— Каким он был скромным, таким и сейчас остался, хотя стал известным в стране героем. Нет у него вельможности. А ведь это весьма важно и дорого, Павел Иванович… Сами знаете, есть, к сожалению, у некоторых наших выдвиженцев манера, если пошел в гору, то уже к нему не подступишься, только и слышишь: «я» да «я». А про «мы» он уже забыл. Партийные корни у таких слабы. А тут корни прочные. Его, коммуниста с 1919 года, не выбили из колеи даже клевета и репрессии, которым он был подвергнут накануне войны.

…В армиях Рокоссовского видели очень часто. Слышали его распоряжения, советы, замечания. Он никогда не навязывал своих предварительных решений, не зажимал, но одобрял разумную инициативу и помогал развить ее. Во всем этом не улавливается ли тот самый «недостаток требовательности», в коем делались отдельные попытки упрекать Рокоссовского?

Как человек, знавший его долгие годы, как его соратник по всем фронтам, которыми он командовал, наконец, как командарм, находившийся в подчинении Рокоссовского, я категорически отвергаю подобные утверждения. Наоборот, в этих его качествах, мне думается, заключаются одни из самых замечательных черт истинного советского полководца: генерал Рокоссовский умел руководить подчиненными так, что каждый офицер и генерал с желанием вносил в общее дело свою долю творчества. При всем этом сам К. К. Рокоссовский и мы, командармы, хорошо понимали и знаем, что полководцем нашего времени без сильной воли, без своих твердых убеждений, без личной оценки событий и людей на фронте, без своего почерка в операциях, без интуиции, то есть без собственного «я», быть нельзя. И Рокоссовский был таким. Известно, например, что вначале операцию по ликвидации окруженной группировки немцев в районе Сталинграда осуществляли войска двух фронтов Донского и Сталинградского. Лично К. К. Рокоссовский был в числе первых, кто поставил перед Ставкой Верховного Главнокомандования вопрос об объединении руководства операцией в одних руках. И Ставка согласилась с таким предложением.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, который координировал в то время действия обоих фронтов, вспоминает:

— Ставка и Государственный Комитет обороны запросили меня, кому поручить руководство действиями по уничтожению окруженного противника. Я ответил, что Рокоссовский является наиболее подходящей кандидатурой. Он проведет операцию решительно и умело.

В период ликвидации окруженной под Сталинградом крупной группировки немецко-фашистских войск К. К. Рокоссовский внес в Ставку предложение об использовании Второй гвардейской армии Р. Я. Малиновского. Существо его предложения сводилось к тому, чтобы эту армию на первом этапе использовать для усиления войск Донского фронта, ускорив тем самым ликвидацию окруженной группировки. А в последующем все освободившиеся силы фронта — шесть армий должны обрушиться на войска Манштейна, спешившие деблокировать окруженную группировку Паулюса, и разгромить их.

Верховный Главнокомандующий признал предложение Рокоссовского смелым и заслуживающим внимания, но слишком рискованным. Ставкой было принято решение по предложению А. М. Василевского использовать Вторую гвардейскую армию для усиления войск, действовавших против Манштейна. Поскольку в связи с этим решением Ставки Донской фронт уже не мог рассчитывать на то, что армия Р. Я. Малиновского войдет в его состав, Рокоссовский предложил временно приостановить проведение операции по ликвидации немецкой группировки Паулюса. Он исходил из того, что недостаточно мощные удары по окруженным немецко-фашистским войскам нашими армиями, которые истощены и ослаблены непрерывными длительными боями, ничего, кроме излишних потерь, нам не принесут. Поэтому считал необходимым решать обе задачи последовательно, не распыляя имеющихся сил и не разбрасываясь. Ставка согласилась с его предложением и дала обещание усилить войска Донского фронта перед проведением заключительной операции в Сталинградской битве.

Мы видим, таким образом, что в тех случаях, когда Рокоссовский был убежден в правильности своего мнения или в целесообразности внесенного предложения, он умен постоять за него перед самыми высокопоставленны и представителями Ставки и перед Верховным Главнокомандующим. Точно так же он был непреклонен, тверд и настойчив при проведении в жизнь принятых решений. И в то же время чутко реагировал на изменение обстановки.

Как известно, после Сталинградской битвы К. К. Рокоссовский занял пост командующего Центральным фронтом.

