Изменить стиль страницы

— И вы туда же, мисс? — укоризненно спросил старший инспектор. — Что вы здесь делаете?

— Я приехала на такси, — объяснила Марша, — но отпустила его. Боюсь, придется вам подвезти меня домой в вашей «Черной Марии», или как там называют полицейские машины? Здравствуйте, доктор!

— Прекратите, мисс. Боюсь, что…

— Неужели вы собираетесь бросить меня здесь одну?

— Разумеется, нет! — сухо ответил Сандерс. — Старший инспектор, вы ведете себя не по-рыцарски! Девушка не может идти домой пешком. И если у нее есть какие-то ценные сведения…

Мастерс перешел на отечески вразумляющий тон:

— Что ж, мисс, так и быть, мы отвезем вас домой. Что же касается очередных домыслов…

— У меня не домыслы, — спокойно возразила Марша, — а неопровержимые факты. Если не все, то, по крайней мере, некоторые из них, — благоразумно уточнила она. — Если вы не против, я сяду на переднее сиденье, рядом с вами. Так мне легче будет все объяснить.

Она выбросила сигарету и, прижав к груди альбом, уселась рядом со старшим инспектором. Сандерс разместился на заднем сиденье. Он надеялся, что Мастерс не видит его ехидной ухмылки. Тот довольно резво рванул с места. Дорога, по которой они ехали, шла под гору, по крутому и обрывистому краю пустоши.

— Итак, мисс, мы вас слушаем, — объявил старший инспектор. — К какому выводу вы пришли? Наверное, решили, что убийца влил атропин в шейкер, а потом вымыл его?

— Ну что вы! — искренне изумилась Марша. — Все куда хитроумнее. Убийца…

— Именно этого я и боялся, — обреченно кивнул Мастерс. — Ну, давайте по порядку. Кто там у вас убийца?

Марша осторожно раскрыла папку и положила ее прямо на руль. Мастерс, который полагал, что водитель должен держать рулевое колесо обеими руками, остался очень недоволен. Однако он все же скосил глаза на лист бумаги. И увидел карандашный рисунок, изображавший Бониту Синклер, — настоящий шедевр. Сандерс сзади тоже смотрел в альбом. Он заметил, что художница подчеркнула характерные черты миссис Синклер, которые бросались в глаза: ее вытянутую, гибкую фигуру, длинные конечности, спокойную одухотворенность взгляда. Лицу Бониты Марша Блайстоун придала выражение крайней тоски, которое было доведено почти до абсурда.

— Вот она, шлюха! — негромко пояснила Марша.

— Мисс! — заревел старший инспектор. — Будьте добры, уберите эту штуку с… Кстати, с чего вы взяли, что она убийца?

— Она убила своего мужа, — отчеканила Марша, — и у меня есть улики против нее!

Относительно того, что случилось потом, мнения участников происшедшего разошлись. Мастерс и по сей день уверяет, что девушка, пребывавшая в состоянии лихорадочного возбуждения, накрыла руль рисунком и в то же самое время наступила ему на ногу. Достоверно известно одно: полицейская машина рванула вниз со скоростью реактивного снаряда. Марша, в свою очередь, считает: ничего бы не случилось, если бы другое транспортное средство, которое, впрочем, можно назвать транспортным средством только из вежливости, находилось на своей стороне дороги.

Им навстречу, то есть в гору, величественно скрипя, двигалась тележка с фруктами. Человека, который ее толкал, было почти не видно из-за пирамиды апельсинов, яблок, лимонов, бразильских орехов, слив-венгерок и бананов. И лишь за секунду до аварии все услышали его отчаянный рев.

Резко крутанув руль, Мастерс избежал лобового столкновения. Иначе он ударил бы в тележку, словно в бильярдный шар. Сильный удар — и тележка завертелась, замерла на месте и покачнулась, как танцор; в следующий миг апельсины, яблоки, лимоны, бразильские орехи, сливы-венгерки и бананы брызнули во все стороны, словно огромный разноцветный фонтан. Человек, толкавший тележку, ухитрился не попасть под нее. Он свалился в канаву, и его накрыло лавиной из апельсинов, яблок, лимонов, бразильских орехов, слив-венгерок и бананов.

Упав на сломанное колесо, тележка кокетливо присела и замерла на месте, притворившись черепахой. Поведение человека, который ее вез, было совершенно иным. Полыхая от гнева, он с трудом поднялся; виновники аварии увидели тучного пожилого человека в пестром купальном халате, шортах и очках.

