- Я все делаю по стандарту, - возразила Хлое. - Индивидуальный подбор материала под заказчика, а шью я их вот этими самыми руками. Никаких иных секретов в них нет.

- Ладно, - буркнул «подозрительный». - Я ведь только посыльный, мэм. Я должен это сказать, хоть вы что мне ответьте. Я бы и сам от парочки не отказался, удача нужна всем во всяком деле.

- Счастливого пути, - сказала ему Хлое. - Удача, она такая: может и даром достанется, если глаза держать открытыми, а карман - шире.

И он ушел. А Соланж осталась в недоумении.

Соланж и в голову не пришло, будто Хлое делает что-то плохое. Ну, она же кроила и шила ничуть не таясь. Тот, кто приходил к ней, был, очевидно, из разряда ночных тварей, но ведь даже… кто? вампиры?… иногда покупают мыло, булавки и спички, и нет ничего зазорного в том, чтобы изготавливать мыло и так далее, или в том, чтобы продать их именно вампиру как воплощению мирового зла. Немного смущало это вот, про лицензию, однако Соланж слишком мало интересовалась скучными отцовскими делами, чтобы напрямую связать чью-то «удачу» с его работой допоздна и в выходные.

Дело в том, что библиотека, где прижилась Соланж, была Настоящим Чудом. Настоящее Чудо, в отличие от магии, каковая есть наука, и основы ее преподают в школе, а потом кто-то делает ее своей профессией, не подчиняется законам логики, а потому должно прикладывать некоторые усилия, чтобы просто существовать. Втиснуться, так сказать, в границы между стенками. Где-то всегда за углом. Отражение в оконном стекле. Немудрено, что Хлое приходится договариваться со всякими тут, от кого что-то зависит. Жизнь штука неоднозначная, кто учится в школе, тот знает. На этом месте полагалось вздохнуть, чтобы показать свою взрослость.

А почему прямо не спросить?

Она и спросила, а Хлое ответила, будто в этом не было ничего такого, что детям - и кому угодно! - не полагается знать.

- Я шью подплечники. Они приносят удачу.

Пальцы ее в это время работали с плотной шерстяной тканью, серой, в красную клетку.

- А почему это для всех секрет?

Хлое ощупью поискала ножницы, но не нашла, и откусила нитку зубами.

- Потому что я не хочу этим торговать. Я хочу содержать библиотеку. Мне нравится, когда дети приходят и читают. От этого сходятся миры и открываются двери.

- А, - сказала Соланж. - А зачем тогда?

- Это мой магический дар, если его не подновлять постоянной практикой, он иссякнет. Ну и, чтобы некоему чуду существовать во враждебном мире, его приходится поддерживать чудесными методами.

- То есть, они тебя отсюда выживут, если ты кого надо не подмажешь, так что ли?

- Выходит, что так.

- Мой отец… - заикнулась Соланж.

- …не поможет, - мягко оборвала ее Хлое. - Удача слишком скользкий товар. По-хорошему ее следовало бы раздавать бесплатно. То, что я посылаю подплечники тутошним Триадам, гарантирует мне мою собственную удачу. Это мой способ выживать и держать эту дверь открытой.

Соланж ошеломленно замолчала. Она как-то не подумала, что все это делается ради того, чтобы она могла входить сюда, когда ей вздумается.

И не только она. В другие двери, о которых она не знает, входят дети, которых она не видит. Хлое не сказала этого прямо, но ведь это само собой!

- А что значит «подбор материала под заказчика»?

Хлое улыбнулась.

- Потому что удача у всех разная. Кому-то нужны добротные, основательные подплечники из фланели, для того, чтобы ворочать бизнес. Кому-то больше повезет со скользкими атласными: чтобы там и зацепиться было не за что. Могу сшить почти невидимые, из органзы, для того только, чтобы неким нежным чувствам пошли навстречу, если дело тут только в удаче, разумеется.

- Ты с таким даром могла бы как сыр в масле кататься, - заметила Соланж.

- Вот это навряд ли. Скорее всего, провела бы жизнь за изготовлением суконных подплечников для армейской формы. А там и до волшебных памперсов недалеко: для храбрости. А что? Дело пахнет госзаказом.