Многие подробности грандиозной битвы на Курской дуге летом 1943 года описаны. Но, имея в виду цель нашего очерка, а именно — рассказ о К. К. Рокоссовском, надо выделить некоторые стороны его деятельности в этот период. Войскам Центрального фронта надлежало развернуться между Брянским и Воронежским фронтами с задачей нанести глубокий охватывающий удар в общем направлении на Гомель, Смоленск, во фланг орловской группировки врага. Операция должна была проходить в тесном взаимодействии с войсками Брянского фронта. Начало этой красивой по замыслу операции было определено 15 февраля. Но при этом не были достаточно учтены условия переброски войск из-под Сталинграда. Кроме того, и самый район действий, только что освобожденный от противника, не был подготовлен к приему большой массы войск. Непрерывная снежная пурга, бездорожье препятствовали маневру. Многочисленные колонны войск, автотранспорта и боевых машин с огромным трудом продвигались по единственной автогужевой дороге Елец — Ливны Золотухино. Большой отрыв тыловых частей и баз от районов сосредоточения войск до предела затруднял боевое обеспечение действующих войск боеприпасами, горючим и продовольствием. Все это в конечном счете приводило к выводу, что соединения вновь созданного фронта не успевали сосредоточиться в сроки, установленные Ставкой Верховного Главнокомандования. В этих условиях весьма сложной обстановки К. К. Рокоссовский вновь проявляет способности к быстроте оценки всей суммы вопросов, связанных со сроками проведения операции. Ставка согласилась с его доводами и перенесла начало наступления войск Центрального фронта с 15 февраля на 24 февраля 1943 года.

Важно подчеркнуть тот факт, что еще ранней весной 1943 года командующий Центральным фронтом в своих ответах на запрос Ставки правильно оценил возможный замысел немецкого командования на летнюю кампанию. Он был твердо убежден, что враг поставит перед собой цель — уничтожить Курский выступ, а вместе с ним и советские войска, оборонявшие его. И он высказался за создание на участке Центрального фронта преднамеренной прочной, глубоко эшелонированной обороны. В оборонительных боях надлежало измотать и обескровить противника, а затем при поддержке свежих оперативных и стратегических резервов перейти в решительное контрнаступление. Эти глубоко продуманные, основанные на тщательном изучении сложившейся обстановки соображения, безусловно, способствовали выработке целесообразного плана действий на лето 1943 года Ставкой Верховного Главнокомандования.

Интересные детали подготовки к боям на Курской дуге вспоминает бывший начальник тыла Центрального фронта генерал-лейтенант Н. А. Антипенко:

— Главным районом фронтовых складов был избран район Курска. Это было близко к армиям, удобно для перехода в контрнаступлений. Командующий фронтом ни на минуту не сомневался в исходе событий. Он неоднократно повторял: сначала оборона, потом контрнаступление. Запасным районом в случае успеха врага являлся район Фатежа, так как К. К. Рокоссовский на крайний случай предусматривал продолжение активной борьбы в окружении. «Но надо сделать все, чтобы этого не допустить», — говорил он. Когда враг в первые дни боев немного потеснил нас, Рокоссовский решительно выступил против эвакуации населения, на которой настаивали курские областные организации. «Обстановкой это не вызывается», — сообщил он в Ставку и ЦК ВКП(б).

Исключительно удачным и смелым надо считать предусмотренное Рокоссовским в плане фронта и утвержденное Ставкой проведение артиллерийской контрподготовки. Она началась в 2 часа 20 минут 5 июля, после того, когда пленный немецкий сапер сообщил, что немецко-фашистские войска изготовились к наступлению и начнут его утром в направлении на Поныри, Правда, план ее к началу действий противника не удалось завершить во всех деталях. В ночь с 4 на 5 июля разведкой не были еще точно выявлены места сосредоточения немецко-фашистских войск в исходном положении и расположения других важных целей, которые надлежало уничтожить или подавить. Поэтому нашей артиллерии пришлось вести огонь не по конкретным целям, а по площадям, что, естественно, уменьшило количество массовых жертв в стане врага. Как выяснилось в дальнейшем, эта артиллерийская контрподготовка могла бы быть более эффективной и в том случае, если бы началась она несколько позже, то есть ближе к моменту наступления врага.