Нам недоставало еще одного участника – врача. Oн вылетел в Европу, встретился там с Нахумом Амиром, обговорил с ним дальнейший свой маршрут и получил билеты и документы. Доктор владел несколькими языками и легко освоился с новой ролью. Он вылетел в Буэнос-Айрес даже раньше, чем предполагалось, но из-за неполадок самолет опоздал на двадцать четыре часа. Еще в Израиле доктор знал, в каком отеле ему следует остановиться, но шофер такси в аэропорту заявил, что такой гостиницы он не знает, поэтому пришлось долго ее искать.
Отдохнув, доктор отправился в условное место. Ему обещали, что в такой-то час его будет ждать какой-то знакомый. К великому удивлению врача, в том кафе oн встретил меня. Я рассказал ему о наших планах на ближайшие дни, познакомил с порядком связи. Завтра его отвезут в квартиру «Бастион».
Утром следующего дня врач прибыл в «Бастион». Мастерские Шалома Дани и Зеева Керена, домашняя непринужденная обстановка поразили его. Тайную миссию в Аргентине доктор представлял иначе. Его поразило отсутствие всякой нервозности.
В полдень Габи, Кенет и Эуд отправились искать самый удобный путь от дома Клемента к обеим квартирам – «Дорону» и «Тире». С ними поехал и доктор, чтобы ознакомиться с районом действий и предполагаемым местом жительства после захвата.
В то утро мы наконец нашли две машины, которые годились для наших планов. Сколько сил мы приложили чтобы найти их! Ведь нужны были респектабельные автомобили, чтобы меньше цеплялась полиция, вместительные, чтобы перевозить людей и пленника с возможным удобством, и, само собой, они должны быть в исправном техническом состоянии, чтобы не сорвалась работа в самый ответственный момент. Изо дня в день мы прочесывали гаражи проката. Нам уже казалось, что дело безнадежно, как вдруг попались разом две подходящие машины. Честно говоря, и эти две были далеки от идеала. Мы тут же тайно загнали их в авторемонтные мастерские, чтобы обновить и сменить скаты.
Залог за эти машины был велик, счет шел на тысячи долларов. Владельцы прокатных фирм, видимо, опасались, что странные туристы, которым так нужны большие машины, забудут их вернуть. Им и в голову не приходило, что мы боимся, как бы наша готовность отдать такую сумму не вызвала подозрения. Но выбора уже не было.
Одну из машин – старый американский автомобиль 1953 года – нашел Ицхак Нешер. Несмотря на то, что эту машину никто не брал, владелец гаража долго не решался ее сдать – боялся, что мы ее попросту угоним. Ицхак настаивал, тогда владелец попросил залог в 5000 долларов! Сеньор лишился речи, когда спустя некоторое время назойливый турист вернулся и принес пачку денег в банкнотах по двадцать долларов. Аргентинец заподозрил фальшивки и вместе с Ицхаком поехал в банк, где передал доллары на проверку. Полчаса Ицхак сидел, как на углях, пока банковские работники проверяли деньги, но все оказалось о порядке.
Они вернулись в гараж, владелец запер деньги в сейф, а Ицхак сел за руль «американки» и на большой скорости поехал прочь. Так мы заполучили машину, предназначенную для Эйхмана.
Эта история кое-чему научила нас: никогда нельзя полагаться на прежний опыт, ибо то, что верно в одной стране, не обязательно для другой. В Европе аренда автомобиля была делом налаженным и потому простым, в Аргентине же – настоящим бегом с препятствиями.
20. План захвата
Чрезмерная суета вокруг «Бастиона» начала меня беспокоить. Менаше Талми, игравший роль хозяина квартиры, то и дело выходил за покупками, чтобы снабжать едой «постояльцев» и оперативников, которые собирались для совещаний. Они приходили туда по вечерам подвести итоги дня и согласовать график на завтра. Да я и сам бывал там слишком часто, встречался с Габи, Эудом, Кенетом, Менаше и остальными. Но кроме нас в «Бастион» то и дело приходили те, кто нуждался в техническом совете или инструменте, либо в картах и списках, которые мы держали здесь, опасаясь обысков в отелях или просто случайной пропажи.
