– К которой принадлежите и вы? – слишком поспешно попытался уточнить фон Риттер.

– Если быть точным, я принадлежу к еще более древней цивилизации. Но это отдельная тема, касаться которой мы сейчас не будем. Присядем, господин барон. – Усевшись во главе стола, в кресло командира субмарины, Консул какое-то время гипнотизирующе всматривался в лицо фон Риттера – от природы смуглое, безжалостно обветренное, с губительной небрежностью испещренное ранними морщинами, оно к тому же таило в себе явные черты азиатских корней кого-то из его предков.

Для барона не было секретом, что при виде его огрубевшей от полярных ветров и морозов да к тому же «изуродованной» многовековой азиатчиной физиономии любой из радетелей чистоты арийской крови приходил в тихий ужас. Достаточно было взглянуть на этот массивный, но слегка удлиненный, окаймленный короткой, черной, «типично тюркской» бородкой лик, чтобы в то же мгновение увидеть перед собой призрак жестокого восточного сатрапа.

– И где же расположен тот Внутренний Мир, который вы имеете честь представлять? – с трудом вырывался из-под власти его гипнотического взгляда фон Риттер.

– Здесь, в глубинах Антарктиды, – и, встретившись с недоуменным взглядом командира «Швабенланда», подтвердил: – Вы не ослышались, параллельно с нашим, суровым внешне-земным миром, подверженным действиям вулканов, потопов, землетрясений, капризных циклонов и разрушительных цунами, в глубинах планеты существует Внутренний Мир, в коем обитает внутриземная цивилизация, для большинства представителей которой выход на поверхность Антарктиды равносилен выходу внешних землян в открытый космос.

– Но почему? Мы ведь обитаем на одной планете.

– Я вижу, вас заинтересовали те сведения, которые вы действительно можете получить у меня.

– Ради поиска этого мира я и прибыл сюда.

– Но с того часа, когда вы получите эти сведения, – и без того резкий, гортанный голос Консула стал еще более грубым и откровенно угрожающим, – вы войдете в число Посвященных и не имеете права распространяться о них ни перед кем, кроме фюрера. С кем и какой именно информацией может поделиться сам фюрер – ему укажут.

– Фюреру… укажут?! – недоуменно переспросил фон Риттер. – Но, высокое собрание… Это уже что-то новое.

– Для вас, капитан цур зее, – новое… – уточнил Консул, заставив командира «Швабенланда» почтительно промолчать, не ударяясь ни в какие словесные или мысленные выяснения. – Если же вы нарушите данный запрет, все ваши рассказы будут опровергнуты и осмеяны, а сами вы закончите дни свои в одной из контролируемых нами психиатрических лечебниц. Или же скоропостижно скончаетесь, при диагнозе, сформулировать который ваши медики так толком и не сумеют. В медицине подобное, знаете ли, случается, – объяснил он в манере опытного шантажиста.

– Мне не нравится, когда меня пытаются запугивать, господин Консул.

– Мне еще не приходилось встречать человека, которому бы это нравилось. Но таковы наши жесткие условия.

Неловкая пауза, наступившая в их разговоре, не могла длиться вечно, тем более что она не была на руку ни одной из «высоких договаривающихся сторон».

– Мне это очень не нравится, – теперь уже по-настоящему входил в роль дипломата Странствующий Бездельник, – но, во имя высшего познания, я принимаю ваши условия.

– Благоразумно.

– В противном случае?.. – и себе впал в излишний авантюризм фон Риттер.

– Вы ведь прекрасно знаете, что бывает в подобных случаях. Скорее всего, уже сегодня «Швабенландом» командовал бы другой офицер. Если бы только Повелитель Внутреннего Мира не решил, что судно вообще не должно вернуться в Германию, поскольку исчезновение его вместе с людьми выглядит предпочтительнее. Во всех отношениях.

– Пощадите высокое собрание, Консул: не повергайте его в ужас.

– Вы должны уяснить для себя, что люди подземного мира готовы не только запугивать вас, но и беспощадно истреблять, поскольку их пугает совершенно дикий, по отношению к собственной планете, способ вашего существования. Как дикой кажется нынешнему поколению арий-атлантов ваша извечная, неистребимая тяга к войнам и прочим видам самоистребления.

