Только в Атлантике союзники могли чувствовать себя уверенно, но и тут ситуация начала меняться к худшему. То, что англичане улучшили свойства своих радаров, внесло коррективы в планы адмирала Дёница, командующего подводным флотом Германии, и сейчас он был погружен в подготовку операции «Барабанный бой» — нанесения тщательно просчитанного урона американским торговым судам, курсировавшим вдоль Восточного побережья Америки и в Карибском бассейне.

Успех этого плана немцев немедленно повлиял бы и на без того тяжелую ситуацию с транспортировкой грузов у союзников. К январю 1942 года англичане потеряли как возможность отправлять конвои по Средиземному морю, так и порядка 35 % от довоенного торгового тоннажа. В итоге возросло количество маршрутов и сократилось количество кораблей, необходимых на этих маршрутах. Как результат — только 40 или 50 тысяч солдат могло быть послано ежемесячно за океан в пополнение к частям, воюющим там; эта цифра едва покрывала естественные потери (ранения и болезни). И этот уровень транспортировки мог быть достигнут, только, если одолжить корабли у американцев, а такая практика постепенно исчезала. Потому что американцы, хотя и находившиеся в несравненно лучшем положении, чем англичане, едва успевали покрывать свои нужды с помощью имевшихся кораблей и это число непрерывно таяло благодаря зловещему «Барабанному бою». Суммируя это, можно сказать, что к февралю 1942 года у союзников едва хватало кораблей, чтобы сформировать самые необходимые конвои, и с трудом находились военные суда, чтобы эти конвои защищать. Дальнейшие потери неизбежно вели бы к полной катастрофе.

Надежды, высказанные в пункте № 2 можно было бы мягко назвать оптимистическими, что же касается № 4 и № 5, то они были просто наивны. Шансы на победу над Японией в Юго-Восточной Азии были призрачны; японские части уже растекались по Малайскому полуострову, угрожая Сингапуру, и подбирались к нефтяным месторождениям Восточной Индии. Вероятно, Бирму можно было удержать, но и только.

Черчилль, однако, ошибочно верил в то, что Сингапур сумеет удержаться — ту же ошибку он допустил и в случае с «Принцем Уэльским» и «Репульсом». Он отверг предложения о том, что подкрепления, предназначенные гарнизону полуострова, должны быть перенаправлены в Бирму. В результате провал на обеих позициях был обеспечен.

Все еще только начиналось; положение в Северной Африке можно было описать, как «цветочки, ягодки еще впереди». Провал «Крестоносца» и необходимость посылать войска в Юго-Восточную Азию привели в действие целую цепь событий, чего именно в Лондоне боялись более всего. Мальта была теперь под неизбежной угрозой захвата. Пади она — за ней тут же последует Египет. А с наступлением весны обострится угроза наступления немцев с Кавказа. Вопрос уже стоял так: не то, чтобы сжать кольцо союзников вокруг Европы, а хотя бы удержать его от распада. Надежды на англо-американскую высадку в Северной Африке откладывались на неопределенное время.

Ну и куда же тогда направить имеющиеся в распоряжении силы? Для англичан ответ был очевиден — Ближний Восток и Индийский океан. Территории, находящиеся в потенциальной опасности, территории, которые необходимо было удерживать. Инициатива была у противника, в России, на Ближнем и Дальнем Востоке. Его армии наступали, и их необходимо было остановить. Все остальные задачи отодвигались на второй план.

К сожалению, как выяснил Черчилль и его спутники по прибытии в Вашингтон, американцы понятия не имели о возрастающей угрозе. Начальники их штабов, считавшие военную инициативу Богом данным правом, не желали понимать, что отвечать за это придется перед противником. Соответственно они разработали планы воплощения в жизнь этой инициативы, которой у них, увы, не было. Ост-Индия должна быть удержана, высадка в Северной Африке проведена — и чем скорее, тем лучше.

