Мрачная пожилая женщина в одежде экономки провела их в душную прихожую. Когда Мастерс протянул ей свою визитку, она отмахнулась.

— Я знаю, кто вы такой, — заявила женщина. — Будь на то моя воля, вы вообще сюда не вошли бы. На то у нас имеется распоряжение доктора. Но он непременно хочет вас видеть. Сюда!

В гостиной перед ярко пылающим угольным камином стоял старинный диван, набитый конским волосом; его придвинули как можно ближе к огню, чтобы больному было удобнее. На диване, укрытый одеялом, лежал Шуман.

Хозяин вполне соответствовал этой комнате с высоким потолком и эркером, загроможденной безделушками почти вековой давности. На Шумане была шерстяная кофта, застегнутая на пуговицы по самую шею. Благодаря своему лицу с узкими темными бровями и неглубокими носогубными складками Шуман немного походил на священнослужителя или государственного деятеля; и даже жесткая, как щетка, шевелюра не портила этого эффекта. Она была как бы трещиной в фарфоре, вот и все. В честных бледно-голубых глазах Шумана явственно сквозила озабоченность. Тонкие, чуткие руки покоились на книге, которая лежала у него на коленях.

Однако атмосферу гостиной нельзя было назвать строго викторианской. Сандерс подметил тут следы гораздо более древней культуры. Среди обычных безделиц он увидел длинную стеклянную витрину с необычной утварью: кувшинами, расширяющимися кверху, статуэтками, отполированными почти дочерна, глиняным клеймом, глазурованными скарабеями — по-видимому, печатками или подвесками. А в углу, в нише между окнами, стоял саркофаг высотой футов в семь.

— Прошу вас, садитесь, джентльмены. — Шуман почти подобострастно указал вошедшим на стулья. Прежде чем подать голос, он несколько раз откашлялся. — Я ждал вас. Насколько я понимаю, вас интересует будильник.

В голосе хозяина не слышалось никакого замешательства, хотя он постоянно прочищал горло.

— Вот именно, мистер Шуман, — согласился Мастерс, также не выказав удивления. — Откуда вы узнали?

— Мне звонил сэр Деннис Блайстоун. — Шуман улыбнулся и сел поудобнее. — Позвольте мне откровенно разъяснить вам нашу точку зрения. Я знаю, вы не хотели, чтобы мы общались друг с другом, и вы, конечно, по-своему правы. Но войдите в наше положение. Мы еще больше вашего хотим узнать, что случилось. Согласитесь, наше желание вполне естественно. Позвольте задать вам вопрос. Насколько я могу судить, вы подозреваете, будто мы сговорились и сочинили сказку специально для вас?

Мастерс покачал головой:

— Если вы не против, сэр, задавать вопросы буду я.

— Извольте, — любезно согласился Шуман. — Но предупреждаю заранее: мне нечего добавить к рассказу моих друзей. Они сказали вам правду, чистую правду.

— Давайте по порядку, — потребовал Мастерс. — Прежде всего, раз уж вы сами упомянули о будильнике, расскажите о нем. Можете объяснить, с какой целью он вам понадобился?

— Ни с какой.

— Как так?!

— Раньше я в жизни его не видел. — Снова шумно откашлявшись, Шуман наградил Мастерса грустноватой обаятельной улыбкой.

— Очень жаль, сэр, — заявил Мастерс. — Я надеялся услышать от вас разумное объяснение. И у миссис Синклер, и у сэра Денниса такие объяснения нашлись.

— Рад за них. Но я могу говорить только за себя.

— Зачем же вы только что делали заявления от общего имени?

— Как же мне вас убедить? — искренне огорчился Шуман. — Даю вам слово, мы не сговаривались. Если бы мы сочинили сказочку, уж, наверное, у меня была бы для вас наготове какая-нибудь правдоподобная ложь относительно того, зачем мне понадобился будильник.

— Как по-вашему, каким образом детали будильника попали к вам в карман?

— Не знаю. Должно быть, кто-то положил их туда.

— Пока вы находились без сознания? Возможно ли в таком случае, чтобы вещи, обнаруженные в карманах сэра Денниса и в сумочке миссис Синклер, также были положены туда в то время, пока они были без сознания?