Соланж помолчала. Она, по правде говоря, поняла не все, но все, что поняла, было как-то грустно.

- А можно, я не одна приду?

Идея принадлежала дяде Альбину. Он пришел к ним в гости с цветами для мамы и шоколадкой для Соланж, сел с родителями в гостиной и после третьей чашки чая сказал, что есть дело. Детское дело. Дело, связанное с Домом Шиповник. Родители почему-то напряглись.

- Нет, Соланж, ты не уходи. Я нуждаюсь в твоей помощи.

Слышать такое от взрослого, и еще видеть устремленные на тебя взгляды мамы и папы - особенно папы! - такие напряженные и ожидающие… Ничего себе!

- Речь идет о сыне Гракха Шиповника. Ну, вы понимаете, у него есть основания считать своего ребенка очень значимым, и он способен многих заставить считаться со своими основаниями независимо от того, есть ли для этого реальные причины, или нет. В конце концов, ребенок родился в предсказанное время.

- Гракх Шиповник считает своего сына сердцем магии, заложенной в наше мироустройство, - ровным голосом сказала мама. - Я в курсе. А от нас что понадобилось Главе Величайшего Дома?

- Проявления, - ответил Альбин и откинулся на спинку дивана. - Гракх сам очень сильная фигура, и ожидается, что сын его превзойдет. Сам Гракх этого ожидает. Мальчик чуть старше вашей Соланж, получает лучшее образование, доступное наследнику Великого Дома, но вы же знаете, что такое эльфийское образование?

Они знали.

- Никакого пространства для проявления личности.

- Вот именно. Гракх ломает стереотипы там, где они мешают ему идти вверх и вперед. Он понимает, что сила возрастает, если питать ее из разнообразных источников. Он хотел бы разнообразить общество, в котором растет его Септим. Вам он может доверять.

Мама Марджори невежливо хохотнула:

- Еще бы! Сколько раз он нас проверил?

- Гракху не откажешь в уме и в характере, - сказал папа Дерек. - То есть, мыслит-то он правильно. Если на мальчика возлагаются такие надежды… партии поддержки надо что-то показывать. И доказывать, что это не пустые слова. А сам он себя, насколько я понял?…

- Мальчик как мальчик. Застенчивый. Я подумал, может, если Соланж за него возьмется…

- А почему ты в этом деле, Альбин? - спросила Марджори. - Ты ведь даже не Шиповник, а время, когда они считали тебя своим игроком, потому что иначе тебе некуда податься, прошло. Почему Гракх тебя… эээ… попросил? Или тебе опять от него что-то нужно?

- Меня не Гракх, собственно… - Альбин щелкнул суставами, разминая пальцы. - Меня Люциус попросил.

- А почему Люциус сам не хочет заняться младшим родственником?

- Он старше на десять лет. Малец на него снизу вверх смотреть будет, а Гракх хочет, чтобы наоборот.

- Ясно. И поэтому, значит, Соланж…

- Не поэтому. Мы с Люциусом решили, что она девушка бойкая и справится. Гракх хочет, чтобы его сын явил себя и всех по местам расставил. Ну, мы думаем, что Соланж сможет объяснить ему, как что устроено, ну и не даст его поколотить, если Септим вдруг вызовет у кого-то такое желание. Беда в том, что он старается не вызывать. А, Соланж? Возьмешься?

Соланж слушала все это, прислонившись к косяку, со смешанным чувством «вот надо мне?» и «ну надо же!»

- Ладно, чего там, - сказала она великодушно. - Ведите. Назначу юнгой.

Прийти в библиотеку вдвоем, не составило никакой разницы. Соланж думала, что может быть какая-нибудь засада, ну, например, дверь не откроется, но опасения отказались напрасны. Эльфеныш, порученный ее заботам, вполне понимал команды голосом, держался поблизости, но позади, и был так послушен, что вскоре это начало ее раздражать. Они поздоровались с Хлое и юркнули на свою «зачарованную поляну», где уселись на пол, прямо на ковер, подобрав под себя ноги.