Все посмотрели на часы: из них выпрыгнула одноногая птица и прокуковала время. Действительно, было семь.

— Он у меня заработает, — пригрозил Стас и отогнул рукав, чтобы лучше были видны мускулы.

— Не надо! — предупреждающе сказал Новодедов, на которого Стас, Нина и Марьяна давно смотрели с большим удивлением.

— Чему обязан видеть вас здесь? — спросил полувежливо, полусердито Стас.

— Он его дедушка, — вовремя вмешалась Серафима Петровна.

— Чей дедушка? — не понял Стас поначалу.

— Дедушка Ярослава Кукушкина. Вот именно — Ярослава! — веско сказал Новодедов своим командирским голосом и даже прошёлся перед строем всех присутствующих.

— И мой, и мой! — запрыгала Марьяна и захлопала в ладоши.

Она потянулась к Новодедову, и тому ничего не оставалось — только взять её на руки.

Она прижалась щекой к его бороде и прошептала:

— А тебе не страшно жить в бороде? Вдруг там заблудишься?

Новодедов засмеялся и долго ещё смеялся и обнимал Марьяну.

Тем временем Мина Ивановна стала невнятно объяснять Стасу, откуда возник у Ярослава Кукушкина дедушка. И это объяснение заняло ровно час. Так что терпеливая Серафима Петровна, наконец твёрдо решившая «не греть», не выдержала и уснула на том самом стуле, откуда был выдернут гвоздь с запиской.

Проснулась она от шума. Все шумели, что уже поздно, а Кукушкина нет как нет, что в квартире настоящий шурум-бурум, а почему это всё, никто не может понять.

Серафима Петровна потянулась и ногой вытолкнула портфель, который, как собака, сидел возле её ног преданно и терпеливо, прямо на середину комнаты.

— Вот портфель, — сказала она, поднимаясь. — Его Расстегай Иваныч нашёл. Прямо на улице. Сегодня.

Стас сказал:

— Спасибо вашему мужу, что он нашёл портфель, — ведь это портфель Кукушкина. Сейчас мы всё узнаем!

Серафима Петровна кротко пыталась объяснить, что Расстегай Иваныч не муж, а собака, но её уже никто не слушал. Взволнованные гости вырывали портфель друг у друга из рук, потому что каждый хотел поскорее найти разгадку удивительного происшествия…

Но ничего не прояснилось.

— Куда он делся, этот ваш Кукушкин? — снова спросила Мина Ивановна, и всё стало в комнате тихо и таинственно.

Птица в часах прокричала десять часов, на улице стало совсем темно, а Славки всё не было. И никто не знал, где его искать.

СТРАШНАЯ ДЛИННАЯ НОЧЬ

Общими усилиями гости навели в квартире Кукушкиных порядок. Правда, Мина Ивановна не хотела убираться и долго ворчала, что для розыскной собаки очень важно оставить всё как есть.

— Ты за наши беспорядки не беспокойся. Мы их так и оставим. Ты мой, мой посуду. Грязная посуда следователей-криминалистов не интересует! — всё-таки уговорил её Новодедов.

Мина Ивановна долго ещё упиралась, но в конце концов посуду вымыла.

Зато Новодедов отличился в другом — он уложил спать Марьяну. Никто не мог уложить, а он — смог!

На это Мина Ивановна завистливо сказала:

— Она сама утомилась и заснула. Ты тут ни при чём. Не очень-то гордись. Я бы её тоже уложила…

Тогда Марьяна снова вылезла в комнату, где сидели гости, и потребовала:

— Уложи-уложи меня. Попробуй!

Новодедов ушёл с ней и со второго раза уложил её как следует. Когда он вернулся, Серафима Петровна собиралась уходить.

— У меня Расстегай Иваныч, — говорила она. — Он долго один не может. Я должна пойти к нему, а потом вернусь с ним. Может, он чего отыщет. Недаром он нашёл портфель. Он у меня почти как служебный. Всё понимает.

Решили, что Стас проводит Серафиму Петровну, чтобы и она не потерялась в темноте, как Кукушкин, потом поищет Славку на улице, а если не найдёт, забежит за Серафимой Петровной, приведёт её сюда, и они все вместе будут решать, что делать.