— Ни в коем случае! У меня нет сомнений в их правдивости.

Мастерс долго выспрашивал Шумана о всех событиях вчерашней ночи, хотя его рассказ не слишком отличался от показаний двух других свидетелей. От монотонного голоса Шумана Сандерса клонило в сон. Чтобы не заснуть, молодой человек разглядывал интересные диковинки.

Особый интерес для него представлял огромный саркофаг в форме мумии, стоящий в нише между окнами. За долгое время краски на нем поблекли, можно было только догадываться, какого цвета он был раньше. Сгущались сумерки, и рисунки на саркофаге как будто таяли во мраке. По черному фону вились красные ленты, исписанные иероглифами. На крышке — позолоченная маска; руки, скрещенные на груди, украшенной изображением грифа. Перед саркофагом, чуть правее, стоял викторианский трехногий столик с медным горшком, похожим на цветочный, однако никакого растения в горшке не было.

Сандерсу показалось, будто в комнате пахнет благовониями. Но он решил, что обоняние его обманывает.

— …могу лишь повторить, — говорил тем временем Шуман с плохо скрытым раздражением, — никакого особенного повода для того, чтобы собираться у Хея, ни у кого из нас не было… по крайней мере, такого повода, о котором нам было бы известно.

— О котором вам было бы известно?

— Если хотите, о котором мне было бы известно. Я даже не знал, кто еще, кроме меня, будет у него в гостях!

— В котором часу вы пришли к Хею?

— Приблизительно в четверть одиннадцатого.

— Мистер Хей был дома?

— Да, он сообщил, что только что явился.

— Скажите, как он… мм… вел себя? Как держался?

— Ругал нашего сторожа, Тимоти Риордана. Днем мистер Хей просил Риордана прибраться у него в квартире, но тот, видимо, схалтурил. — Шуман улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Если не считать сторожа, мистер Хей был в превосходном настроении. Даже пару раз пошутил насчет драконов.

Мастерс насторожился.

— Что такое? Какие драконы, сэр?

В гостиной как будто сгустилась атмосфера; доктор Сандерс готов был поклясться, что Шуман вот-вот сообщит нечто важное — у него даже в горле забулькало.

Но, видимо, он передумал.

— Не знаю… — последовал малоубедительный жест. — Может быть, старик Тимоти в чем-то похож на дракона. Какие еще вопросы вы собирались мне задать? Прошу вас, спрашивайте.

— Мистер Шуман, когда вчера вы поднимались наверх, ваша контора была открыта? Кто-нибудь еще оставался там?

— Нет, разумеется.

Мастерс всем корпусом подался вперед.

— Как вам, наверное, известно, вчера вечером в помещении вашей фирмы находился человек. Он назвался Фергюсоном, вашим служащим. Он, видимо, действительно знаком с вами, поскольку знает, как вас зовут; он опознал вас, держался уверенно, даже мыл у вас руки…

Пока Шуман слушал старшего инспектора, выражение его лица менялось — казалось, на нем отражаются оттенки темнеющего неба за окном. При последних словах он даже рывком сел на диване и всплеснул тонкими руками. Но голос его походил на шелест.

— Сэр, вы что, с ума сошли?!

— Нам стало известно, — продолжал тем временем Мастерс, — что такого человека не существует в природе…

— Видимо, я не совсем вас понял, — перебил его Шуман. — Конечно, такой человек существует!

Его слова застали Мастерса врасплох. Казалось, старший инспектор готов свалиться со стула. Сообщение Шумана оказалось полной неожиданностью.

— Уж не хотите ли вы сказать, будто у вас действительно служит некий Фергюсон?!

— Сейчас — нет; вот почему ваш рассказ так поразил меня. Но восемь или десять лет тому назад у меня действительно работал Фергюсон, и его внешность соответствует вашему описанию! Потом… у нас возникли неприятности, и он ушел. Я думал, что он умер. Вы, конечно, шутите?

Мастерс смотрел в одну точку; видимо, он собирался с мыслями.

— Прекрасно! Это многое объясняет! — пробормотал старший инспектор. — Вот почему он чувствовал себя в конторе как дома, вот почему знает вас, вот как он проник в запертое помещение… Но все равно я не понимаю, как он оттуда вышел!