– Моя старшая сестра в свое время тоже окончила эту Академию,-сообщила она Фокс-Так вот, она утверждает, что в ее бытность тут с этим было попроще…

А кто твоя сестра?- спросила Фокс.

Элизабет Трахтенберг,- ответила длинноногая,

– вы должны ее знать. Она недавно вышла замуж за вашего выпускника этой Академии, Джона Насименто. Такой потрясный мужик… Я ей просто завидую!

– Значит, Лиз – твоя сестра?- Саманта несказанно удивилась.

– Значит, так.

– А ты, стало быть, решила продолжить семейную традицию?- вновь поинтересовалась негритянка.- Решила стать офицером нью-йоркской полиции?

– Да, решила продолжить. И не только в этом…

– Что ж, отличное решение,- согласилась Фокс,- поздравляю тебя с этим выбором! Кстати, а как тебя зовут?

– Агата,- длинноногая подала руку чернокожей полицейской.- Агата Трахтенберг.

– Ну вот что, кадет Трахтенберг,- ответила Саманта, пожав ее руку,- назначаю вас старшим по этой группе. Вы должны следить за порядком, в корне пресекать всякие безобразия, а главное – смотреть, чтобы ваши мальчики после отбоя не бегали на женскую половину казарм.

– Чтобы мальчики не бегали на нашу половину?- переспросила Агата.- Отлично, мэм. Буду следить…

К Академии подкатило такси. Из автомобиля вышел очень маленький узкоглазый азиат с двумя огромными чемоданами – казалось, они были гораздо больше самого владельца. Поминутно кланяясь, он достал из кармана небольшой разговорник.

– Спасибо, сэр,- обратился он к таксисту,-

сколько моя вам долсен? Таксист, ухмыльнувшись, посмотрел на счетчик.

– Ровно семьсот баксов, приятель!

– Баксов?- узкоглазый принялся листать свой карманный разговорник,- такь, такь, посмотрим… бакенбарды, бактерия… нету баксов… Оцень извиняюсь, сэр,

но я не есть американец и не понимаю, что есть бакс. Таксист вышел из автомобиля.

– Ты что, вообще крезанулся? Не понимаешь, что такое бакс? Это должен знать каждый культурный человек!…

– Мой твоя не понимай,- ответил пассажир. Таксист расхохотался.

– Ну, доллары, доллары… Бакс и доллар – это одно и то же. Короче,- он посмотрел на счетчик,- ты должен мне ровным счетом семьсот долларов!…

Пассажир полез за бумажником. К такси подошел МакКони и, глянув на счетчик, тихо свистнул.

– Ого, приятель, ну ты и накатался!- сказал он азиату,- ты что, из Токио ехал?

– Да, моя из Токио приехала,- обрадовался тот,- я есть японец!

– Из Токио?- не поверил Джерри,- на такси? Но ведь номера нью-йоркские!…

Японец, приседая от вежливости, посмотрел Джерри прямо в глаза.

– Твоя моя не понимает,- сказал он,- я сейчас есть из аэропорта Кеннеди, а вообще-то я приехал из Япония в рамках кампании обмена кадрами.

– А, понятно,- произнес МакКони,- мало того, что вы завалили всю страну электроникой и автомобилями, вы уже принялись экспортировать в Штаты своих полицейских…

– Нам в Япония тоже прислали ваш полицейский,- возразил приезжий,- такой большой-большой, толстыйтолстый, как борец сумо. Ваш полицейский будет набирать опыт в Токио, а я буду набирать опыт в Нью-Йорк…

– А как зовут того толстого полицейского?- поинтересовался Джерри. Японец улыбнулся:

– Барби-сан.

– А, толстяк Барби!- обрадовался МакКони,- Хайталл, ты слышишь?- он обратился к проходившему мимо приятелю,- наш толстяк Барби уже в Японии!

– Да ну?- удивился чернокожий. Таксист, слушавший этот диалог, видимо, потерял терпение.

– Так ты будешь платить или нет?- дернул он за рукав японца.- Отдавай мне мои семьсот баксов!

– Постой, постой,- сказал МакКони,- откуда

взялась эта цифра? Таксист указал на счетчик.

– Тут все правильно. Счетчик никогда не врет.

МакКони просунул руку в окошко такси и вырвал счетчик «с мясом».

– Семьсот долларов? Из аэропорта имени Кеннеди? Что-то слишком много, приятель!…

– Ах ты, коп поганый!- заорал на Джерри таксист,- ах ты грязный вонючий мусор! Думаешь, напялил полицейскую форму, так тебе все можно? Зачем ты поломал мой счетчик?

