— Галина Львовна, — поспешно сказал Нулин, — сейчас наш режиссёр подсказывает мне, что возникли небольшие проблемы с эфиром…

В коридоре грохнуло что-то очень похожее на выстрел. Женский визг стал глуше и отдалённее. Кто-то гнусавым голосом страшно заорал под самой дверью: «Сука, б…!!! Ты, б…, с-с-сука!!!»

— Так что давайте-ка, прервёмся на рекламу, — заторопился Андрей.

«Говнюки! — хотелось ляпнуть вслух, — надо же было так нажраться!» Впрочем, тут же мелькнула успокаивающая мысль о том, что звуки эти телезрителям толком и не слышны. Работали всего два микрофона-петлички, — у ведущего и гостя, а они практически не берут звуки от источника, расположенного далее, чем 3–4 метра. Разве только именно так надрываться, как сейчас надсаживался незнакомый голос в коридоре…

Так что, между нами говоря, всё могло и обойтись. Впрочем, как говаривал автор программы «Облом!» язвительный Вадим Переверзенцев: «Чего вы хотите, юноша? Не ОРТ!»

И лампы лопались в прямом эфире, и микрофоны отказывали, и за декорациями обнаруживался, заснувший было, пьяненький оператор Сашка по кличке Водолазик; и у того же самого входа, не далее, как месяц назад, мадемуазель Корнеева дико верещала: «Деньги дают! Идите! Деньги дают!», — пока рассвирепевшая Светка не выскочила из режиссёрской комнаты и не отвесила Корнеевой знатного подзатыльника. Корнеева глянула на неё бессмысленными глазами и, не переставая вопить, понеслась по коридору к отделу новостей.

Похоже, она так и не осознала, что только что получила плюху… зато очень хорошо помнила, что все уже заждались, и радостно спешила оповестить родной коллектив.

— На рекламу? — тихо пробормотала Галина Львовна и вдруг прижала к груди коробочки с препаратами. — Ой, какая реклама!.. Там же… там же убивают!

И вот тут-то для Андрея Нулина всё и началось по-настоящему.

А ведь осталось каких-то десять минут до того времени, когда можно было с приятной улыбкой сообщить телезрителям: «Дружный коллектив нашей программы прощается с вами, всего вам доброго, до свидания!»

Ручка входной двери дёрнулась несколько раз, и в студию ввалился невысокий крепкого телосложения солдатик с автоматом наперевес. Ствол плясал в воздухе, описывая немыслимые восьмёрки. Солдатик боком, пригибаясь, пролетел вдоль стены и, въехав плечом в стойку бокового софита, хрипло заорал: «На пол! На пол всем, суки! На пол!»

Стойка медленно заваливалась на бок. Из коридора выплеснулся густой мат. Женский визг стал уже постоянным приглушенным фоном. Похоже, все девочки, ещё остававшиеся на телекомпании, хором вопили где-то в конце коридора, у самого стола охранника. Оператор Роальд Вячеславович пытался развернуть камеру на штативе в сторону солдатика.

Стойка дёрнулась, туго натянулся силовой кабель. Шаркнув по боковому щиту декорации с огромным, 2,5 на 6 метров фото «руины Парфенона», софит с грохотом рухнул на пол студии прямо за спинами Андрея и несчастной фармакологической Галины. Горячие осколки стекла хлестнули по ногам. За нами уже нет ковролана! — мелькнуло в голове Андрея. — Там же паркет этот долбанный! А так бы и не разби…»

— На пол, говорю! — взвизгнул солдатик.

Голосом Светки над головами зло захрипел динамик громкой связи:

— Убери руки! Я тебе, скотина, говорю!

— Ты кто такой? — подал голос Роальд Вячеславович, сражаясь со штативом камеры. — У нас тут эфир, между прочим!

Солдат был уже в кадре. «Во, народ сейчас дивится — хорошенькие, мол, дела творятся на телекомпании АТР!» — подумал Андрей.

— Это захват! — громко провозгласил динамик незнакомым и почему-то торжественным, голосом, а в ухе Андрея прорезалась Светка:

— Андрей! Тут какие-то менты!

— На пол всем! — трясся солдатик. — Жить надоело? Щ-щ-щас я тут вам всех вас на хрен разнесу!

— Не стреляйте — слабым голосом прошептала Галина и стала торопливо сползать куда-то под стеклянный стол, на котором ещё полчаса назад лично, красиво расставила препараты, предлагаемые сетью аптек «Здравица»… «с эксклюзивной скидкой».

