Целую неделю в этом доме работали водопроводчики. Уносили они с собой на ночь свои инструменты, как обычно? Нет, не уносили. Как упомянул за завтраком Том Брейс, он имел с ними крупный разговор, заставив их оставлять инструменты здесь, так как другой работы сейчас у них не было.

Не понимаю, как Тому удалось их убедить, — в наши дни единственный человек, не имеющий никаких прав, — это работодатель. Но он смог это сделать. Каким же инструментом, среди прочих, они, безусловно, располагали? Паяльной лампой, тупоголовые вы мои! Ее используют на свинцовых трубах. Направляя на них узкую, но мощную струю синего пламени длиной в несколько дюймов. Свинец становится мягким, как оконная замазка.

Помните, когда именно на эту змею Мастерса снизошло вдохновение, и он закричал, что знает, как был проделан трюк? Когда он наступил своими ножищами на инструменты, оставленные водопроводчиками на верхней площадке лестницы, ведущей в главный холл, и пнул паяльную лампу, прежде чем полетел вниз и шмякнулся башкой. Теперь смотрите сюда!

С мученическим видом Г. М. поднялся с высокого стула и приковылял к левому окну. Конгрессмен Харви, все еще раздираемый между интересом и страхом, стоял молча.

— Посмотрите на панель с надписью сэра Бинга Родона, — продолжал Г. М. — Вы уже видели ее, поэтому знаете, где она.

Он указал пальцем на продолговатую панель справа шириной чуть больше растопыренной мужской ладони; тяжелая металлическая ручка оконного шпингалета была зафиксирована в положении «заперто».

— Давайте представим, что вы стоите снаружи запертого окна и с горящей паяльной лампой. Пламя издает достаточно сильный звук, поэтому вы должны быть уверены, что находящийся в комнате крепко спит.

В принципе любой мог бы проделать трюк с паяльной лампой. Но только человек, обученный ремеслу водопроводчика или другой работе, связанной с паянием, мог осуществить его без всякого риска неудачи.

Почему? Ну, вообразите, что вы стоите снаружи. Вы направляете тонкую мощную струю пламени на три стороны панели — нижнюю и две боковые. Пламя размягчает свинец снаружи и внутри.

В то же время вы очень легко и быстро проводите струей пламени вдоль верхней стороны панели, лишь чуть смягчая свинец. Таким образом, эта сторона действует как дверная петля для трех полностью свободных сторон.

Снаружи вы нажимаете пальцем на стекло. Свободная по бокам и снизу панель открывается внутрь, придерживаемая верхней стороной, как петлей. Полурасплавленный свинец не течет, как вода, но может образовать зазубренную линию, если вы не будете держать пламя лампы прямо, ровно и устойчиво, и впоследствии на это могут обратить внимание. Вот где требуется опытная рука, причем время исчисляется секундами, а не минутами. Если сомневаетесь, спросите того, кто много работает со свинцом.

Теперь посмотрите на окно! Видите, как близко от панели находится металлическая ручка в положении «заперто»? Вы стоите снаружи, а окно начинается на расстоянии всего трех футов от земли. Вы не крупный мужчина с большими руками, как у Мастерса, а маленький и с маленькими руками, как у конгрессмена Харви.

Предположим, все, что вам нужно, — это оставить комнату запертой. Отлично! Протолкнув свободную панель внутрь на верхней петле, вы просовываете в отверстие руку и поворачиваете ручку, отпирая шпингалет. Потом вы открываете окно, влезаете внутрь и проделываете то, что вам нужно. Уход также не составляет труда.

Выбравшись наружу, вы закрываете окно и запираете его, снова просунув руку в отверстие. То, что вы должны сделать дальше, можно осуществить дюжиной способов. Но простейший из них — использование детской игрушки, которую мы все видели. Всего лишь пружинный пистолет, стреляющий в стену или картонную мишень легкими деревянными стержнями, похожими на карандаш, с маленькой резиновой присоской на кончике. Когда присоска попадает в цель, то давление воздуха крепко прилепляет ее к ней.

Вы придавливаете присоску к наружной стороне стеклянной панели и тянете ее на себя, снова смягчив свинец в случае надобности, пока панель не встанет на прежнее место, туго запечатанная.

