Это стало последней каплей, переполнившей чашу. Разразился кризис.

Боргезе, рассматривавший свой батальон как элитное подразделение для борьбы с партизанами и считавший, что эти задачи он должен выполнять, подчиняясь только своим собственным приказам, отказался выполнять распоряжения центральных властей и передать своих людей под начало Рикки, считая — и вполне справедливо — что тот не способен руководить военными действиями.

В адрес дуче посыпались все более и более резкие донесения и рапорты от его противников: «Боргезе недисциплинированный офицер и его необходимо наказать». В своем штабе в Специи принц, который ничего не знал о происходивших в Сало событиях, смотрел в будущее спокойно. Уверенный в своих силах, убежденный, что является представителем той части армии, которую он не без гордости называл «нетронутой стороной золотой медали», он собирался захватить командование итальянским флотом и рассматривал этот конфликт как простое недоразумение, не имеющее большой важности. Он до такой степени не придавал этому значения, что без колебаний оставил свой штаб и отправился в Венецию.

Уже две недели как боевые пловцы расположенной в Вальдано школы закончили курс тренировок в бассейне, и лейтенанты Волк и Ферраро вынуждены были искать место, где условия тренировок были бы наиболее приближены к тем, в которых их людям придется действовать в реальной боевой обстановке. Они остановили свой выбор на венецианской лагуне. Там они нашли все, что требовалось пловцам для завершения подготовки: морскую воду с довольно сильным течением, вызываемым приливами, значительные глубины, местами илистое дно, по которому можно было устраивать марши до изнеможения, также старое, полуразрушенное судно «Тампико», представлявшее из себя прекрасное пособие для обучения действиям по минированию его корпуса. Близость порта и арсенала позволяла проводить против них учебные атаки в условиях, максимально приближенных к боевым, наконец, и это было не последнее по важности, на маленьком островке посреди лагуны находился брошенный монастырь «Сан-Джорджио-на-Альге», прекрасное место для лагеря.

Перед тем как дать свое согласие, Боргезе хотел лично оценить удобства этого нового места. У него была еще и другая мысль: устроить в этом покинутом монастыре свой передовой штаб. Он не пробыл в Венеции и двух дней, как адмирал Феррини, прекрасно информированный об отсутствии Боргезе, посылает в Специю офицера с приказом принять командование батальоном «Сан-Марко». «Боргезе нет, — думал хитрый адмирал, — операция должна пройти без осложнений». Он глубоко ошибался!

Принц оставил строгие распоряжения своим подчиненным. С момента прибытия министерский посланец был арестован и посажен под замок. Боргезе из Венеции посылает в Сало телеграмму, в которой уведомляет, что офицеры батальона «Сан-Марко» подчиняются только его приказам и что он берет на себя полную ответственность за их действия. В ответ Муссолини вызывает его к себе. Тон его телеграммы угрожающий, но Боргезе остается спокоен. Закончив дела на побережье и отдав распоряжения по ведущимся плановым работам, он 11 декабря, на обратном пути в Специю, заезжает на Гардское озеро. Появившись в просторной приемной перед кабинетом дуче на вилле Фельтринелли в Карнано, он кажется безмятежным. Он улыбается, шутит с присутствующими, заполнявшими приемную. Проходят минуты, часы. К 14 часам дня он остается в приемной один. Он выкурил уже больше двух пачек сигарет. Внезапно двери настежь распахиваются. Врывается Рикки во главе тридцати солдат своей гвардии.

«Именем дуче вы арестованы», — объявляет он.

Боргезе не сопротивляется. Улыбка появляется на его бледных губах. Кажется, его ничто не может вывести из себя. В любых обстоятельствах он верит в свою счастливую звезду.

— Ваше дело будет рассматриваться следственной комиссией, — сообщил ему Рикки, перед тем как ключ два раза повернулся в замке двери маленькой кокетливой комнаты, куда его поместили под усиленной охраной.

Как только известие достигло Специи, в Децима МАС и батальоне «Сан-Марко» объявляется боевая тревога. Командование немецкого флота в Италии и местный итальянский префект заявляют о своей поддержке Валерио Боргезе. В это же время его офицеры единогласно принимают решение в случае необходимости выступить на Сало, чтобы его освободить. Слухи об этом достигли ушей фашистских функционеров и сильно их напугали. Через четыре дня уже никто не говорил о следственной комиссии, и Боргезе скоро был освобожден без всяких формальных объяснений. Но дело, которое получит название «случай Боргезе», не было окончательно разрешено.

Принц не вернулся в Специю. Он отправился в Милан, где собирает лучшие подразделения батальона «Сан-Марко», чтобы наконец развернуть войну, почти личного свойства, против партизан, которые, как он считает, «получают недостаточный отпор не только со стороны национальной республиканской гвардии Рикки, но и немецких войск».

Однако первая попытка перейти к решительным действиям проваливается, отчасти из-за недостаточной подготовленности, отчасти потому, что этому помешал генерал Вольф. «Эти салонные СС», как определял их Отто Скорцени, с неприязнью смотрели на все итальянское и начинали относиться со все большей враждебностью к Валерио Боргезе. Генерал не захотел терпеть рядом с собой этого гордого и не очень дисциплинированного кондотьера. В конце декабря он переходит в наступление и приказывает вывести в Германию основную часть батальона «Сан-Марко» и создать на его базе дивизию под тем же наименованием. Он обещает Боргезе, что тот останется командиром этого нового соединения после возвращения его весной 1944 года в Италию.

Принц разочарован, почти оскорблен. Но, попав в ловушку, как многие политики и военные, связавшие свою судьбу с Муссолини и его последней авантюрой с Социальной республикой, он вынужден терпеть и довольствоваться сожалениями.

Для генерала Вольфа Социальная республика была только декорацией, которая должна была уверить немецкий народ в том, что он не совсем одинок в своей борьбе. На самом деле командующий войсками СС в Италии с самого начала противодействовал созданию новой итальянской республиканской армии. Хорошо понятно, почему он старался придерживать Валерио Боргезе, престиж которого в армии и его независимый характер мешали генералу.

Принц же, после горьких размышлений, открыл перед собой довольно неясное будущее. Но он уже прошел точку возврата. Отныне перед ним был только один путь, который он выразил в следующей лапидарной формуле: «Иди или умри».

В мире марионеток, которые суетились вокруг, у него оставался один маленький, очень маленький лучик надежды: его боевые пловцы и его «баркини». Хотя и переданные в распоряжение немецкого морского командования, т. е. адмирала Деница, они оставались его собственностью и «могли еще свидетельствовать перед всем миром, что существуют солдаты, которые могут сражаться и умирать за идеалы, даже если победа полностью и совершенно для них недостижима».