…Когда вслед за остальными выбрался, спотыкаясь и с ещё полузакрытыми глазами, недовольный всем на свете Рене, Джи успел уже слегка размяться, а маклер сиял умытой физиономией, шурша пакетами в чреве сумок в надежде позавтракать крекерами. Однако, когда отсвет «восхода» стал приобретать и вовсе странный синеватый оттенок, даже Чик счёл необходимым оторваться от упаковок с провизией. Рене и Джи уже вовсю пялились в ту сторону, откуда лилось это, словно слегка разбавленное искусственным ультрафиолетом, зарево.

— Там что, — процедурный кабинет «кварцуют»?! — изумлению Чика не было предела. — До рассвета по «графику» ещё больше часа! И свет уж больно странный какой-то…

С ним тут же согласились. Правда, Мони временами «выпадал», клюя носом даже стоя.

Свечение пропало так же внезапно, как и началось. Тьма вновь мгновенно сгустилась над досыпающей пустыней, словно всё виденное им просто почудилось.

Приятели недоумённо переглянулись.

— Что это там ещё за фокусы?! — Рене будто внезапно проснулся, когда до него стало доходить неестественность происходящего. Он с треском захлопнул зевающую пасть и недоумённо уставился, часто моргая, в темноту, в которой только что со свистом пропало это, уже было обещанное ему, утро!

— Это снова крокодил солнце в небе проглотил! — много читавший в детстве, Чик даже в такой странной ситуации исхитрился познакомить всех с переводом сказок Чуковского. Вышло несколько мрачновато, но почти в тему.

Однако не пришедший ещё окончательно в себя Рене глянул на него, как на ненормального. Какие крокодилы в небе, да по утрам, если тут такое?!

Троица явно пребывала в растерянности. Двигаться дальше? Или подождать, пока непонятное явление вновь не проявит себя или более не повторится, и тогда решать — драпать отсюда, вывалив язык и лихо загребая ногтями ног песок, или потихоньку и осторожно продолжать движение?

Внезапно горизонт невыносимо полыхнул розовым.

На миг словно ослепнув, Рене и Джи вскрикнули и прикрыли глаза. Чик, который в это время стоял к ним спиной и намеревался достать из наполненных всяким мусором и вещами глубин кабины изрядно измятую панаму, этой участи избежал. И именно он, повернувшись от неожиданности обратно, был единственным свидетелем, как на землю вдалеке падала крохотная огненно-рыжая капля…

— …Господи, помилуй, это же… — голос Чика предательски задрожал.

— Что там такое, Чик? — Рене и Джи, отчаянно трущие слезящиеся глаза, крайне постепенно начинали видеть пока ещё совсем смутные очертания предметов.

— Ребята…, мне кажется, ребята…, что это… Точно, мля, мужики…, это конец нашего траханного мира… — еле шевеля губами, Чик вспоминал всё, что слышал, знал, читал или помнил про ядерный удар.

— Что?! Ты не мог бы выплюнуть кашу изо рта? — Джи, разъярённый тем, что вместо нормальных объяснений из уст толстяка едва слышится какое-то невнятное, глупое и бессвязное бормотание, в то время как он ни черта не видит сам, перешёл на повышенные тона.

Однако Нортон не обратил на его тон ровно никакого внимания. Он осел на песок с таким видом, будто у него разом умерли все родственники, его банк в этот же миг лопнул, а его самого вот-вот придут арестовывать за неуплату налогов.

Чик выглядел так, словно на него свалились разом все мыслимые в этом мире беды. По его убеждению, именно так всё и было. Какие ж ещё нужны, на хрен, неприятности, если в сорока-пятидесяти километрах от тебя, как ему показалось, на землю упала горящей смолой ракета?!

— Молитесь, идиоты… — сам не понимая, почему, Чик торжественно назвал друзей именно так. — Сёйчас вам уже не придётся идти умываться…

— Чик, твою мать! Да что происходит-то?! — Рене начал поддаваться панике, слыша убитые выражения друга, но сфокусировать на нём зрения ещё полностью не мог. Утирая беспрестанно выжимающие слёзы глаза, он отчаянно моргал и кривился, силясь сконцентрироваться сквозь капельную, дрожащую пелену солоноватой влаги, на Нортоне, уныло сидящем на почти остывшем за ночь песке, словно еврей в дни исхода оных из Египта. Но вместо него ему пока являлось размытое пятно.

