Скорее всего, весьма регулярно удачная. При других обстоятельствах.

А так — вышел полный конфуз. Мне почему-то совсем не хотелось почувствовать боли от их неловких тычков и упасть замертво, как все их предыдущие жертвы. В том, что они у них были, бородачи сомневаться не давали.

Парни старались вовсю, сопя и матерясь хуже маленьких детей.

Правда, их первый грозный порыв существенно поугас, когда я стряхнул их и мимоходом ненароком зашиб насмерть двоих «великанов». Этих особенно ретивых в части попыток нанесения мне жестоких побоев и, судя по виду, самых ограниченных разумом. Эдаких дегенеративных «дур-машин». Они отдали жизни за торжество справедливости первыми.

Оставшиеся четверо придурков оторопело уставились на меня, так и стоящего в светлом проёме двери. Поскольку вся эта свалка происходила прямо на пороге.

Пока до них дошло, что я в два с лишним раза крупнее…

Пока сбегали убедиться, что парняги больше не встанут и не разопьют с ними «по маленькой», прошло около минуты.

Всё это время я терпеливо мёрз и ждал, пока искорка их соображения несколько раз слепо проследует по загадочным тропам мышления, привычным ей путём, от анального отверстия до макушки.

Первым «опомнился» рыжий громила в джинсовой тёплой куртке и крохотной шапчонке на огромной башке. Он выхватил откуда-то из несвежих штанов пистолет и наставил его мне прямо под нос:

— А ну стоять, ур-род! — истошно заголосил он, лихорадочно облизывая губы и суетливо переминаясь с ноги на ногу.

Правила ведения схватки требовали, чтобы он надвигался на меня бесстрашно и с понтами, куда большими, чем у короля Бульонии. Однако он отчего-то не торопился.

Я его понимал.

Когда идёшь на дело в полной уверенности, что твоих кулаков более чем достаточно для нормального человека, пусть даже и с крайне крепким здоровьем, да ещё и с толпой подобных тебе «горилл», поневоле испытываешь чувство счастливой «спортивной» безнаказанности.

Однако, когда перед тобою вместо ожидаемого рыхлого бюргера или даже дюжего сложения туриста предстаёт ТАКОЕ, легко напустить шустрых «мурашек» в штаны.

Как и всем самоуверенным идиотам подобного рода, оружие в собственных руках кажется им великой и неоспоримой панацеей от любых неудач, средством для исправления ситуации, когда дело пахнет безнадёжностью и позором.

Им обычно пользуются такие подонки, когда видят, что руками им не справиться.

Держа вас на прицеле, они уже мнят себя владыками мира.

Поэтому, зная всё это, я предвкушающе хмыкнул и решил их слегка «разубедить»…

Мне не удалось сделать бы из них праведников, открой я для них даже шикарный молельный дом, где им ещё и платили бы огромную зарплату за исправление поведения.

Я в этом был уверен более, чем в собственном здоровье, потому ни с кем из них не стал особо церемониться.

И кроме того, мне совсем не нравится, когда в ноздри тычут холодным стволом. Так и простыть до гайморита недолго.

…Может быть, силы наши и были неравны, и игра велась с моей стороны не совсем по спортивным правилам, но отчего-то мне подумалось, что сам расклад, количественное соотношение сил были самым что ни на есть честными.

А как иначе? Не думаю, что у них присутствовали уже хотя бы такие понятия о чести, как у меня.

Поэтому я, не задавая им лишних вопросов типа «а что вы тут делаете, ребята» и «что вам здесь, негодяям, нужно», сделал лёгкое и плавное движение в сторону. Утекающее движение.

Я не горел желанием кричать и звать на помощь, и безо всякого сожаления и по-простому самолично «приложил к делу руки».

…Когда я несколько успокоился, полянку перед моим домиком украшали шесть хладных трупов, принявших самые причудливые и неестественные позы.

Если бы мне вздумалось просидеть тут до Рождества, я, пожалуй, украсил бы ими самую большую ель в округе, развешав их по веткам в назидание вороватым сойкам. Предварительно обмотав идиотов цветной бумагой на манер китайских фонариков.