В распахнутой двери студии возник худенький боец. Автомат у него, как показалось Андрею, смотрел ему прямо в лоб. Боец что-то бормотал и дико косился на соседние весёленькие декорации, где умильно улыбались плюшевые мишки и зайчики, приготовленные для ежевечерней деской программы «Сказки на ночь от Алёнушки». Лицо очередного воина скривилось, и с трудом оторвав взгляд от радостного зверья, он неуверенно пролаял: «Руки вверх!»

— На пол всем! — взревел динамик.

— Иди ты на хрен! — яростно сверлила ухо Светка, переругиваясь с кем-то, кого не было видно сквозь стекло, отделяющее студию от режиссёрской комнаты.

— Это захват! — возникло за плечом второго солдатика возбуждённое, мокрое лицо Кирилла Деревнева. Казалось, он смеялся. От этого на него было жутко смотреть

— Захват! Камеру не выключайте, камеру! — крикнул Кирилл, отшатнулся, исчез за косяком двери, и развернувшийся худенький боец испуганно выпустил длинную очередь куда-то вбок. Андрей привстал из-за стола, вытягивая шею. Вылезти из-за стола ему можно было, только отцепив петличку, провод которой звукорежиссер Гоша добросовестно намотал на ножку стула, дабы провод не маячил в кадре. Петличка дёрнулась в вырезе рубашки, потянула книзу, провод чуть-чуть подался, но Андрей машинально пригнулся, чтобы микрофон петлички не был вырван с корнем. Ему не было видно, что случилось в коридоре. Казалось, что корреспондент криминальных новостей Кирилл Деревнёв принял на себя все выпущенные пули.

— Кирилл! Что там? Кирилл! — неуверенно позвал Андрей.

— Это что, не розыгрыш? — упавшим голосом спросил Роальд Вячеславович, подняв голову из-за повёрнутой к двери камеры, и его морщинистое лицо, как мельком отметил Андрей, мгеновенно осунулось.

Из коридора глухо донесся знакомый голос Деревнёва:

— Ты что же это вытворяешь, гад?

Голос звучал скорее удивлённо. В студии резко запахло чем-то знакомым. Ах, да… порох…

— Кирюш, ты там живой? — осторожно позвал Андрей.

Дребезжал по стеклянной столешнице пейджер, поставленный на режим вибрации. Андрей механически взял его. Пейджер неприятно дрожал. На его экранчике мелькнуло «&&& почему нет бронхамунала ваптеке 327? Елена Юревна». Безумно хотелось холодного пива, но, увы, сейчас оно медленно нагревалось в сумке, оставленной под столом в рекламном отделе. Одну бутылку он выпил днём, осталось ещё семь. Ольга сказала, что ей больше хочется хорошего вина. «А будем пить замечательное пиво!» — несколько раздражённо ответил Нулин…

А Ольга сказала, что ей вчерашнего хватит и вообще, она терпеть не может пить с новостёрами. «Хорошо. Выпью всё один, окосею. И буду хватать тебя за твои красивые коленки»… «Ну-ну, посмотрим…»

Режиссёрский голос в левом ухе исчез, сменившись неприятным шипением и треском. За стеклом вскинулась Светка. Кто-то в камуфляже хватал её за руки. Слабо донёслась возмущённая Светкина ругань. Мелькнул вскочивший со своего места и тут же севший обратно Гошка. Солдатик, топтавшийся у стены, неуверенно шагнул к Андрею и неловко двинул ему прикладом в висок.

Журналист и корреспондент газеты «День Екатеринбурга» Яна Полозова перевернулась на другой бок и, сладко потягиваясь, пропела:

— Ой, девочки-и-и!.. Что-то я разомлемши!

Телевизор буркнул нечто вроде«…ение ВВП» и включился окончательно. Экран налился светом. Знакомо запищала мелодия заставки программы «Звони — ответим».

— Вот, ведь, пять тысяч баксов, а какое говно! — с чувством пробормотала Яна, поочерёдно поднимая ноги.

Пять тысяч баксов было заплачено за изготовление «графического оформления программы», — в том числе, кстати, и за музыкальное оформление. История была недавняя, весьма нашумевшая, поэтому всё ещё неприятно колола самолюбие.

— За такие бабки я бы Моцартом стал! — кричал Кирилл.

Помнится, Яна ядовито заметила:

— Моцарт из Дуная — как из собачьего хвоста сито.