Заскрежетав зубами от злости и боли, Дойл чуть отступил.

И увидел, как рука О'Коннора потянулась за пистолетом.

Охотник за террористами бросился на противника, и оба, налетев на дверь, ввалились в столовую, где, натолкнувшись на стол, перевернули его.

Расставленные на столе тарелки полетели на пол и с грохотом разбились. На дерущихся дождем посыпались столовые приборы.

«Четыреста пятьдесят девятый» отлетел в сторону.

Протянув руку, О'Коннор попытался достать его.

Дойл схватил вилку и что было мочи ударил ею по вытянутой руке.

Зубья воткнулись в тыльную сторону кисти, сломали две пястные кости и вышли из ладони. Хлынула кровь. Когда ирландец перекатился на спину, вилка по-прежнему торчала из руки.

Дойл отбросил пистолет в сторону и вскочил на ноги.

О'Коннор орал, пытаясь вытащить вилку. Кровь хлестала из раны и стекала по руке.

Дойл с размаху ударил его ногой в пах, не без удовольствия наблюдая, как тот согнулся пополам, корчась от боли.

Со страдальчески искаженным лицом ирландец грохнулся на пол, приземлившись совсем рядом с пистолетом. Он резко выбросил в сторону левую руку, схватил оружие и, описав рукой полукруг, навел его на Дойла.

Раздались два громких выстрела.

Первая пуля продырявила антикварное бюро, стоявшее в углу комнаты, вторая угодила в стену, от которой отвалился целый пласт штукатурки.

Дойл нырнул в прихожую и, перекатываясь по полу, продвигался таким образом к лестнице.

Еще две пули пронеслись ему вслед. Одна расщепила деревянную ступеньку, другая раздробила перила.

Дойл поднял отломившуюся балясину и выставил ее перед собой, как бейсбольную биту.

И когда О'Коннор вылетел из столовой, Дойл размахнулся своей импровизированной дубинкой и вытянул его поперек груди.

Пистолет снова вылетел из рук ирландца, от удара у него перехватило дыхание, но теперь он бросился к входной двери в отчаянной попытке убежать от этого сумасшедшего, от этого ненормального Джека, мать его, Фейгана.

О'Коннор рывком распахнул дверь, получив при этом еще один удар деревянной балясиной — на сей раз по спине.

Ему удалось все же выбежать на улицу.

Дойл, отбросив дубинку, понесся за ним.

О'Коннор, прижимая к груди раненую руку, летел вперед что есть духу, чуя за спиной преследование.

Тихая Мэлоун-роуд чуть дальше вливалась в оживленную магистраль. О'Коннор бросился туда. Он уже видел автомобили, проносившиеся впереди.

Дойл скрипнул зубами и, напрягая силы, стал сокращать расстояние между собой и ирландцем.

О'Коннор оглянулся, чтобы посмотреть, как далеко ушел от преследователя. И на какую-то долю секунды выпустил из виду дорогу с транспортом, на которую как раз выбегал.

Он услышал отчаянный автомобильный гудок, визг тормозов, потом звук, похожий на тот, который издает упавший на асфальт арбуз.

Машина, ударившая его, шла, должно быть, со скоростью добрых миль пятьдесят в час.

Ударом его подбросило вверх, и на долю секунды он завис в воздухе, как марионетка, подвешенная на нитях, затем ударился о крышу машины и свалился на асфальт.

Дойл видел, с какой силой он ударился о землю, видел и то, как заносит на него вторую машину.

Голова О'Коннора словно взорвалась изнутри, когда на нее наехало колесо. Кровь и мозги брызнули в стороны. Череп лопнул, как надутый воздушный шарик, выплеснув на тротуар все свое содержимое.

Дойл едва задержался у самого края проезжей части, не сводя глаз с того, что осталось от головы О'Коннора.

— Ох, мать его, — прошипел он.

Он потерял еще одного.

ТЕПЕРЬ ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО МЭРИ.

Она — его последняя ниточка к Риордану.

Он стоял, согнувшись, уперев руки в колени и стараясь восстановить дыхание.

И видел, как густым потоком кровь заливает асфальт.

Глава 71

Если кто-то из водителей и видел, как Дойл отступил от бордюра и быстро прошел по Мэлоун-роуд, то окликать этого возможного свидетеля не стал.

Водителей больше заботила пробка, тут же образовавшаяся там, где произошел несчастный случай, а люди, которые выскочили из своих домов, заслышав автомобильные гудки и крики, не обратили на возвращавшегося к своему дому Дойла никакого внимания.

