— Вы думаете, он был наемником?

— Этого исключить нельзя, хотя после определенного возраста даже наемники отходят от активных дел. Их скорее можно встретить в тренировочных центрах в Африке или в арабских странах, чем в гуще сражений. Наемник, бывший военный, член мафиозной организации... Все возможно. Дело усложняется прямо на глазах, капитан Новак. Не хотел бы я оказаться на вашем месте.

— Я не просила вас это говорить... — устало ответила Сара.

— Но можно посмотреть на ситуацию и с другой стороны: в ближайшие дни скучать вам не придется.

— Вы не порадуете меня чем-нибудь другим?

— Прошу прощения, только этим. Когда снова столкнетесь с загадочной смертью, вспомните обо мне. И если захотите пропустить стаканчик — тоже.

— Обещаю. До свиданья.

Сара повесила трубку и представила себе, какое выражение лица будет у Лопеса, когда она скажет, что мертвец был профессиональным убийцей, но на данный момент его имя не известно ни одной полиции мира. Расследование не продвинулось ни на шаг. Вместо того чтобы прояснить ситуацию, новые детали донельзя запутывали ее.

А между тем проведенная ею проверка показала, что Наталия Велит не была связана с крупным криминалом. Некоторые свидетели подтверждали, что иногда она употребляла кокаин, но в мире моды это считалось древней привычкой, чуть ли не атавизмом. Наркотики она обычно получала от своих работодателей. Своего рода премия натурой после дефиле или фотосессии. Она никогда не покупала кокаин самостоятельно, опасаясь скандала; к тому же много ей и не требовалось.

В ходе тщательного обыска квартиры удалось найти мельчайшие частицы кокаина, один или два пузырька с амфетаминами и несколько граммов гашиша. Типичный набор для девушки, которая хочет влезть в сорок второй размер, хотя природа наградила ее сорок шестым, ничего трагического.

К тому же, даже будь Наталия действительно наркоманкой, средств на ее счете в банке хватало, чтобы исключить вероятность задолженности поставщику. С такими доходами слово «платежеспособность» теряет смысл. Если бы Наталия захотела, она могла бы скупить половину Колумбии.

Причина крылась глубже, не в ее распутной жизни. Может быть, убийство на почве ревности. Классический вариант: брошенный любовник обращается к наемному убийце, чтобы свести счеты с унизившей его женщиной.

По словам Кемпа, единственным мужчиной, с которым Наталия в последние два года поддерживала длительные отношения, был Алекс Кантор. Но, несмотря на отсутствие алиби в вечер убийства, Сара не представляла себе, чтобы он мог пойти на убийство. Не говоря уж о том, что сам он едва избежал подобной участи.

Она недолго рассматривала гипотезу о психопате, влюбившемся в супермодель по фотографиям. В один прекрасный день он, по необъяснимой причине, теряет контроль над своими инстинктами и дает волю своей жажде обладания. Он превращает Наталию в пассивный объект сексуальных утех, нечаянно убивает ее, а потом, войдя в раж, решает убрать того, кто занимал его место в постели красотки.

Такое возможно, но не более того. Психи такого рода любят действовать в одиночку. Не в их духе обращаться за помощью к профессионалам — это испортит им все удовольствие. Сара зачеркнула слово «псих», которое нацарапала было на бумажке, смяла ее и швырнула в корзинку.

Она уже поняла, что надо дождаться следующего убийства — тогда, может быть, что-то и прояснится. Внутренний голос подсказывал ей, что долго ждать не придется. Ну что же, тем лучше, терпение не входило в число ее добродетелей.

30

Наталию похоронили в четверг, в прекрасный весенний день — она любила такие дни. Солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, играл на столетних камнях кладбища Пер-Лашез. Чета туристов со схемой кладбища в руках бродила по центральной аллее, разыскивая надгробие какой-то знаменитости, и не обращала внимания на суматоху, поднявшуюся буквально в двух шагах от них.

Ослепленный ярким солнцем, мужчина зажмурился и достал из рюкзака темные очки. Потом обнял подругу за плечи и указал ей на участок, где находилась могила Джима Моррисона. Женщина удовлетворенно кивнула и потянула его за руку, чтобы он шел быстрее.