Черчилль с редким для него тактом попытался объяснить, что провал «Крестоносца» сделал все дальнейшие планы, связанные с Северной Африкой, на данный момент невыполнимыми. Он подчеркнул, что для одновременной поддержки такой операции и снабжения Дальнего и Ближнего Востока элементарно не хватит транспорта.

Американцы посчитали, что англичане слишком драматизируют ситуацию. Но, учитывая единение в целях, они на время согласились отложить все споры. В общем, Черчилль был удовлетворен визитом. Он был уверен, что со временем (и с теми неизбежными событиями, которые произойдут) американцы посмотрят на вещи более трезво. Ну и английские представители в новом Объединенном комитете начальников штабов, естественно, будут прилагать все силы к тому, чтобы направить янки на путь истинный.

Одно важное решение все же было принято на совместном совещании англичан и американцев в Вашингтоне. Они будут продолжать программу экономической и военной помощи СССР — и пытаться ее расширить. Филантропия тут была ни при чем. Западные союзники сообразили, что только Красная Армия способна удержать огромные массы вермахта на тот необходимый год, который нужен им, чтобы аккумулировать свои ресурсы. Дополнительная нагрузка на задыхающийся транспорт — это пустяковая цена за то, чтобы удержать СССР в войне.

Если это было бы возможно. В начале января сталинское правительство перебралось на восток, в Куйбышев, что на Волге. Туда же переехал и весь дипломатический корпус. Куйбышев был расположен куда ближе к центру незахваченной территории России; и, скорее всего, его оккупируют гораздо позже, чем Горький, расположенный менее чем в ста милях от линии фронта.

Ситуации в СССР не позавидовал бы никто. Столица была сдана, а это, в свою очередь, влекло за собой проблемы, связанные с Москвой как с потерей крупного транспортного узла. Красная Армия, изрядно потрепанная боями, с подорванным боевым духом от непрекращающегося отступления, была спасена от полного уничтожения только рано ударившими морозами да переброской с Дальнего Востока восемнадцати отборных дивизий. Эти свежие части, привыкшие действовать в условиях зимы, в основном были расположены в районе Миуса, Воронежа и Владимира. Их было явно недостаточно, чтобы вышибить немцев из России, но, учитывая нежданную помощь природы и нежелание немцев затевать зимнее наступление, этого хватило, чтобы линия фронта стабилизировалась.

Но надолго ли? Все отдавали себе отчет, что зимы не длятся вечно, даже такие свирепые, как русские зимы. Маловероятно было, что Красная Армия сумеет совладать с немецким наступлением, которое неизбежно начнется, едва условия позволят использовать мобильность войск. В итоге меры, предпринятые в Куйбышеве, подобно тем, что были приняты в Вашинггоне, сводились к долгосрочным оборонительным мероприятиям. Сталин выгадывал время. Если СССР сумеет избежать нокаута, то велика была вероятность того, что он сможет выиграть эту схватку по очкам.

И очки эти сейчас постепенно аккумулировались, находясь вне пределов досягаемости вермахта — в первую очередь это расширение промышленной базы к востоку от Волги.

Процесс, собственно, начался еще в начале 1930-х. Советское руководство продемонстрировало редкое предвидение, к неведению сторонников блицкрига в Германии. Сталин готовился к войне в течение десяти лет. К 1941 году значительная часть советской промышленности располагалась к востоку от Москвы, и с началом войны все, что можно было, перебрасывали туда по частям или целиком. Когда немецкие танки катили по Белоруссии, советские поезда шли на восток, увозя с собой танковые заводы, сталелитейные фабрики, нефтеперерабатывающее оборудование и другое жизненно необходимое имущество, — на восток, за Волгу, на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию.

Зимой 1941–1942 годов этот процесс продолжался. Территории, которые могли быть, по всей вероятности, заняты врагом, весной и летом лишались своих фабрик и заводов, увозившихся на восток. Они были нужны советской военной промышленности. Эвакуируемым заводам был отдан приоритет на железных дорогах — встречные поезда с пополнениями для фронта обслуживались во вторую очередь.