. Он захромал к койке и попытался раскопать Эдмунда из-под одеял. – Привет, Эдмунд! Что случилось?

– Я… хочу… мою… Пугговиц! – взвыл Эдмунд, стараясь поглубже зарыться в одеяла.

– Впервые встречаю такого глупого мальчишку! – рассердился сэр Наджент. – Не могу добиться от него больше ни слова. Мне кажется, он забыл какую-то свою пуговицу дома. И самое главное, никак не пойму, что он будет делать с пуговицей, если я ему ее найду. Я вас спрашиваю, Орде: вы бы вспомнили о пуговице на корабле во время такой качки?

– О, у детей часто появляются самые странные желания, и тогда подавай им необычные игрушки! – ответил Том. – Я сам был в детстве таким же капризным. Дайте ему одну из своих пуговиц.

– Черт побери, но у меня нет никаких пуговиц! – воскликнул Фотерби. – Неужели вы хотите, чтобы я отрезал пуговицу со своей одежды?

– О, Господи, а почему бы и нет? – Том стал терять терпение.

Сэр Наджент ошеломленно вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– Лучше отрежьте свою, – парировал он.

– Но по вашей милости это мой единственный костюм, – грубо заявил Том. – К тому же не забывайте, что я не отчим этого славного мальчугана!

– Если говорить откровенно, так Эдмунд не питает ко мне никаких теплых чувств. Так что родственные связи не имеют никакого значения. Поэтому я был бы очень рад, если бы у меня не было такого приемного сына. Согласитесь, чертовски неприятно иметь пасынка, который все время твердит, что я плохой человек.

Том, решив, что последнее замечания Фотерби не заслуживает ответа, настоятельно попросил побыстрее найти подходящую пуговицу. Сэр Наджент с тяжелым вздохом раскрыл один из своих многочисленных чемоданов. У него ушло совсем немного времени, чтобы решить, какой из костюмов ему меньше всего понадобится в ближайшем будущем. Фотерби остановил свой выбор на элегантном рединготе и начал отрезать перочинным ножичком одну из пуговиц. Том чувствовал, что при этом его сердце обливается кровью. Правда, сэра Наджента немного подбодрила мысль, что, подарив такую огромную и красивую пуговицу Эдмунду, он тем самым заслужит хоть немного уважения в его глазах. Он подошел к койке и победно прочнее:

– Хватит плакать, милый мальчик! Вот твоя пуговица! – Рыдания внезапно прекратились, и Эдмунд выкарабкался из-под одеял. На его щеках блестели слезы, но глаза горели в радостном ожидании.

– Пугговиц, Пугговиц! – закричал мальчик, протягивая руки.

Сэр Наджент положил ему в ладонь пуговицу. Эдмунд несколько секунд молча смотрел на подарок. За это короткое время он постиг всю глубину вероломства сэра Наджента Фотерби. К ужасному разочарованию мальчугана, от которого у него потемнело в глазах, сейчас добавился и гнев. Сквозь слезы глаза Эдмунда угрожающе вспыхнули, и он бросил пуговицу в угол. Упав лицом в подушки, Эдмунд вновь отдался своим чувствам.

– Господи, помилуй! Эдмунд, разве…– попытался успокоить мальчика Том Орде. – Что тебе еще нужно, маленький проказник?

– Мою собственную Пугговиц! – всхлипывая, заявил Эдмунд Рейн.

К счастью, в этот момент в каюту вернулась Феба. Сэр Наджент рассказал, как, пытаясь утешить пасынка, он испортил один из своих рединготов, чтобы дать Эдмунду пуговицу, которую тот так настойчиво требовал. На это он получил презрительный ответ:

– Неужели трудно было догадаться, что он требует свою няню – мисс Пугговиц? Немедленно уходите отсюда, вы оба! Ну, мой дорогой, иди к Фебе! Бедняжечка ты моя!

– Он… сказал, что это моя Пугговиц! – рыдал мальчик, уткнувшись в плечо девушке. – Он плохой! Пусть он уйдет!

Синдерби, туристский агент, снял для сэра Наджента Фотерби отдельную гостиную и две шикарные спальни в «Серебряном льве», самой лучшей гостинице Кале, чтобы путешественники быстрее забыли тяготы переправы через пролив и смогли предаться удовольствиям медового месяца. Синдерби заранее пересек Ла-Манш, чтобы лично снять апартаменты, достойные своего богатого патрона не только в «Серебряном льве», но и в лучшей гостинице небольшого городка Абвиля, куда они планировали отправиться позже. Он также нашел bonne[13] для присмотра за Эдмундом. После этого агент, будучи в полной уверенности, что сделал все возможное для приятного путешествия, вернулся в Дувр, чтобы сопровождать сэра Наджента и леди Ианту.

Синдерби сразу же не приглянулась дорожная карета, сделанная по чертежам сэра Наджента, однако у него не было иного выхода, как смириться с ней. Гораздо труднее оказалось успокоиться после сообщения, что миледи прибыла в Дувр без служанки. Синдерби с полным основанием мог предполагать, что от него потребуют нанять первоклассную служанку для ее светлости в ту самую минуту, как леди Ианта ступит на землю Франции, а это было невыполнимо. До Парижа ее светлости скорее всего придется довольствоваться услугами второсортной прислуги, а леди Ианта не была похожа на даму, которая легко пойдет на это. Когда же на борт «Бетси Энн» поднялись мисс Марлоу и мистер Том Орде, настроение бедного туристского агента испортилось. Не говоря уже о том, что прибавление к экспедиции двух дополнительных участников нарушало все его планы и сводило на нет тщательные приготовления. Эта парочка ему просто не понравилась. Мистер Синдерби довольно быстро заподозрил что-то неладное, ведь ни у одного из них не имелось багажа. Когда же по прибытии в Кале Синдерби потребовал у мистера Орде документы, юноша похлопал рукой по карману и испуганно вскрикнул.

– Не потеряли ли паспорта? – встревожилась мисс Марлоу.

– Нет! – мрачно ответил молодой мистер Орде. – Паспорта при мне, причем не только наши с тобой, но и все остальные!

Услышав эти слова, мисс Марлоу чуть не упала в обморок.

Нет, у мисс Марлоу и мистера Орде определенно что-то не так, решил Синдерби.

Агент догадывался, что в Кале ему придется несладко, но он никак не рассчитывал, что придется полдня рыскать по галантерейным лавкам в поисках ночной рубашки для шестилетнего ребенка.

К сожалению, это было только началом его неприятностей. Ни деньги сэра Наджента, ни собственное красноречие мистера Синдерби не помогли ему раздобыть две дополнительные спальни в переполненном «Серебряном льве». Мисс Марлоу пришлось поселиться в комнате для служанки ее светлости, а мистер Орде разместился с сэром Наджентом, что, естественно, не привело в восторг ни одного из джентльменов. Молодая девушка, которую наняли прислуживать ее светлости, вряд ли устроит капризную госпожу, поскольку ей не доставало хороших манер. Значит, жалобы леди Ианты не заставят себя долго ждать.

Вернувшись в гостиницу после набега на магазин в поисках ночной рубашки, Синдерби обнаружил, что мастер Рейн наотрез отказался от превосходной bonne, которую агент для него нашел.