– Привет! – сказала она.
Малыш глубокомысленно уставился на нее снизу вверх и ничего не ответил. Лари посмотрела по сторонам, в поисках его родителей.
В двадцати ярдах от нее на дюне стоял Ник. Он махнул ей рукой, улыбнулся и подошел к ней. Теперь она поняла, что стоит напротив особняка «Ветры в дюнах». Ник похудел и загорел дочерна. В потрепанных военных брюках цвета хаки и в рубашке из тонкого хлопка, вроде тех, что носили туземцы, он выглядел очень живописно. Лари снова бросила взгляд вниз, на ребенка, который все еще цеплялся за нее. Три года? Значит, Ник обманывал ее гораздо дольше, чем она предполагала.
Когда Ник дошел до нее, она подняла глаза.
– Привет, Лари! Рад видеть тебя!
Она не ответила, и он быстро добавил:
– Похоже, Кит уже представился тебе.
– Кит… – машинально повторила она, и ее взгляд снова устремился на ребенка, потому что ей было трудно смотреть на Ника.
– Он очень хорошенький.
И она положила руку на его мягкие волосы. Малыш продолжал серьезно изучать ее.
– На самом деле его зовут Китрам. Мы приехали сюда всего час назад. Твоя соседка по квартире в Нью-Йорке сказала, что ты в Ньюпорте. Я знал, что нам с тобой надо поговорить, и подумал, что Кит получит удовольствие, проведя хотя бы немного времени на пляже. Мы как раз собирались отправиться искать тебя.
Из-за его бодрого, веселого тона Лари было еще труднее сдерживать раздражение. Ей хотелось вырваться и убежать от него. Она мягко сняла ручки малыша со своих ног.
– Ник, я… Я не хочу разговаривать. Я очень рада за тебя, но… А теперь, если ты извинишь меня…
Он схватил ее за руку.
– И не подумаю! Потому что ты все неправильно поняла. Кит – не мой ребенок, Лари!
Она затихла.
– Но… тогда чей же он?.. Ник отпустил ее руку.
– Он сирота. Один из многих, которых сделала сиротами война. Та война, о которой я давал репортажи из Камбоджи. Я пытаюсь собрать деньги, чтобы разместить их здесь в семьях и расширить тайский сиротский приют.
Ник бросил взгляд вниз, на Кита.
– У него уже есть новые родители, которые ждут его в Денвере. Они разрешили ему остаться со мной, пока я даю интервью для газет и, может быть, пару шоу на телевидении. Они знают, что благодаря этому поступит больше денег… А мы с мальчиком уже давно подружились.
Он улыбнулся Киту. Тот не улыбнулся в ответ, а протянул свою маленькую ручку и взял Ника за руку. Смутившись, Лари пробормотала:
– Ник, как я могу… я не… Ты простишь меня?..
Он обнял ее.
– Мне нечего прощать. Отец рассказал мне, что произошло. Все из-за моей телеграммы. Закончив свои дела в Нью-Йорке и успокоив маму, я сразу же прилетел сюда. Я подумал, что телефонного звонка вряд ли будет достаточно, чтобы наладить отношения с тобой.
Лари рассмеялась.
– Наверное, ты правильно сделал. Я бы просто повесила трубку.
– И я знал, что Кит поможет мне.
Лари кивнула, потом нагнулась, чтобы заглянуть мальчику в лицо.
– Ты просто чудо! – воскликнула она, обнимая его.
Мальчик что-то пролепетал Нику на своем языке, и Ник ответил ему на нем же.
– О чем вы говорили? – поинтересовалась Лари.
– Он сказал, что ты прекраснее, чем я обрисовал тебя.
А я ответил, что это из-за того, что я недостаточно хорошо знаю его язык, чтобы передать всю твою красоту.
– Спасибо… Спасибо вам обоим!
Она снова обняла Кита. Впервые малыш улыбнулся – совсем чуть-чуть.
– Он не слишком часто делает это, – заметил Ник.
Они снова пустились бродить вдоль пляжа – уже все вместе. Кит то и дело бросался в прибой, останавливался, чтобы подобрать раковину или посмотреть, как крошечный краб-отшельник зарывается в песок. Ник подробно рассказал ей о том, что происходит в Камбодже и как он стал заниматься сиротами.
Ник бросил взгляд на мальчика.
– Я сам усыновил бы Кита, если бы у меня был дом, семья.
Он снова повернулся к Лари.
