Он посмотрел на меня и обеспокоенно улыбнулся краешком губ.

– Ясно.

Я вздохнула с облегчением. Ну наконец-то. Но это был долгий, прерывистый выдох, и до конца путешествия я так и не расслабилась.

Когда мы подъехали к дому, Мэйзи ждала нас у окна, следя за дорогой. Чтобы нам было где припарковаться, она расставила на дороге мусорные ящики и, увидев нас, вышла из дома передвинуть их. Я выбралась из машины и побежала к ней. Мы крепко обнялись. Я отчаянно хлопала ресницами, чтобы не расплакаться, уткнувшись в ее выцветшие рыжие волосы. Мэйзи. Моя мама. Я не подозревала, как сильно по ней скучаю и какое огромное облегчение оказаться дома.

– Бен, Макс, мои цыплятки! – Она обняла их. – Как же вы выросли всего за несколько недель! Пойдемте!

Мы вошли в дом и оказались в знакомом темном коридоре, как всегда, заставленном стульями, лампами, книгами, горшками и корзинками. Все они были нагромождены друг на друга пагодами, покачивающимися под опасным углом, и, как и с большинства вещей в доме, с них свисали бирки: Мэйзи разрывалась между желанием продать этот хлам на рынке и неспособностью расстаться со своими драгоценностями.

– Мальчики, вы будете жить наверху, как раньше, – проговорила она, семеня по коридору на кухню и ловко огибая горы хлама. – Отнесите в комнату свои вещи, а потом спускайтесь на кухню, выпить чая с пирогом.

– У нас нет вещей, – тихо произнес Бен.

Мэйзи смущенно обернулась и перевела взгляд с Бена на Макса:

– Конечно. Но это же потрясающе! Как бы я хотела начать с нуля и избавиться от всего этого мусора! И только представьте, как весело будет ходить по магазинам!

– Круто! – У Макса загорелись глаза. – А мы можем завтра пойти по магазинам, мам? И кучу всего накупить?

– Хм-м… может, сначала подождем и посмотрим, что скажут в страховой компании? – нервно пробормотала я. – Вы лучше бегите наверх, приготовьте себе постель.

– Я вас завтра возьму за покупками, – пообещала Мэйзи. – И раз уж вы идете наверх, можете заглянуть себе под подушки. – Она притворилась озадаченной. – Кажется, я там оставила конфеты.

– Я буду у окна!

– Нет, я!

Они протопали вверх по лестнице, отталкивая друг друга локтями, радуясь, что вернулись на знакомую территорию.

– Неужели все сгорело? – прошептала Мэйзи, провожая меня на кухню. У плиты в старом виндзорском кресле сидел Лукас и читал.

– Все.

– Но с тобой и мальчиками все в порядке, – сказал Лукас, поднимаясь, откладывая книгу и обнимая меня. – Больше ничего не имеет значения. Это главное, не так ли, милая?

– Да, – кивнула я. Он похлопал меня по спине. Я вдруг почувствовала себя совершенно измученной, теперь, когда наконец приехала домой и могла расслабиться – и с радостью села на стул. Я ужасно, ужасно устала. Оперлась локтем о стол, и на меня навалилась тяжелая волна изнеможения.

Мэйзи с Лукасом суетились, ставили чайник, вынимали пирог и звенели металлической посудой, а сами встревоженно переглядывались у меня за спиной. Я рассматривала знакомые предметы. На кресле Лукаса я заметила книгу и с удивлением осознала, что это та же книга, которую с таким увлечением читал Джек, только не в мягкой, а в твердой обложке. Я узнала имя автора: Джейсон Ламонт. Для Лукаса слишком уж легкое чтиво, обычно он предпочитает Кьеркегора.

Услышав шаги по лестнице, я обернулась и увидела Бена: в прихожей он взял со столика ключи от машины, открыл входную дверь и пошел по дорожке к автомобилю, наверное, чтобы достать книжки и игрушки, которые, к счастью, были в багажнике и потому не сгорели в пожаре. Все, что осталось от его имущества.

– Вкусный пирог, – сказала я, откусывая кусочек. Я даже удивилась, что так голодна. Но сколько я уже не ела? Несколько часов? Или дней? Недавнее прошлое казалось сплошным туманом, как будто все произошло сто лет назад.

– Обычный шотландский фруктовый, но пока мальчики здесь, я могу попробовать шоколадный. Им нравится помогать, когда я готовлю что-нибудь из шоколада.

