Машке пришлось сильно постараться, чтобы ответить.

— Отпад, — просипела она. Потом помолчала, сглотнула и добавила: — Ты знаешь, Лорка наша тоже ведь в художке училась.

— Я знаю, знаю... Это она Джоконду нарисовала. Машка, больше не доверяя коленкам, присела на краешек кровати.

— Лена, а тебя никто не обидел? Случайно? — спросила Машка.

— Да, обидел.

— Кто?!

— Обидели.

— Кто?!

— Акулы.

— Зачем ты задраила иллюминаторы?

— Акулы же заглядывают, — Ленка даже как будто удивилась Машкиной тупости, — ты что, забыла?

— Помню, помню... А к тебе какие заглядывают?

— Всякие, — пожала плечом Ленка и уткнулась в свой листок с малябами.

— Лен, ты бы спать легла, а? Ты поспи, ладно? — пятясь, Машка нащупала дверь и выскочила вон. Ленка даже не обернулась.

К чифу Машка влетела без стука, но его на месте не оказалось. Каюта хозпома — заперта. Машка, всхлипывая и спотыкаясь, поднялась на капитанскую палубу, столкнулась с мастером, кинулась ему на грудь и разрыдалась в голос. Перепуганный капитан, который не разговаривал с Машкой после того случая, когда она уронила ему в тарелку пиявку, от растерянности погладил буфетчицу по голове. На звуки интриги, как вагонетка с кирпичами, уже скатывался с мостика чиф. Машку завели в капитанскую каюту, усадили на диван, принялись поить водой из-под крана и, приголубливая, добиваться подробностей. Машка перестала реветь быстро: вода из-под крана была противная, пить ее не хотелось. Оба, и старпом, и капитан, были уверены, что Машку кто-то без спросу обесчестил и дело пахнет уголовкой. Поэтому, когда она сообщила, что Ленка Князева сошла с ума, оба вздохнули с облегчением.

— Да вы не поняли, — размазывала сопли Машка, — она по-настоящему спятила... заболела...

Так или иначе, дело принимало серьезный оборот.

— Рассказывай, как она спятила?

— Калябы рисует сидит, фигню всякую говорит... люмики задраила.

— Ну и что? — синхронно выразили скепсис капитан и старпом.

— Джоконду в тубзике вешала... Два дня подряд... третий механик видел... я сама чуть не чокнулась... Говорит, что Джоконду Лорка-дневальная нарисовала.

Джоконда-то и произвела на обоих командиров самое большое впечатление. Может быть, это и есть сила искусства.

Худую док привел в порядок, потому что все равно ее до Магадана девать было некуда. Понятия не имею, что ей скармливал владелец скобообразной струбцины, но Ленка была всегда сонная, хотя на вид и по разговору совершенно нормальная. Мы обращались с ней как с яйцом Фаберже, а в Магадан за ней прилетела мать и увезла домой, в Краснодар. Кто-то из девок рассказывал, что Худая поступила на журфак; все может быть. В прошлом году, консультируя одного кубанского воротилу на предмет его избрания в Видные Политики, я лично заключала устный договор с директрисой местного ТВ-канала по нужному мне поводу. Имя и фамилия директрисы совпадали, только вот Худой ее вряд ли можно было назвать. Впрочем, она меня тоже не узнала.

А тогда — не знаю как Машка, — но я в туалет еще долго боялась ходить. Все мне казалось, что вот сижу я на унитазе, а сзади на стене — Джоконда откуда ни возьмись. В спину смотрит и уже руку протягивает, чтобы за плечо потрогать. И ничего — ну абсолютно ничего! — нет в ее улыбке загадочного.

Удивительные люди — старшие помощники капитана. Не верьте, если вам будут говорить, что старпом — это промежуточное состояние между вторым штурманом и мастером. Морские биологи могут сколько угодно рассказывать вам, как из личинки-курсанта вылупливается сперва четвертый (кажется, таких больше и нету), потом третий штурман, потом грузовой второй, который, собственно, и окукливается в чифа; и как у этой куколки постоянно щекочется в мозгу сладостная аббревиатура «КДП», означающая сокращенную версию «капитана дальнего плавания».

На самом деле старпомы берутся из ниоткуда и уходят также в никуда. Ни в одном втором помощнике вы не найдете признаков будущего чифа, как ни в одном КДП не обнаружите последствий старпомства. По моей тайной версии, которой я еще ни с кем не делилась, старпомы рождаются непосредственно в своих каютах из не видимой остальным людям пыли, как афродиты из пены морской. Весь срок своего существования старпомы проводят в ностальгических поисках исторической родины — залежей грязюки, успешно обнаруживая ее в самых дальних и недоступных углах жилой надстройки. Но вместо того, чтобы радоваться счастливой находке, старпомы тут же забывают об истинных целях своего диггерства и принимаются отлавливать дневальную или буфетчицу, чтобы натыкать их носом. В оставшееся время старпомы завтракают, обедают, ужинают, пьют чай и отстаивают свою вахту на мостике, полностью удовлетворенные расправой над обслуживающим персоналом.

По другой — менее поэтичной — версии, старпомы являются результатом половых отношений между потомственными уборщицами и диспетчерами подвижного состава. Может быть. Во всяком случае, психика старпомов сохраняет более-менее устойчивое состояние только тогда, когда все люди вокруг двигаются и в руках у них находятся тряпки, щетки или, если дело происходит на внешней палубе, пневматические электротурбинки для обивки ржавчины.

Говорят, КДП Бугаев — отличный мужик с превосходным чувством юмора и демократичным характером. Говорят, единственным недостатком капитана Бугаева является то, что он очень сильно сопит, когда ест: это все из-за травмы носовой пазухи, полученной капитаном в бытность его ледокольным старпомом. Говорят, что в ужасный шторм на ледоколе сорвало шлюпочную лебедку, ударило ею Бугаева по лицу и сместило нос вправо от центра, из-за чего Бугаев с тех пор способен дышать только левой ноздрей, да и то не полностью. Говорят, Бугаев лично не дал шлюпочной лебедке усвистеть за борт, поймав ее на лету и удерживая несмотря на то, что из носа его на палубу хлестала кровь, тут же смываемая огромными волнами, похожими на цунами. Лично я в эту историю не сильно верю: Бугаевской крови никто никогда не видел, что еще раз доказывает его сверхчеловеческое происхождение.

Еще говорят, что КДП Бугаев обожает все проветривать. Где бы он ни находился: в кают-компании или на мостике — он первым делом открывает иллюминаторы, даже если дело происходит в Арктике и забортная температура колеблется между минус двадцатью и минус тридцатью с ветром. Это, конечно, удивительное совпадение: старпом Бугаев тоже отличался любовью к свежему воздуху, постоянно держа иллюминаторы в своей каюте открытыми, отчего на всей главной палубе стоял невыносимый заполярный зусман.

Еще говорят, что КДП Бугаев никогда не повышает голоса и не употребляет сильных выражений. Может быть, это и так: Я же говорю — капитан заимствует от чифа только фамилию и легенду биографии. Откуда берутся в таком случае КДП, я не в курсе — в свое время мне хотелось поступить на биологию моря, но я передумала. Но точно помню: про старпома Бугаева никогда не говорили, что он отличный мужик, весельчак и демократ. Про него говорили так: «Обля, вылез, падла. Сейчас опять орать начнет». Или даже хуже.

Не буду скромничать — это было именно мое рационализаторское изобретение: оставлять пылесос на перекрестке четырех дорог между столовой команды, кают-компанией, каютой чифа и трапом на мостик. Всем своим видом пылесос показывал, что я где-то рядом и вот-вот вернусь пылесосить свой объект на главной палубе, вымороженной стараниями Бугаева. На самом деле я действительно была рядом, отогреваясь кофе в каюте третьего помощника. Пылесос знал, что иногда я еще хожу к себе вниз немножечко поспать, но Бугаев раскусил наш с пылесосом заговор только спустя два месяца: однажды я не услышала будильника и пробыла «где-то рядом» часа три.

Ну и? — заорал Бугаев, когда я с заспанной рожей вернулась за пылесосом и попала в засаду.