– Конечно, есть еще множество других, таких же, как он…
– Когда ты возвращаешься туда? – спросила она, косвенно напоминая ему о том, что именно его постоянные командировки являются главным препятствием, мешавшим ей серьезно относиться к его предложению.
– Я не уеду, пока не соберу солидную сумму, чтобы помочь сиротам.
– А потом?
– Я обещал, что совершу еще одну, последнюю, поездку. Но она, возможно, будет Недолгой.
Ник умолк и посмотрел на океан.
– Каждый раз, попадая в зону боевых действий, я чувствую, что мои шансы остаться в живых уменьшаются. Может быть, пришло время угомониться и начать фотографировать новые автомобили, бутылки пива и красивых девушек в нарядных платьях. У меня уже есть множество предложений.
– Устроит ли тебя такая жизнь, Ник? Будешь ли ты счастлив?
Он повернулся к ней лицом и взял ее руку.
– Я найду счастье в другом.
Лари не стала сопротивляться. Другой рукой она погладила его по лицу. Это не была капитуляция. Просто этим она хотела показать, как хорошо ей с ним. Когда солнце зашло, поднялся океанский бриз. Лари смотрела, как ветер колышет полосы Ника. Она думала о том разочаровании, которое испытала, считая его потерянным навсегда. В то же самое время в ее мыслях возник Дэвид. Как может она разобраться в своих чувствах, пока не увидит его снова? Ей казалось, что она неравнодушна к Дэвиду, и все же он оставался всего лишь голосом, доносившимся до нее из телефонной трубки.
– Ник, ты такой славный! Смелый, талантливый, преданный и…
– Ох-ох! – перебил он ее. – Дальше, вероятно, я услышу слово «но»?
– Неужели ты рассчитываешь, что я соглашусь в ту же минуту, когда в твоей жизни произойдет крутая перемена! Когда ты нажимаешь на кнопку, фотоаппарат моментально сделает все, что ты захочешь, но не люди!
– Чтобы получить хороший снимок, Лари, надо правильно навести фотоаппарат. Если мы примемся за это вместе, то получим чертовски красивую фотографию!
– Время – одно из условий правильного наведения, не так ли? – Она помолчала. – Ты выбрал не самый удачный момент, Ник.
Он пристально посмотрел на нее, а потом его осенила догадка.
– О, теперь я понял. Я спрашивал отца, нет ли в твоей жизни какой-нибудь привязанности. Он сказал, что не думает так. Но ведь кто-то есть, не правда ли?
– Нет… да. Может быть. Я не знаю.
Лари отвернулась от него в смущении.
Ник добродушно усмехнулся.
– У тебя что, несколько парней или только один?
Она снова круто повернулась к нему.
– Есть один человек! Но сейчас с ним все так же неясно, как и с тобой. Так же, как и тебя, его никогда но было рядом, поэтому мне трудно определить, что же я в действительности чувствую к нему.
Тон ее голоса смягчился.
– И это еще не все, Ник. Недавно я получила работу, о которой я долго мечтала. Все свое время я посвящаю ей и не могу отвлечься ни на минуту. Это первый самостоятельный шаг в моей карьере.
– Расскажи мне об этом поподробнее, – попросил Ник. Лари была благодарна ему за то, что он проявил интерес к ее творческой жизни и не стал задавать вопросы о своем сопернике. Она сообщила ему о том, каким образом ей достался заказ, не упомянув при этом, что Чезз был причиной ее увольнения.
– Весьма интересно, – сказал Ник. – Я еще пробуду в Штатах некоторое время. Не хочешь, чтобы я сфотографировал преображенный чердак?
– Ник! Ты серьезно это?
– Для тебя – все что угодно, Лари. Правда, я кое о чем попрошу тебя взамен.
Она настороженно посмотрела на него. Ей не хотелось, чтобы он испортил свой благородный жест, используя его как средство достижения прогресса в их отношениях.
– Здесь нет ничего личного, – поспешно добавил он. Но я мог бы воспользоваться твоей помощью в сборе средств для сирот. Никогда не забуду, как ты заставила нью-йоркских франтов раскошелиться.
– Сезон практически закончился, Ник. К тому времени, когда я успею что-нибудь организовать, люди уже разъедутся.
– А я и не думал устраивать еще один бал. Это можно организовать и в Нью-Йорке, когда я буду рассказывать о несчастных сиротах и взывать к людям, которые могут пожертвовать большие суммы денег. Подумай-ка о моей просьбе. У тебя ведь большие способности к подобным вещам, Лари!