Он потерял О'Коннора — еще одну нить.

И тем не менее Дойл хорошо понимал, что это далеко не самая серьезная причина для беспокойства. Он дорого отдал бы за то, чтобы узнать, что успел увидеть человек из ИРА. Не то чтобы это сейчас слишком много значило, поскольку голову О'Коннора размазало по асфальту, но уж если ирландец оказался в доме, то приходил туда явно по какой-то веской причине.

У Дойла не было выбора, ему поневоле приходилось принимать в качестве рабочей гипотезы предположение, что легенда его раскрыта.

ТАК ЛИ ЭТО?

И знает ли что-нибудь об этом Мэри?

Если да, то не станет ли она следующим человеком, который попытается его убить? Или ему первым придется убить ее? А он ведь так и не продвинулся ни на шаг к тайнику с чертовым оружием.

Вопросы теснились в его голове, и ни на один он не находил ответа.

Теперь ему нужно покинуть квартиру. Уж это он знал наверняка.

А полиция? Определенно ведь кто-то услышал пальбу, которую открыл О'Коннор, и вызвал полицейских. И миссис Шэннон обязательно захочет узнать, что произошло в ее доме.

Дойл раздумывал, сможет ли провести их всех.

Приблизившись к дому, в котором квартировал, он обнаружил, что у передней двери уже столпились люди. Кто-то что-то кричал, но слов Дойл еще не мог разобрать. Ускорив шаг, он добрался наконец до крыльца и стал проталкиваться вперед мимо толпы любопытных.

Миссис Шэннон неподвижно лежала на полу прихожей на спине, над ней склонилась женщина примерно ее возраста.

— Что с ней? — спросил Дойл.

— Думаю, что-то с сердцем, — ответила женщина, удерживая голову миссис Шэннон у себя на коленях. — Я уже вызвала «скорую».

СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП.

Дойл кивнул.

Это, по крайней мере, дает ему какую-то передышку. Миссис Шэннон не в том состоянии, чтобы задавать ему вопросы. Ну а кроме того, ей можно сказать, что проникший в дом был просто грабителем.

— Кто-то вломился сюда, — сказал Дойл. — Он стрелял в нас. Я стал его преследовать, но ему удалось убежать.

ТЫ И В САМОМ ДЕЛЕ НАДЕЕШЬСЯ, ЧТО ЭТА ЧУШЬ СОБАЧЬЯ СРАБОТАЕТ?

Женщина поглядела на него снизу вверх и кивнула.

— Он не ранил вас? — поинтересовалась она.

— Нет, я в порядке.

ВОТ ВЕДЬ, МАТЬ ЕГО. ВСЕ-ТАКИ СРАБОТАЛО.

— Поднимусь-ка я наверх, погляжу, не прихватил ли он чего, — заявил Дойл.

Он поспешил к себе в комнату и увидел вынутую половицу, лежащие на полу пистолеты.

Итак, О'Коннор все знал.

УСПЕЛ ЛИ ОН СООБЩИТЬ МЭРИ?

Дойл собрал пистолеты, сложил их в тайник, прикрыв его доской, и быстро спустился по лестнице.

— Не думаю, что он успел что-нибудь взять, — сообщил он, снова взглянув на женщину.

Снаружи донеслись звуки сирены.

Кто-то крикнул, что «скорая помощь» прибыла.

— Езжайте с ней, — сказал Дойл женщине. — А я свяжусь с полицией и дождусь их.

Женщина кивнула.

Дойл медленно пересек прихожую и вошел в столовую.

«Четыреста пятьдесят девятый» лежал рядом с дверью. Он затолкал его ногой под комод. О нем он позаботится, когда дом опустеет. Вернувшись в прихожую, он увидел, как два санитара, один из которых нес свернутые носилки, подошли к миссис Шэннон.

Укладывая ее на носилки, они произносили стандартный набор ободряющих фраз.

Когда ее проносили мимо Дойла, миссис Шэннон посмотрела на него и слабо улыбнулась.

Он надеялся, что старушка не умрет.

Она была ему полезна. Возможно, следует позвонить Бинчи, сказать ему, что его сестру забрали в больницу.

КАКОГО ЧЕРТА. СЕЙЧАС У НЕГО И БЕЗ ТОГО ХЛОПОТ ПОЛОН РОТ.

Он посмотрел, как они вынесли ее к ожидавшей у парадного «скорой помощи», затем запер дверь и снова направился в столовую.