– Подтверждаю, что мною приняты ваши условия, и я налагаю на себя обет молчания, – сухо произнес барон, прекрасно понимая, что тональность и направление их беседы следует сменить. – Даю слово офицера и дворянина. С этой минуты вы полностью можете доверять мне и полагаться на меня.

– Именно этих слов я и ждал, – внушающе произнес Консул, наваливаясь при этом всем своим громадным туловищем на стол и упираясь в него огромными, мощными ручищами.

«Даже Полярный Барон фон Готт – и тот рядом с верзилой Консулом показался бы щуплым подростком», – отметил про себя фон Риттер, чувствуя какое-то по-детски мстительное удовлетворение оттого, что и на громадину Готта управа в этом странном антарктическом мире все-таки нашлась бы.

Их взгляды вновь встретились, однако понадобилось несколько мгновений молчания, чтобы разговор действительно можно было направить по иному эмоциональному руслу.

– Неужели аборигены Внутреннего Мира в течение столетий так и не обнаружили ни способа, ни крайней необходимости соединиться с внешнеземной цивилизацией? И вообще, знают ли они, что, собственно, здесь, во внешнем мире, происходит?

– Благодаря нашему посредничеству верховная элита подземной Страны арий-атлантов выходит из полной земной самоизоляции и неохотно, с опаской, но все же решается на контакт с вами.

– Храбрецы же они у вас, – осчастливил фон Риттер собеседника одной из своих красноречивых ухмылок. – Даже не знаю, должны ли мы возрадоваться этому их выходу.

– Действительно, стоит подумать. Все не так просто. Это вам не контакт с очередным племенем амазонских аборигенов.

Притом, что в данном случае еще предстоит выяснить, кто окажется в роли недоразвитых аборигенов. И обратите внимание, я сказал: «земной самоизоляции», – поскольку благодаря нам, адептам Шамбалы, они уже давно установили контакты с одной из внеземных цивилизаций, известной вам по их межзвездным кораблям, так называемым солнечным дискам, еще со времен Александра Македонского. Что же касается рядовых арий-атлантов – заметьте, что мы остановились на том наименовании их, которое согласуется с древней историей внешнего мира, – то они лишь в общих чертах знают о том, что же в действительности происходит здесь, на внешней оболочке их Космомира.

– Все же случаются на этой планете счастливцы.

– И, повторяю, – начал понемногу привыкать к его ироническому восприятию всего происходящего Консул, – для них последствия выхода на поверхность Антарктиды столь же губительны, как и выход внешнего землянина в открытый космос без чего-то, подобного водолазному скафандру. Хотя, в принципе, климат Земли для них не настолько губителен, как для вас – эфир Вселенной.

– То, о чем вы сейчас говорите, – просто-таки поразительно, – не сумел на сей раз сдержать своего удивления фон Риттер. – В свое время я совершил несколько полярных экспедиций…

– Нам прекрасно известны ваши научные изыскания, и ваши путешествия, – со всей возможной учтивостью заверил его Консул. – Именно поэтому мы относимся к вам с большим уважением и, как видите, сочли возможным согласиться с тем, чтобы именно вы возглавили экспедицию к берегам Принцессы Астрид и Принцессы Марты.

– Так, значит, вам известны были все наши планы?..

– Не планы, позволю себе уточнить, а замыслы. Поскольку замыслы эти – в вашем, европейском, толковании – зарождались в кругу посвященной элиты общества «Туле». Но и это происходило с нашего согласия и при наших подсказках.

– Когда вы говорите «наших», то, конечно же, имеете в виду…

– Я понимаю, что рано или поздно вы должны уяснить для себя, с кем же все-таки вас свела антарктическая судьба.

Мы – это очень небольшой круг людей, потомков одной из древнейших цивилизаций, которым повелителями Шамбалы было позволено приблизиться в своем развитии к великим замыслам Шамбалы. Нет-нет, мы пока еще не Высшие Посвященные Шамбалы, мы – всего лишь посвященные, адепты Высшей Тайны повелителей земного мира. Если говорить еще более доступно, то мы, по существу, посредники между Повелителями Шамбалы и вашей, наземной цивилизацией, а также цивилизациями Внутреннего Мира.