Чем меньше времени оставалось до начала операции, тем острее я чувствовал, что мы непозволительно рискуем этой явочной квартирой. Если бы в те дни кто-нибудь поинтересовался, чем занимаются господа туристы, то заподозрил бы неладное: Зеев и Шалом обросли таким количеством инструментов и прочих атрибутов ремесла, что скрыть их стало невозможно. А устрой полиция обыск в то время, когда Зеев и Шалом занимались делом или когда мы заседали, разложив на столе карты и списки, наше положение было бы незавидным.
Я решил уменьшить число визитов в «Бастион» и перенести часть работы в другие дома, арендованные нами.
В субботу, 7 мая мы не патрулировали район цели и вечером собрались в «Бастионе». Я попросил заезжать сюда только в самых неотложных случаях. Совещание будем проводить в «Дороне».
Еще раз проверили свою готовность и определили срок операции – 10 мая.
Итак, ужесточив конспирацию, мы разработали систему встреч в кафе и ресторанчиках. Я ходил по городу, главным образом в центре, и отмечал про себя подходящие места встреч. Названия и адреса кафе и ресторанов я занес в особый график, расписанный по часам – с утра до ночи, и вручил командирам групп и тем работникам, которые выполняли самостоятельные задания, так что все они знали, где и когда можно встретить меня, где и когда они могут увидеть друг друга в течение дня.
Согласно новому порядку, я сидел первые тридцать минут каждого часа в определенном кафе, а в ресторанах задерживался на целый час. Свободные тридцать минут уходили на перемену места. Если свидание затягивалось, я пользовался такси, чтобы вовремя попасть в другое место встречи.
Я специально выбирал кафе, расположенные друг от друга в тридцати минутах ходьбы, чтобы в случае чего оторваться от «хвоста». Каждое место свиданий использовали только один раз, и лишь в редчайших случаях мы позволяли себе встретиться дважды в одном кафе или ресторанчике.
Кафе в Аргентине – это нечто вроде учреждения. В каждом квартале есть свое кафе, которое похоже и непохоже на все остальные, но в каждом обязательно есть стойка, а за ней – полки с горячительным и зеркало во всю стену. Мебель, как правило, старинная, темная. Аргентинцы просиживают в кафе часами – попивают малыми глотками свой кофе, беседуя с друзьями и знакомыми. Так что наши встречи не привлекали внимания, даже если вокруг столика собиралось по нескольку человек.
Во многих кафе Буэнос-Айреса помещение перегорожено матовым стеклом. Меньшая часть зала – «фамилиарес» – предназначена для семейных встреч. Сюда приходят родители с детьми, парочки и дамы, которых не сопровождают мужчины. В отличие от одиноких женщин, мужчины без дам не ходят в «фамилиарес».
Я понял это с некоторым опозданием. В поисках тихого уголка и свободного столика я, естественно, отправлялся за перегородку – туда, где почти всегда безлюдно, тогда как общая половина бушевала. Мне, правда, казалось, что официанты и публика как-то странно смотрят на меня, но я объяснял это любопытством, неизбежно вызываемым новым лицом.
При всем том, что я нарушал принятые правила, никто мне ничего не сказал. Аргентинцы понимали, что я иностранец и просто не знаю здешних обычаев.
Подготовку «Дорона» начали 8 мая. Зеев перебрался сюда еще накануне ночью, прихватив с собой часть инвентаря и рабочий инструмент. В доме он строил тайник, чтобы в случае полицейского обыска укрыть пленника. В его распоряжении были ограниченные средства, а время поджимало; помимо всего прочего, постоянно тревожило, как бы в дом не наведался сторож-садовник, желая помочь квартирантам. Под разными предлогами и с разными поручениями мы отсылали сторожа подальше, но ведь и здесь надо было знать меру. Другая сложность – незаметно для постороннего глаза сломать стены и мебель, да еще звукоизолировать тайник. Зеев нашел остроумное решение. Впрочем, старался он и для себя: в случае обыска он должен был укрыться в тайнике вместе с пленником.
После обеда Эуд, Габи, Кенет и Эли, каждый в своей машине, поехали в «Дорон». Все собрались, а Эли все не было. Мы уже начали тревожиться. Эуд объехал все дороги вокруг «Дорона», но пропавшего не нашел. Вскоре Эли все-таки появился и рассказал о своих приключениях: по дороге устроили полицейский заслон, задерживали все машины и обыскивали. На проверке он потерял полчаса.