Мне необходимо самостоятельно осмыслить последние несколько месяцев в отношении моей работы. У меня нет проблем в моей личной жизни. Она вполне устроена. Теперь надо привести в порядок карьерную часть.

Спрыгнув со стула, Джуди набирает номер Тины.

– Ничего, поднимай свою задницу и приезжай к Лиз… Меня не волнует, что это твой единственный выходной.

Тина подрабатывала на Копли-сквер в фирме «Au Bon Pain». Она выдохлась, отработав восемь часов на ногах сразу после двухчасовой уборки.

Тина приступит к преподавательской работе на следующей неделе, в качестве ассистента в Симмонсовском колледже. Она очень удачно выпуталась из этой сложной ситуации. Я потрясена ее способностями. Большинство наших уволенных сотрудников до сих пор ищут работу.

Тина копается около получаса. Она появляется у нас в обрезанных джинсах.

– Мне захотелось проехаться на велосипеде. – Она щиплет кожу на своих бедрах, проверяя, намного ли уменьшился ее целлюлит после короткой зарядки. – В чем дело? – Она плюхается на диван.

Джуди рассказывает ей ситуацию. О ребенке Мэри Джуди, разумеется, не упоминает.

– Вот маленькая сучка. Да я ей морду набью. Я ведь была уверена, что эта кляуза какая-то подделка.

– Не спеши с выводами, – говорит Джуди.

– Я предпочитаю расставить все по местам. И я пришла к выводу, что хочу задушить ее. – Тина вскакивает. – Я пойду побеседую с ней. Сейчас же!

– Погоди. У нас есть план. Лиз, посмотри-ка справочник, – говорит Джуди.

Я не успеваю ничего сделать, потому что Тина первая хватает Бостонскую телефонную книгу и начинает листать ее.

– По-моему, она живет на Миссион-хилл, – говорю я.

Мэри как-то раз рассказывала мне, что ее отец приобрел трехэтажный деревянный домишко и занимает со своим выводком два этажа, а третий – сдает. Я ничего не сказала об их большой семье, потому что Джуди могла разразиться тирадой по поводу перенаселенности земного шара.

– Есть один О'Брайен на Калумете, а второй на Делле, – говорю я.

– Делле – вот что нам надо, – сказала Тина. – Я слышала, как она говорила Аманде, когда они собирались что-то делать вместе. Я забыла.

Тина набирает номер, но Джуди отнимает у нее аппарат.

– Не надо приглашать ей.

– Я и не буду. – Тина отвоевывает телефон. Она набирает номер и говорит: – Привет, как дела? Очень занята. Век бы не видеть этих французских батонов… Можем мы поболтать за обедом… минут десять… очень странно, не в «Au Bon Pain»… может, встретимся у горохового киоска… пока.

Устремляясь к двери, она кричит через плечо:

– Никуда не уходите, умницы.

Хлоя посапывает в своем кресле. Если уж она заснула, то ее пушками не разбудишь. Я роюсь в холодильнике, прикидывая, что можно приготовить к обеду.

Босси радостно приветствует возвращение Тины. Она вытаскивает печенье. Собака исчезает с ним.

– Уф, у меня сенсационная новость. – Она садится, упирается локтями в колени и подается в нашу сторону. Понизив голос на тот случай, если шпионы Фенвея прячутся под моим диваном, она говорит: – Директор Бейкер запугал Мэри. Он сказал, что если она не согласится помочь ему, то он не только лишит ее стипендии, но и сообщит ее отцу о ребенке. Что же, вы, дорогуши, не сказали мне ничего об этом ребенке?

– Черт! – восклицаю я. Хлоя тоже издает неодобрительные звуки.

– Директор обязан держать конфиденциальные сведения в тайне, – говорит Джуди.

– А кляуза Аниты – подделка, – добавляет Тина. – Она ушла из училища, и он решил, что может воспользоваться этим. Хотя эта соплячка не любила тебя, Лиз, может, она еще и объявится на заседании. – Она вытаскивает клочок бумаги из заднего кармана. – Хочет кто-нибудь узнать ее номер? – Тина берет пальчик Хлои. – Ты моя прелесть… но как же от тебя воняет, крошка. Она целует нас с Джуди в щечки и убегает, махнув на прощание рукой через плечо.