Уверен, что праздник удался бы на славу…

…Едва только я закончил сию нешумную экзекуцию, оказав обществу ещё одну, столь полезную услугу в деле очищения улиц от лихого люда, как внизу, в долине, замелькали блики полицейских «мигалок». Ага, так вот как и по какой причине оказались здесь эти добры молодцы…

Видимо, они сматывались от преследования, от севшей им «на хвост» полиции, и вдруг среди чёрного, как смоль, леса обнаружили окошки избушки, да ещё и ярко освещёнными. По ходу дела решили либо пересидеть опасность, либо взять заложников. Вот и заглянули ко мне на свою беду, сердешные…

В их сумках я при беглом осмотре обнаружил немало награбленного добра, и основную их часть составляли «камушки». Пожалуй, они накануне очень «удачно зашли» в крупный ювелирный магазин. А оттуда их уже гнали до самых гор стражи порядка, практически своевременно примчавшиеся на истошные вопли скрытой сигнализации.

Они тоже скоро будут здесь.

Парад мундиров и эполет на плацу перед лесным срубом не входил в мои планы. Так что мне приходилось отчаянно поторапливаться.

Я сгрёб эти, уже начинавшие коченеть «отруби», в охапку и потащил их вместе с их добычей вглубь леса. Пусть там, в тишине и покое, и «попилят» награбленное.

Думаю, примеченный мною ранее небольшой овраг идеально подойдёт для того, чтобы наполнить его этими синюшными бурдюками мёртвых кишок. Лучшей «гостиницы» я придумать им пока не в состоянии. По крайней мере, на эту ночь. А вот что будет утром…

Пожалуй, мне стоило так же подумать и о себе. Об уместности собственного присутствия в этих местах. И о местах, что находятся гораздо дальше этих лесов. Где воздух чист и свеж. «Где природа тиха и невинна»…

Короче, я вдруг подумал о своём быстром и полном отсутствии здесь!

Этих горемык ножа и кинжала рано или поздно найдут, не по следам, так по запаху, и тогда полиция захочет побеседовать с тем, кто уложил «поспать» эти шесть неслабых тел. Криминалист даст нужное заключение, и перед оперативниками встанет та ещё задача: поговорить «по душам» с (цитирую) «физически крепким, высоким человеком; крепким настолько, чтобы лишь голыми руками спустить в сортир шестерых дюжих жлобов».

По округе обязательно начнутся тщательнейшие поиски. Любознательность присуща некоторым полицейским даже поболе, чем сусликам. А нюхом такие индивидуумы ничем не уступят свинье, отыскивающей дефицитные ныне трюфели.

И тогда окажется, что не так уж сильно спрятан в роще мой домик. Про него всё-таки вспомнят. Придут, вытрут вежливо ноги о половичок и застучат деликатно в дверку.

И мне что-то не хочется удивлять следователей и «оперов» собственной персоной, сидящей на печке с видом «я только что вошёл, поспал, и ничего про себя не знаю».

Мало того, что я сам по себе, мягко говоря, необычен, так при мне ещё немало «интересных» вещей. А тут ещё кто-нибудь невзначай вспомнит приметы «огромного парня», вроде как проходящего по другим нашумевшим эпизодам в городках Долины…

Какая-нибудь дотошная гнида достанет из пиджачка рулетку и захочет поиграть в плотника, чтобы узнать мою «длину», да чтобы сравнить с анализом видеозаписи…

И тогда окажется, что у меня ведь ни документов, ни прошлого, ни настоящего…, а на руках — наверняка ведь ряд преступлений!

Ого!!! Заранее предвижу хитроватый взгляд какого-нибудь начальника участка. Уж навесят на меня всё, что не раскрыли за последние триста-пятьсот лет. Перспектива ещё та!

Меня наверняка же захотят картинно «задержать». Мол, «до выяснения обстоятельств»…

А я отродясь не имею привычки подчиняться подобным глупостям… Помню почему-то это ещё из той жизни…

Тогда в меня сперва в меня полетят глупые пули. Потом вслед за ними поскачут по окровавленным полам головы…

И тогда мои собственные недавние мысли относительно «полезности постоянных контактов и развития всестороннего взаимодействия с полицией» станут явью.

Уж чего-чего, а этого мне только и не доставало…