– Помогать – то есть вылизывать миску? – ответила я, радуясь, что мы говорим о пирогах, а не о пожаре или Феллоузах.

Мы молча жевали, и я знала, что они ждут, когда я начну говорить, когда захочу излить душу. Горло у меня пересохло, его перехватило судорогой, и я почувствовала, что сейчас заплачу.

Я посмотрела в коридор на входную дверь. Бена уже давно не было, и я занервничала. Допустим, он просто вышел к машине. Он же не ушел из дому? Я через силу доела кусок пирога, уверяя себя, что он вернется к тому времени, как я проглочу последнюю крошку. Придет и позвонит в звонок. На стене тикали старые часы. Я оттолкнула тарелку, быстро встала, в спешке опрокинув стул – и как раз в тот момент позвонили в дверь.

– Я иду, дорогой! – крикнула я, когда звонок раздался снова: восьмилетним детям свойственно нетерпение.

Я быстро подбежала к двери, и когда открыла, на пороге стоял Бен, а рядом с ним – молодая парочка.

Женщина – симпатичная, с кудрявыми светлыми волосами. Мужчина – чуть старше, высокий, стройный, в сером костюме, с узким умным лицом. Он улыбнулся.

– Мы нашли этого парня посреди дороги. Ваш?

– О! Спасибо. – Я затащила Бена в дом и улыбнулась. – Играл на проезжей части, да? Меня так в полицию упекут. Пошли, Бен.

– Мы и есть полиция.

Я оторопела и нервно рассмеялась.

– Ага, как же.

И тут, в тишине, я вдруг вспомнила, что уже видела этого мужчину раньше. Он сидел на заднем сиденье машины, которая неслась к Незерби, когда я уезжала в противоположном направлении. Это он взбежал по лестнице к парадной двери.

– Вы из Оксфорда?

– Да. – Он все еще улыбался.

– Тогда… тогда вам лучше войти, – запинаясь, проговорила я, отходя в сторону и пропуская их в дом. Бен убежал по коридору. – Извините, если бы я знала, что вы хотите со мной поговорить, я бы не уезжала. Арчи сказал, что мне необязательно оставаться, что вы уже там побывали и…

– Верно. По правде говоря, у нас к вам просто несколько обычных вопросов. Это не займет много времени.

Из кухни выглянула встревоженная Мэйзи:

– Бен говорит, полиция приехала.

– Все в порядке, они всего лишь хотят задать мне пару вопросов. Это ненадолго.

Полицейские виновато улыбнулись. Мэйзи слабо улыбнулась в ответ и закрыла дверь кухни. Я провела полицейских в гостиную.

– Выяснили что-нибудь новое? Арчи сказал, что пожар возник из-за неисправности в электропроводке. Небрежность строителей, не так ли?

Мужчина уселся на подлокотник дивана, положив руки на колени и сжав ладони. Его задумчивые карие глаза пристально меня изучали.

– Вообще-то, мы думаем иначе. По нашей версии, это был поджог.

– О боже. – Я в ужасе выпрямилась. – Но кто мог это сделать?

– Ребенок.

– Ребенок? – Я вытаращилась на него. Кровь отхлынула от лица. – Но… но почему? Почему вы так решили?

– На это указывают улики, миссис Феллоуз. Комиксы, сложенные стопками, и спички, которые мы нашли в саду. Самодельные фейерверки.

– Фейерверки? – Я вскочила на ноги.

– В палатке в соседнем подлеске.

– О господи.

– И еще у нас есть свидетель, который утверждает, что так все и было.

– Что это значит? Неужели кто-то видел…

– Свидетель видел, как ребенок поджег дом.

– Но кто это? – Я в ужасе уставилась на них, переводя взгляд с одного на другого. Однако их лица были неподвижны, непроницаемы. – Не может быть! Нет, Бен и Макс – они никогда бы…

– Это был Бен.

– Бен?! Но…

– Миссис Феллоуз, – мужчина достал из кожаного портфеля толстый раскрытый блокнот и перевернул страницу, – где вы были вчера вечером? Сядьте, прошу.

Я села, побледнев.

– Я была… меня не было дома.

– Да, но где вы были? И с кем?

– Я была в баре, – прошептала я. – В Литтл-Бурчестере.

– В Литтл-Бурчестере? Это же в сорока милях от Незерби?

– Да.

– Вы были с мужчиной по имени… – Он снова сверился с блокнотом, водя по строчкам пальцем. – Чарлз Флетчер?