Осуществленное воздействие вы можете скрыть, но вам придется действовать предельно тщательно. Этот парень, — Г. М. кивнул в сторону виновного, — оба раза работал в спешке. Если бы он действовал более осторожно, то мог бы полностью замести следы, как индеец Чинга… как бишь его… у Фенимора Купера. Но он торопился, и вы видели результат.

Направляя жаркое пламя на старый, почерневший от времени свинец, вы частично окисляете его, и он становится слегка серебристым. Вы можете вернуть ему первоначальную окраску с помощью обычной грязи, которую нельзя отследить — грязи в мире слишком много во всех смыслах, так что улику вы не оставите.

Но может быть, герцог Гандии,[80] — Г. М. указал пальцем на синьора Равиоли, — помнит, как мы были в этой комнате днем. Внезапно солнце вынырнуло из-за деревьев и осветило окно. Одна из перегородок панели сразу блеснула серебром.

Повторяю: рамы и перегородки между панелями освинцованных окон должны были почернеть от возраста. Кто-то слишком спешил, покрывая потревоженные перегородки грязью, чтобы они не бросались в глаза.

Итак, тупоголовые мои, вы стоите снаружи окна, которое только что закрыли наглухо с помощью стержня с присоской от игрушечного пистолета. У Томми был такой пистолет — дедушка купил ему его. Вы легко отрываете стержень от панели. Свинец застывает и твердеет, не оставляя никаких признаков проникновения через окно. Шпингалет опущен в гнездо.

— Corpo di Вассо! — воскликнул синьор Равиоли. — Я мог бы сделать это сам! Я бы хотеть попробовать, да?

— Нет! Оставайтесь на месте!

— Вы первый додуматься до этот фокус-покус с освинцованным окном?

— Да, за исключением конгрессмена Харви.

— Но как вы до этого додуматься? Конечно, вы помнить все показания. Но все равно, как вы суметь…

— Потому что я старик, — ответил Г. М. — Вся моя жизнь была посвящена разгадке таких фокусов и «чудес».

— Пожалуйста, можно я попробовать?

— Нет, сынок. Потому что вы все еще не понимаете, к чему это ведет. Все это вы должны были совершить, если бы вам требовалось проделать фокус только с запертой комнатой. Но нашему другу была нужна оконная панель с надписью, ради которой он и придумал весь свой план…

— Да, — прервал конгрессмен Харви, — и вот тут-то все пошло не так, как надо! Я сделал первую попытку в ночь со среды на четверг, когда здесь остался Том. Конечно, ты можешь догадаться, что Дженнингс приготовил для меня точный дубликат этой панели, того же размера вплоть до долей миллиметра и с точной копией надписи сэра Бинга Родона. Это была лучшая подделка Дженнингса.

Но труднее всего ему было не подделать почерк, а раздобыть кусок стекла, которое могло бы сойти за оригинал…

— Ой! — Г. М. повернулся к синьору Равиоли. — Гарибальди!

— В чем дело?

— Помните, что Дженнингс говорил Тому и Вирджинии днем? «Вы понимаете, в чем моя трудность, сэр и мадам. — Г. М., никогда ничего не забывавший, цитировал слово в слово. — Это то же самое, что с банкнотами. Сложность не в гравировке, а в бумаге. Нужно найти точную копию, иначе ничего не выйдет. Копия была в этом доме, только в другой его части — вы никогда не догадаетесь где, — и я ее раздобыл». Том и Вирджиния думали, что Дженнингс свихнулся, но…

— Он говорить о стекло! — воскликнул учитель музыки.

— Я едва не умер, — отозвался конгрессмен. — В ночь со среды на четверг я освободил три стороны панели — как ты говорил, Генри, — просунул руку в отверстие, повернул ручку и открыл окно. Но каждую секунду я боялся, что стекло треснет. Я не хотел использовать бензиновую паяльную лампу — мне нужна была электрическая, которой пользуются в радиомастерских. Помимо того что она бесшумная, такая лампа дает более мощную и в то же время более узкую струю пламени, которая практически не видна. Тогда бы стекло не могло треснуть, и…