Этот парень понимал толк в жизни. В такую погоду лучше гулять с подружкой, а не укладывать ее под мраморную плиту.

Церемонией руководил великий организатор зрелищ, Томас Кемп, облаченный в костюм из черного бархата. Я выбрал костюм от Хьюго Босса, темно-синий в тонкую серую полоску, тот, в котором я был, когда впервые увидел Наталию на вернисаже в Музее современного искусства.

Я пришел туда с Дмитрием, переживавшим период брит-попа. Невозмутимый, в футболке «Ваnаnа Republic», с всклокоченными волосами, он сразу бросался в глаза среди смокингов и вечерних платьев.

Охранник попытался было не пустить его, под тем предлогом, что на приглашении значилось «в приличествующем случаю костюме». Дмитрий возразил, что его футболка — это память о Деймоне Элборне, который подарил ему ее на концерте в обмен на номер телефона какой-то девушки.

Цербер пробормотал: «Плевать я хотел на твой «Блёр»...» — и не захотел продолжить беседу. По его бессмысленному взгляду нам следовало бы догадаться, что в войне британских чартов он находился не на нашей стороне. В очередной раз подтверждалась старая пословица, согласно которой лучший способ общения с фаном группы «Оазис» состоит в том, чтобы разбить ему рожу.

К несчастью для этого идиота, Дмитрий в тот самый день получил с Ямайки партию травы — ее привезли в контейнере с экзотическими фруктами. Мы выкурили по нескольку косяков, пахнувших манго, и теперь не были склонны к дипломатическим переговорам.

Мы уже всерьез рассматривали возможность перейти к физическим методам борьбы, когда появилась Наталия. В брючном костюме от Сен-Лорана она была прекраснее, чем выходящая из морской раковины Ума Турман.

Завороженный этим зрелищем, охранник утратил к нам всякий интерес, и мы смогли беспрепятственно добраться до буфета. С оглушительным воплем: «Есть контакт!» — Дмитрий опрокинул первый бокал шампанского. Я тут же протянул ему второй, надеясь, что от алкоголя его потянет в сон или, по крайней мере, что он замолчит.

Никаких успехов эта стратегия не принесла. Шампанское удвоило эффект ямайской травки, и Дмитрий мгновенно слетел с тормозов. Весь следующий час он, в поисках родной души, лапал всех присутствовавших в зале баб моложе семидесяти пяти лет.

Предвидя трагические последствия такого поведения, я спрятался в туалете с намерением не выходить оттуда, пока охрана не убедит моего приятеля покинуть помещение.

Вскоре после того, как два гиганта-недоумка вытолкали его, я случайно оказался поблизости от Наталии. Она стояла в углу, зажатая между смертельно скучным банкиром и молодым кинематографистом, чьи проекты неизменно встречали отказ на крупных студиях.

Я пожалел эту красавицу — она выглядела такой усталой. И тут, под влиянием наркотика, шампанского и ее пышной груди, последние остатки моего здравого смысла разлетелись вдребезги. Рассудив, что банкиру будет лучше в компании его климактерической супруги, а киношнику — наедине с мечтами о славе, я жестом отодвинул несчастных от Наталии и втянул ее в бурное обсуждение нового кабриолета БМВ, подлинности трупов инопланетян в Росуэлле и последних тенденций развития международного рынка произведений искусства.

Мои бессвязные замечания, бесспорно, отличались оригинальностью, потому что этот вечер закончился судорожными объятиями в моей квартире. Когда утром я рассказал Дмитрию о своих ночных подвигах, он мне не поверил.

Через несколько дней наша с Наталией фотография уже украшала обложку известного еженедельника. Через месяц я позировал вместе с ней для американского издания «Космополитен», а мое имя оказалось в первых строчках рейтинга лиц, быстрее всех завоевавших внимание средств массовой информации в текущем году.

А через два года я оказался бывшим, отбросом светского общества. На меня уже не был направлен свет юпитеров. Вспышки не мелькали, камеры не жужжали. Моя волшебная сказка закончилась плачевным фиаско.