Так и получилось. Вдвоём, нет, втроём: Расстегай Иваныч тоже в счёт! Они вернулись в квартиру Кукушкиных, где их ждали с нетерпением и надеждой: конечно, нашёлся! Куда ж он может деться, этот невозможный Кукушкин!

Но когда они вошли без него, без Кукушкина, всем стало страшно по-настоящему. Шёл двенадцатый час, и никаких простых хороших объяснений никто не мог придумать. Оставались простые, но страшные, к ним примыкали невероятные и сложные, о которых все думали, но боялись произнести вслух.

Обстановка всё больше напоминала мёртвую тишину перед боем. Все привалились к столу, молчали, спать никому не хотелось.

Так просидели до самого утра, до первых трамваев, потом с трудом дождались, пока откроется школа.

Нина повела Марьяну в детский сад, остальные всей делегацией (вместе с Расстегаем Иванычем) отправились в школу.

Расстегай Иваныч, королевский тойтерьер, собрал столько любопытных ребят, что огромная толпа школьников окружила Серафиму Петровну и оторвала её от Мины Ивановны. Пришлось вмешаться Новодедову, чтобы вернуть подруге подругу.

ШКОЛЬНЫЙ ПЕРЕПОЛОХ

Переполох начался сразу. Сначала Новодедов показал директору дневник Кукушкина Славы — весь исписанный сплошными замечаниями: что Кукушкин вертелся, прыгал, жевал промокашку, стучал, хохотал, отвлекался. Подполковник в отставке наорал на директора, что один человек — хотя бы и Кукушкин — никак не может совершить столько противоестественных проступков сразу, всё это выдумки, преувеличения, придирки, которые, может быть, привели к страшному результату… Кукушкин исчез… не ночевал дома.

— Вот видите, — сказал директор и высоко поднял палец. — Я так и знал, что до этого дойдёт! С пятого класса дома не ночует. Значит, он исчез? Может, он в другую школу перевёлся?

— Он без вести пропал. Вы не поняли, — робко вставила Серафима Петровна, и Расстегай Иваныч зарычал на директора: неужели не понимает?!

— У нас собакам вход воспрещён! — обиделся директор. — Сразу видно, что вы родственники Кукушкина… Трудный у вас мальчишка… в корне запущенный случай! Впрочем, если хотите узнать про Кукушкина подробнее, обратитесь, пожалуйста, к классному руководителю пятого «б» — Светлане Леонидовне. Третья дверь направо…

Тем временем в 5-м «б» своим ходом шёл урок русского языка. Как только он кончился, четыре нетерпеливых лица и мордочка Расстегая Иваныча заглянули в класс.

Детей было так много и все они были так похожи друг на друга в своих одинаковых школьных формах, что у пришедших зарябило в глазах.

Кукушкина, как и следовало ожидать, там не было, а то бы он непременно узнал Гуслевича и вздрогнул: мрачный вид был у Стаса, берегись!

Светлана Леонидовна увидела посторонних и перепугалась: чего ж они так рано пришли? Договаривались на пятый урок — воспитательский час, — а они что сделали… опять всё перепутали! И почему их так много? Да ещё собака!

Расстегай Иваныч прочитал её мысли и тявкнул — действительно, собака, и никуда от этого не деться.

Почему она не знает никого из них? Договаривались на два рабочих, а пришли четверо… И спросить неудобно…

— Проходите, товарищи! Милости просим, — сказала Светлана Леонидовна и улыбнулась вежливо и гостеприимно — как-нибудь обойдёмся, главное — без паники!

Толпа из четырёх человек робко вошла в класс. Новодедов и тут сначала хотел нашуметь про дневник, чтобы всем страшно стало. Но до чего милая учительница, какие у нее глаза!

«Да… — подумал он. — Что же это получается… И такого ангела не слушаться! Да я бы…»

На этом мысль у него остановилась.

Стас подумал иначе: «Да где ей справиться со Славкой? Мне и то не справиться…»

Серафима Петровна так устала таскать на себе Расстегая Иваныча, что подумала: «Совсем ноги разбушевались — не держат! Где бы это мне сесть?»

Зато Мина Ивановна оказалась на высоте. Она подошла к Светлане Леонидовне и протянула ей руку:

— Гуд дэй, май диа тиче! Приятно с вами познакомиться. Очень ждала этой аудиенции. Петуховская!