— Ну и ну! Эк, право, молодой человек! — гном с лампой пытался помочь Бобу встать с пола часовни, где он, оказывается, валялся рядом с кафедрой. — Ну и шишка у тебя на голове! Я церковный сторож, живу тут неподалёку. Я слышал, как ты лихо влетел в кювет и вызвал полицию. Я решил, что ты, было, выпил… — он принюхался и покачал головой. — Да нет, спиртным не пахнет. Что случилось-то с тобой? Заснул за рулём?

Боб закрыл глаза и застонал. С помощью этих двоих он добрёл до передней скамьи и, тяжело дыша, рухнул на неё. Лучше сказать им правду и покончить с этим…

— Маленькая девочка. Раздавленная моей машиной. Вы нашли её? — он вымучивал из себя слова. — Я… я её не видел, но это целиком моя вина. Я вёл машину слишком быстро. Слишком быстро и не успел затормозить, когда она показалась на дороге, прямо передо мной…

Он замолчал, видя, как полицейский уставился на него с явным подозрением.

— Какая девочка? — жёстко спросил патрульный. — Парень, под твоей машиной никого нет. Единственные следы, ведущие от машины — это твои, по ним я тебя и нашел. Кроме того, ты крепко разбил себе лоб — рядом с ними кровь. Ты, что, таким образом шутишь?

— Да Боже упаси! — Боб замахал руками. — Кто в здравом уме будет так шутить! Может её увёз другой полицейский на своём мотоцикле? Он… и они все…ясно же было видно, что она погибла…но судья же сказал, что она ещё не родилась! Они заставили меня прийти сюда… на суд… Ночной суд, вот как они это назвали! И они все притворялись мертвецами… жертвами ДТП. В крови, с оторванными руками… — он оборвал себя, осознав, как нелепо он выглядит. — А потом… потом я потерял сознание и они, видимо заслышав вас, ушли.

— Ночной суд??? — полицейский поднял брови и сдвинул фуражку на затылок. Подозрение в его глазах сменилось изумлением. — Слушай, ты точно не пил? Или, может, тебя так лбом приложило? Сотрясение мозга, вещь такая… Здесь не было ни единой живой души. Никого, не так ли, папаша?

— Ага, — сторож поднял лампу и помахал ею. По часовне заплясали тени. Боб увидел, что все в ней покрыто слоем пыли — за исключением того места, где он валялся. — Ни единой души, скажу я вам. Последний раз тут собирались, когда хоронили старого Уилкинса, ну так это было три недели назад. Ну и цветов тут было, замечу я…

Полицейский жестом оборвал старика и наклонился к Бобу: — Что ты там сказал о другом полицейском? Сегодня никто не докладывал ни о каких происшествиях. Какой у него был номер на жетоне, не помнишь случайно?

Боб рассеяно покачал головой — и вдруг вспомнил цифры на бляхе, приколотой к форме того патрульного, со свёрнутой шеей.

— Восемьдесят какой-то… 84! Точно! Номер восемьдесят четыре. И у него как-то странно был повёрнута голова…

Полицейский резко выпрямился, уперев руки в боки. — Та-а-к! — протянул он с металлом в голосе. — Ты с кем шутишь, парень? Никто не носит жетон с номером «84» с тех пор как Сэм Лэйси погиб два года назад. Он преследовал какого-то пацана, любителя быстрой езды, когда тот дал рулём вбок, и Сэма выкинуло с мотоцикла. Он сломал себе шею. — Полицейский нахмурился. — Я бы очень не советовал тебе шутить на эту тему, парень.

— Что вы, что вы! — шатаясь, Боб встал на ноги. — Я… Мне это, наверное, показалось, вы правы. Я тукнулся лбом… — он внезапно расхохотался, нервным истерическим смехом, с изрядной долей облегчения. — То есть, вы точно знаете, что под колёсами не было никакой девочки? Ничего?…

Он пошёл к распахнутым дверям часовни. Но ведь как было похоже на правду! Все эти чудовищные лица, эти шепчущие голоса, этот мрачный суд по поводу случайного дорожного происшествия, которое на самом деле случилось только в его воспалённом воображении…

Смеясь, он дошел до своего кабриолета, уселся в машину, сдал назад и выехал из кювета. На прощание он помахал полицейскому и сторожу, стоявшим неподалёку. Пожав плечами, они помахали ему в ответ.

Боб выжал газ и устремился вперёд. Одинокий турист, идущий по обочине едва успел отскочить, когда Боб пронёсся мимо него, хохоча и ухмыляясь. Боб, дурачась, посигналил ему, и вдавил педаль газа. Марианн, наверное, заждалась его! Боб представил, как он обнимет её, как он будет сидеть с ней рядом и рассказывать об этом дурацком случае… Мертвецы! Судящие его за гибель на дороге ещё не родившегося ребёнка! «Исключительная мера наказания!». Было бы это линчевание, а если нет, то чего ещё бояться? Он улыбнулся. Что может такого случиться с человеком, что было бы хуже смерти…

Улыбка Боба застыла.

Он резко убрал ногу с газа. Он уставился вперёд, на полотно шоссе, освещенное фарами его автомобиля. Его прошиб холодный пот. Он вывернул руль, перестраиваясь в правый ряд и подавая машину к обочине…

В это мгновение Боб понял, где он видел эти до боли знакомые черты прелестной маленькой девочки, когда она мертвая, переломанная и раздавленная, лежала под колёсами его машины. «Исключительная мера наказания?». Он поёжился и уставился в темноту перед собой. Темноту будущего…

Потому что светлые волосы и длинные ресницы этой малышки, как он внезапно понял с ужасающей ясностью, были точной копией тех, что были у Марианн…а слегка раскосые миндалевидные глаза, которые смерть навсегда закрыла — потрясающе походили на его собственные.

С.Карамаев, перевод. © 2009