Повертев злосчастный аппарат в руках, Джерри слегка потряс его – на табло появились совсем другие цифры.

– Перед употреблением взбалтывать!- засмеялся МакКони.- Твой счетчик врет, приятель! Этот японец должен тебе всего семь баксов…

Таксист глянул на счетчик.

– Да, верно, он врет. Этот счетчик иногда обманывает. Он ошибся – узкоглазый должен мне не семь баксов, а семьсот!…

К водителю такси неспешно подошел Хайталл. Взяв того за лацканы куртки и слегка приподняв над землей, он глянул обманщику в глаза.

– Скажи,- процедил он сквозь зубы,- зачем ты хочешь кинуть нашего хорошего друга, нашего коллегу… как тебя зовут?- обратился он к японцу.

– Ногато. Сержант Ногато,- ответил приезжий.

– Нашего японского коллегу сержанта Ногато?- продолжил Хайталл.

– Извините, господин полицейский,- таксист, очень напуганный подобной манерой общения, сразу же переменил тон,- извините, сэр. Мне очень жалко, но я действительно ошибся… Очень сожалею о случившемся, сэр…

Хайталл усадил таксиста на переднее сидение его автомашины. Кинув ему на колени счетчик, он скомандовал:

– А ну, пошел вон! Таксист посчитал за лучшее послушаться доброго совета страшного полицейского.

Ногато, подойдя к полицейскому, принялся листать свой карманный разговорник.

– Хайталл-сан,- обратился он к чернокожему,- вы мне оцень помогли. Я хоцу, чтобы вы помогли мне и дальше…

Хайталл посмотрел на Ногато.

– Всегда рад удружить коллеге,- улыбнулся он.- Чем могу служить?…

Японец посмотрел на какие-то иероглифы в конце своего разговорника.

– Тут наша шефа перед отъездом инструктировал меня,- сказал он,- я записал, чтоб не забыть. Моя шефа говорит, что у вас в Америка есть рэкет, кинднэпин, большие налеты на богатый банка, много-много стреляют из крупнокалиберный автомата… Шефа сказал, что скоро у нас в Япония будет то же самое, и он хочет набраться опыт, чтобы сражаться с бандитами и ганк… ган… гаст…- Ногато попытался выговорить трудное слово.

– С гангстерами?- уточнил Хайталл.

– Гангстера, гангстера,- обрадовался японец,- твой моя понимает…

– Да, приятель, американские гангстеры – самые крутые в мире. Ладно, помогу,- пообещал японцу чернокожий полицейский.

К ужасу Абрахамсона, его заселили в одной комнате с Эриком Мартинесом. Узнав об этом, бывший торговец едва не заплакал от досады. Весь вечер Пит слонялся по двору Академии, решив, что в свою комнату он пойдет только после отбоя. Ровно в десять вечера прозвенел гонг, и Абрахамсон, приготовившись к самому худшему, отправился в казарму.

Мартинес лежал на кровати в одежде – видеть на нем полицейскую форму было еще более непривычно, чем на Абрахамсоне – и курил, пуская в потолок кольца дыма. Пит, расстелив койку, несмело сказал своему соседу:

– Спокойной ночи, сэр… Тот, не отвечая, продолжал курить. Абрахамсон, раздевшись, лег в кровать и попытался

сразу же заснуть, но вдруг к своему ужасу ощутил, что к его животу прикоснулось что-то противное, скользкое и холодное. Откинув одеяло, Пит застыл от страха: в кровати, свернувшись клубочком, лежала какая-то страшная змея.

– А-а-а!!! – заорал бывший владелец супермаркета на всю казарму,- это змея! Она укусит меня! Боже, откуда она заползла ко мне!- Пит, с необыкновенной быстротой вскочив с койки, замахал на нее руками:- кыш, проклятая!…

Эрик лениво повернулся в сторону Абрахамсона.

– Чего ты разорался, придурок… Только людям спать мешаешь… Ну, подумаешь, змея – что она, тебя, съест, что ли?…

Пит отбежал в другой конец комнаты.

– Но откуда она тут взялась?- спросил он у Эрика.

Мартинес, подойдя к койке соседа, взял рептилию в руки – та даже не пошелохнулась.

– Так ведь она ненастоящая,- сказал Эрик,- отличный муляж, не правда ли?- Поднеся змею к самому лицу несчастного Пита, Мартинес продолжал,- а выглядит совсем, как живая,- змея неожиданно зашевелилась – Абрахамсону едва не сделалось дурно,- не бойся,- сказал Эрик,- это я заставил ее шевелиться – надо только надавить пальцами вот сюда…