Этот процесс разрушения и воссоздания языка можно наблюдать у тантрических поэтов, особенно у буддийских сиддхачарьев, авторов энигматических песен (чарьев). В поэме Куккурипады говорится: "Когда из двух (сосцов) выдаивается молоко (или: "когда у черепахи сочится молоко"), оно не может быть сохранено в горшке; крокодил пожирает плоды тамаринда. Фасад находится перед домом... Серьги... украдены посреди ночи. Свекор ложится спать, невестка просыпается – вор стащил серьги, где их теперь искать? Даже днем визжит невестка, страшась вороны – а вдруг прилетит она ночью? Такую чарью поет Куккурипада, и лишь немногие сердца могут постичь ее" .

Согласно комментариям, эта чарья может быть истолкована следующим образом: два – это две "вены", ида и пингала; молоко, которое "выдаивается" из них, бодхичитта, а "горшок" (пита, или питха) – это манипура-чакра. Древо (рукха, т.е. врикша) тамаринд означает тело, а "плоды" тамаринда – мужское семя в форме бодхичитты; "крокодил", который "пожирает" его, – это йогин, задерживающий дыхание. "Дом" – место блаженства; "серьги" означают аспект омраченности, "вор" символизирует сахаджананду (блаженство "сахаджа", которое мы будем обсуждать ниже; "середина ночи" есть состояние полного поглощения наивысшим блаженством. "Свекор" (сусура) – это дыхание, "день" – бодрствующее состояние (паравритти) ума, а "ночь" – состояние покоя (нивритти), и т.д. Мы оказываемся во вселенной аналогий, гомологий, двойных смыслов. В этом "интенциональном языке" любой эротический феномен может соответствовать хатха-йогическому упражнению или ступени медитации, так же как любой символ может придать любому "состоянию святости" эротическое значение.

Следовательно, тантрический текст допустимо прочитывать несколькими способами: литургическим, йогическим, тантрическим и т.д. Комментарии особо подчеркивают последние два. Прочтение текста йогическим способом предполагает выявление тех или иных ступеней медитации, на которые он намекает. Тантрическое значение обычно носит эротический характер, хотя подчас трудно бывает решить, относится ли это к конкретному действию или к половой символике; точнее говоря, существует тонкая проблема различения "конкретного" и "символического", поскольку тантрическая садхана имеет своей целью как раз универсализацию любого "конкретного" опыта, трансформацию физиологии в литургию.

Некоторые распространенные термины буддизма махаяны получают в тантризме дополнительное эротическое звучание: падма (лотос) интерпретируется как бхага (чрево); ваджра ("молния") означает лингам (половой член). Таким образом, можно сказать, что Будда (Ваджрасаттва) пребывает в таинственной бхаге бхагаватов. М.Шахидулла восстановил несколько рядов отождествлений, опираясь на "Дохакошу"; П.Ч.Багчи исследовал символизм технической лексики в "Чарьях"; однако надежное истолкование туманных произведений, написанных в "интенциональном" и аллегорическом ключе, все еще далеко от завершения.

Приведем несколько образцов, извлеченных преимущественно из "Дохакоши":

Ваджра = лингам = шунья.

Рави, сурья (солнце) = раджас женщин (менструации) = пингала = правая ноздря = упая (средства).

Шашин, чандра (луна) = шукра (мужское семя) = ида левая ноздря = праджня (мудрость).

Лалана (женщина) = ида = абхава (небытие) = чандра = апана = нада = пракрити = тамас = ганга (река Ганг) = свара (гласные) = нирвана, и т.п.

Расана (язык) = пингала = прана = раджас = пуруша = вьякджана (согласные) = кали = ямуна (река Ямуна) = бхава (бытие), и т.п.

Авадхути (аскет женского пола) = сушумна = праджня = найратма, и т.д.

Бодхичитта (мысль о пробуждении) = шукра.

Таруни (девушка) махамудра.

Грихини (жена) = махамудра = дивьямудра, джнянамудра. Самараса (высшее наслаждение) = коитус = задержка дыхания = остановка деятельности сознания = остановка эякуляции.