Пока я готовлю одежки, чтобы переодеть мою дочь, Джуди говорит:

– Завтра мы с тобой вместе поговорим с Мэри. С утра пораньше.

– Почему не сейчас?

– Мне нужно сначала навести кое-какие справки.

Питер в итоге приходит домой, а рано или поздно – это как сказать. Я смотрю на часы, когда он ложится в постель. Они показывают 3.28 утра. Мухаммед все еще на Среднем Востоке, но последняя помощница работает хорошо. Я подкатываюсь к нему.

– Давай спать, – говорит он.

Сон слетает с меня, и я рассказываю ему, что мы выяснили. Он старательно борется со сном, выслушивая меня.

– У тебя все получится, – бормочет он, прижимаясь ко мне.

Будильник мне не нужен. У меня есть младенец, который начинает верещать в семь утра. Взяв ее из кроватки, чтобы она не разбудила своего папочку, я спускаюсь с ней вниз и как можно быстрее затыкаю ей рот бутылочкой. Утихомирив дочь, я выпускаю во двор собаку.

Хлоя еще с аппетитом почмокивает, когда приезжают Джуди и Сейбл. Взяв у меня ребенка и бутылочку, Сейбл садится на диван.

– Мама говорила, что она прелесть, и на сей раз оказалась права, – говорит она.

Когда Джуди округляет глаза, Сейбл заявляет:

– Так вращают глазами только подростки. Не впадай в детство.

Джуди игнорирует шуточки дочери.

– Я подумала, что Питеру надо отоспаться, поэтому привела мою соплячку посидеть немного с твоей соплячкой. Не убьют же ее за опоздание в школу по уважительной причине.

Она наливает две чашки кофе, одну – для себя, вторую – для Сейбл. Одеваясь, я слышу, как Сейбл продолжает поддразнивать свою мать, говоря, что ей вредно есть так много сахара.

Глава 17

По пустынным улицам мы доехали бы до дома Мэри минут за пять, но мы едем в час пик. Это добавило бы нам минут десять от силы, но из-за строительства детской больницы – которое, похоже, продлится дольше, чем сооружение египетских пирамид, – ремонта развязки и возведения нового здания на Тремонте возникла настоящая пробка.

Перед нами медленно тащится грузовая платформа с подъемным краном, и ее габариты исключают возможность обгона.

Пешеходы шарахаются в разные стороны, когда «кадиллак» пытается проехать по тротуару. Судя по выражению лица водителя, он, по-моему, пришел к выводу, что его машина нуждается в очередной покраске, и направился к автомагазину.

Миссион-хилл – один из немногочисленных кварталов в этом районе, избежавший новых веяний, отчасти потому, что еще не до конца обветшал. Деревянные трехэтажные домики не прельщали воображение состоятельных молодых людей. Такими домами обычно владели представители рабочего класса, которые хорошо заботились о них.

Проволочный забор окружает двор и садик – величиной с почтовую марку – перед серым домом О'Брайенов. Несмотря на размеры, сад полон бархатцев и петуний. Нас встречает объявление: «Осторожно, окрашено». Банка с красной краской, которой, видимо, покрашены ставни первых двух этажей, стоит на газете на переднем крыльце. К дому приставлена лестница для завершения третьего этапа малярных работ.

Из дома выходят две девочки – лет десяти, не больше – в одинаковых клетчатых юбочках и гольфах. У них темно-синие форменные блейзеры с эмблемой школы Святой Сесилии, и они тащат зеленые матерчатые рюкзачки с учебниками.

– О боже, две Мэри в миниатюре, – говорит Джуди.

На пороге появляется женщина. Застежка ее длинного домашнего халата проходит сбоку, а не посередине. Ее рыжие с проседью волосы собраны в пучок на макушке. Несколько прядей болтается на шее. Вид у нее озабоченный, но она привлекательна – в своеобразном стиле осеннего увядания.

– Кейти-Луиза, ты забыла свой завтрак. – Она машет бумажным пакетом. Одна из девочек поворачивается и взбегает по ступенькам. – Франни, закрой калитку, – напоминает женщина, перед тем как захлопнуть дверь. Та, которая не забыла свой завтрак, закрывает калитку. Как она их различает – выше моего разумения.