— Думаю, секунды через три ты всё как следует узнаешь. Ракеты. Ядерные… — И внезапно голос Нортона окреп:

— Сволочи! Угробить такой мир, говнюки! Когда же вы, твари, наиграетесь в свою войну, в свою политику?! — он в бессильном отчаянии погрозил небу кулаком и уронил голову на руки.

Не смея верить ушам, Рене и Джи напряглись в ожидании смерти. Испугаться они не успевали. Они тоже имели понятие, с какой сокрушительной скоростью и убийственной силой движутся ударная и раскалённая «огненная» волна после атомного взрыва. Так что смерть не отнимет много времени. И не будет столь мучительной, как, скажем, от ножа.

Однако время шло, — пять, десять… тридцать секунд…

Чик поднял голову в надежде ещё успеть заметить растущий «гриб». Отчего-то ему казалось крайне важным — увидит он его перед смертью или нет.

Глупая мысль, глупые ассоциации на пороге вечности. На долю секунды Чику стало даже неловко за столь дикое, несуразное желание за неполную минуту до гибели. «Не мать вспомнил, не молодость свою помянул, придурок, а пыль атомную увидеть возжелал», — в его голове мысли носились, натыкаясь друг на друга и падая, словно не в меру разошедшиеся в старании новички на катке…

Но самым поразительным казалось то, что никто из них за всё время ожидания не закричал. От ужаса, от безысходности, от предчувствия неизбежной кончины…

Однако ничего такого, что могло сказать о том, что над Африкой взошёл радиоактивный восход из магмы, над горизонтом не было и что-то не собиралось являться.

Вместо ожидаемого столба взрыва над тем местом, куда предположительно падала боеголовка, висело лёгкое марево из странного свечения. Еле уловимого, почти незаметного. Если не присматриваться, его почти не было видно. Этого, отдающего лёгким намёком на зелёный, света. Почти миража.

— Ничего не понимаю… Не разорваться оно не могло… Позднее соударение? Ушла куда-то дальше? — Чик бессвязно бормотал, словно умалишённый под церковью. — Ничего не понимаю…

Ковбой и Рене, уже почти совсем обретшие способность видеть, как оказалось, тоже не отрывали глаз от горизонта. Словно тоже жаждали увидеть несущуюся на асфальтовом катке им прямо в морды смерть…

— Похоже, Чик, вода уже стала бить тебе в голову не хуже виски… — Рене выразительно постучал себя по лбу, давая понять, какого он мнения о выходке Нортона. — Или это утренняя моча стучится в мозги?

Чик не отреагировал на реплику француза, лишь досадливо поморщился, словно при виде вконец обнаглевшего таракана, попытавшегося подвинуть его ногу со своей дороги.

— Конец света, я так понимаю, откладывается? — Джи словно тоже решил подлить масла в костёр над головой Чика.

— Идиоты, я видел это! Видел, понимаете?! — Чик нервно подпрыгнул. — Как вас сейчас! И даже лучше!

— Ну, не ори так, чего ты? — Джи никогда не видел Чика столь разъярённым. Тот сопел и бычился, будто оскорблённый прилюдно мамонт.

— Сейчас доедем и посмотрим, что там…, - Джи неловко пытался сгладить ситуацию.

Внезапно налетевший порыв ветра поднял струйки песка наподобие крохотных смерчей и унёс их вдаль, однако оставив после себя стойкий странный запах. Запах чего-то неотвратимого и страшного.

Того, что заставило сердце сжаться и начать слепо тыкаться мокрым и холодным носом во все уголки тела, надеясь найти там пристанище и забиться подальше от прихлынувшего на него ужаса…

Друзья потрясённо переглянулись. Каждый втайне надеялся, что это ему почудилось, однако на лицах всех троих было явственно написано то, что пережили они разом, в один и тот же миг, вместе.

— Мне что-то… Э, не-еет, не хочется туда мне ехать, мужики… — Рене передёрнул плечами. — Там что-то не так… Вам не кажется?

Джи и Чик напряжённо кивнули, соглашаясь. Француз выразил их общие мысли. Не сговариваясь, они повернулись в сторону машины. Назад, назад! Обратно, через Западную Сахару, в Марокко! К чёрту Мавританию, к чёрту Сенегал, в который они так стремились… Туда, где можно сесть на самолёт или судно, немедленно отплывающее в сторону Штатов!!! Вот куда нужно стремиться теперь. Там, впереди, происходило что-то непонятное. Может, война, может, техногенная катастрофа…