— Вы что творите, так вашу растак?! — заревел знакомый голос, от которого птицы в испуге вспорхнули с ветвей. — Убить меня хотели?! Ах, дайте отдышаться! Погодите, сейчас я до вас доберусь… Душу вытрясу!

Очки сползли на нос, красное лицо исказилось в злобной гримасе. Из придорожной канавы медленно вылез сэр Генри Мерривейл.

Глава 7

ПОСОБИЕ ДЛЯ ОТРАВИТЕЛЕЙ

Глазам ошеломленных зрителей предстала невероятная картина. Широко расставив ноги, чтобы снова не свалиться в канаву, Г. М. что-то бессвязно лопотал. Его лысина сверкала, как отполированная, полы халата кричащей расцветки развевались на ветру. Он был похож не просто на борца-тяжеловеса, а на борца-тяжеловеса, которого только что отправили в нокаут.

— Скажите на милость, зачем вас занесло направо?! — крикнул Мастерс. — С какой стати вы вообще…

— С какой стати я… Ах ты!.. — Громогласно выругавшись, Г. М. застыл на месте. — Глазам своим не верю! Неужто Мастерс?!

— Уверяю вас, сэр, я ничего не мог поделать! Молодая леди хотела показать мне рисунок. Она… ммм… навалилась на меня, а потом наступила мне на ногу!

Глаза Г. М. вылезли из орбит.

— Вы опять за свое! — просипел он. — Провалиться мне на месте, Мастерс, ну и нахал же вы! Я давно уже понял, что рядом с вами женщины не могут чувствовать себя в безопасности. Но чтобы кидаться на бедную девушку прямо в полицейской машине, средь бела дня…

Лишь с огромным трудом Мастерсу удалось сохранить спокойствие.

— Пусть себе разоряется, мисс, — проговорил он уголком рта. — Это наш старик, сэр Генри Мерривейл… А вы, сэр, объясните, какого черта шляетесь по Хампстед-Хит в халате и трусах и зачем вам тележка фруктовщика?

— Я тренируюсь, — с достоинством ответил Г. М.

— Вы… что?!

— Худею, черт вас побери! — Г. М. запахнул халат на манер римской тоги. — Все служащие Уайтхолла, заканчивая моими машинистками, без устали твердят, что у меня огромное брюхо. Какое они имеют право! Посмотрите-ка! Здесь сплошные мышцы! — Он ткнул себя пальцем в живот. — Но они меня достали. Я им покажу!

Пыхтя, Г. М. негодующе огляделся, словно в поисках врагов.

— А тележка зачем?

— У меня есть друг по имени Джованни, — сказал Г. М. — Он хозяин гимнастического зала. А еще у меня есть друг по имени Антуанелли, которому и принадлежит тележка. Мы с ним поспорили. Он утверждал, будто я не смогу вкатить тележку на вершину холма, и оказался прав! Я прошел всего двадцать пять шагов, и надо же такому совпадению — навстречу катит загулявший полицейский! Мощный удар — и конец. О боже! Вы только посмотрите! Меня преследует злой рок, провалиться мне на месте!

— Надеюсь, вы не ушиблись?

— Хороший вопрос! Главное, вовремя! Конечно, я ушибся. Я цел, но ушибся. Возможно, даже…

— В таком случае, сэр, садитесь лучше к нам в машину, — примирительно предложил Мастерс. А тележку выкиньте из головы. Как только доберемся до ближайшего гаража, пришлем за ней механика. Или вы сегодня собирались еще потренироваться?

— Откровенно говоря, нет… По-моему, на сегодня достаточно. — Г. М. окинул критическим взором свою талию. — Как ни странно, вы угадали: на сегодня с меня хватит упражнений. Против гантелей или дорожных работ я не возражаю, но мне решительно не нравится крутить сальто в сточной канаве всякий раз, как на меня налетит полицейская машина. Кстати, напрасно вы думаете, что мои раны можно излечить в гараже. Вы и понятия не имеете об их масштабах и местоположении…

Плотнее запахнувшись в халат, Г. М. враскачку направился к машине. Хотя внутри у него по-прежнему все клокотало, он постепенно затихал. Осмотрев свои синяки и ссадины, он уселся на подножку машины, поднял с земли банан, очистил его и проглотил в один присест.

— Вы не боитесь снова набрать все, что потеряли? — спросила Марша.