Канха пишет: "Женщина и Язык становятся неподвижными и со стороны Солнца, и со стороны Луны". Первое значение – хатха-йогическое: здесь говорится об остановке двух дыханий (прана и апана) в иде и пингале, остановке, происходящей после прекращения деятельности этих двух "тонких вен". Но есть и другое значение: женщин – знание (праджня), язык – усилие, средства достижения (упая); как гносис, так и усилие к реализации должны быть остановлены, и это "обездвиживание" может быть получено только через йогу (задержка дыхания). Но в данном контексте "остановку дыхания" следует понимать как то, что помогает останавливать семяизвержение. Канха выражает это в присущем ему витиеватом стиле: "Неподвижное обнимает Мысль о Просветлении [так переводит Шахидулла; но это можно также перевести и как "мысль о пробуждении], несмотря на то что пыль покрывает ее. Он зрит семя лотоса, чистое по своей природе, в своем теле". Санскритский комментарий поясняет: если во время майтхуны (коитуса) шукра (сперма) не извергается, сознание остается неподвижным. Что касается "пыли" (раджаса), то она является "раджасом женщин" (менструации и генитальные выделения); в майтхуне йогин провоцирует истечение у своей партнерши, а сам не позволяет излиться своей шукре, что влечет двоякое последствие: во-первых, он останавливает извержение шукры и, во-вторых, становится способен поглотить "семя лотоса" (раджас). Таким образом, мы обнаруживаем здесь три "задержки", три "неподвижности", упомянутые и в хатха-йогических трактатах: остановка дыхания, семени и сознания. Глубокий смысл этой "неподвижности" нелегко постичь. Прежде чем исследовать его, нелишне будет ознакомиться с ритуальной функцией сексуальности в Древней Индии и в його-тантрических практиках.

МИСТИЧЕСКАЯ ЭРОТИКА

Майтхуна была известна еще с ведийских времен; осталась она и в тантризме, однако превратилась при этом в инструмент спасения. Применительно к дотантрической Индии необходимо различать два возможных способа ритуального оценивания полового единения, каждый из которых архаичен и по структуре, и по происхождению: 1) брачное совокупление как иерогамия; 2) оргиастическое половое единение, целью которого являлось либо обеспечение притока плодородности (дождь, урожай, осадки, женщины и др.), либо создание "магической защиты". За примером супружеского соития, превращенного в "иерогамию", не нужно далеко ходить: "Я небо; ты земля", – говорит муж жене ("Брихадараньяка-упанишада", VI, 4, 20). Брачное соединение является обрядом, предполагающим множество предварительных очищений, символических отождествлений и молитв, как и при исполнении ведийского ритуала. В первую очередь меняется женщина: она становится освященным местом, где исполняется жертвоприношение: "Ее лоно жертвенный алтарь; волоски – жертвенная трава; кожа ее – давильня для сомы. Половые губы ее – огонь в центре (вульвы).* Сколь велик, поистине, мир того, кто совершает жертвоприношение ваджрапея [букв. "напиток силы"], столь велик мир того, кто производит совокупление, зная это" (Брихадар.-уп., VI, 4, 3). Отметим одно существенное обстоятельство. Начиная с "Брихадараньяки", становится превалирующей вера в то, что плоды "деяний", идентичные "плодам" ведических жертвоприношений, могут быть получены посредством ритуально исполненного полового соития.

Идентификация женского полового органа с жертвенным огнем подкрепляется магическими чарами, которыми обманутый муж опутывает любовника своей жены: "Ты совершил подношение на моем огне" (VI, 4, 12). Деталь одного эротического ритуала, когда желательно, чтобы женщина не зачала, чем-то напоминает первые смутные идеи, касающиеся возвращения семени. "Он должен сперва вдохнуть, затем выдохнуть и произнести с силой: "Силой и семенем я беру из тебя семя! Так она оказывается без семени" (VI, 4, 10).

Следовательно, хатхайогическая практика могла существовать, по крайней мере в качестве "магических чар", еще со времен упанишад. Как бы то ни было, в вышеприведенном отрывке движение семени координируется с дыхательным актом и магическим заговором.

Концепция эта имеет место и в имени богов: