…Большинство существ Упорядоченного живёт сутью света. Он питает их клетки, давая им рост, обеспечивает расщепление белков и микроэлементов, помогая побеждать болезни, видеть и ощущать мир…
А пришедший ныне из Ничто Хаара — практически полное воплощение тьмы и других «тёмных» элементов, живущих несколько другими критериями и средствами, замешанными и заквашенными на других созидательных основах. Он — тот, чьи законы развития диаметрально противоположны всему выросшему под протуберанцами кипящих магм. Тот, кому Свет — разрушающий его самого антипод. Не свечение банальных ламп и светил, а глубокий смысл вкладываемого в само слово «свет» понятия. Чистоты и веры в Первоисточник, в Творение, в Начало, в Истоки Бытия.
В нём нет более Света, а значит, нет и настоящей Веры. Веры в благодушное и благоприятное превалирование над ним той Силы, что среди всех видов творений создала, в том числе, и его. А это значит, что он теперь — сам по себе. Никем и ничем Великим Хаара более не опекаем. И, как самостоятельное существо, не опирающееся на поддержку более могущественной инстанции, ранее принимавшей за него решения и заботящейся о его благополучии, берегущей его, он теперь — уязвим. Ибо никто в этом Мире, возомнивший себя всесильным и подобным самим Основам, не имеет места, откуда в состоянии постоянно черпать противоядие против направленных на него острий забвения и Смерти. И ничто не отразит с готовностью летящих в него стрел возмездия. Не имеющий Веры уязвим столь же легко, как не имеющий в бою брони телесной…
"Я приму вашу помощь, мудрые Тени. Но не в том жертвенном виде, что вы только и понимаете. Я возьму от вас не эту ненастоящую «жизнь», от которой вам и самим мало проку. Не силу вашего, застывшего в бесконечном ожидании приговора, мира. Ибо и она мне не помощник. А попрошу взаймы то, чем наделили вас ещё при жизни, но сути чего вы так и не поняли. Я захвачу с собою саму основу ваших имён…".
Они переглянулись. "Да, да, именно имён. Ибо «Свет» и «Избранный» дают ту, нужную и единственно верную, комбинацию решения. Избранный, то есть "тщательно отобранный", почти Изначальный, и непосредственно — Свет. Так как Начало, не загаженное последующим тлетворным влиянием развития, всегда предельно чисто и совершенно… То, чем не смогли воспользоваться вы сами, в конце концов, я уверен, к моему появлению обрело должный, для первоначально заложенного в него смысла, вид. И решит вечную дилемму Противостояния. То, что породило, способно убивать, быть может, даже куда вернее. Отныне, по воле Его, Луесфаррам более не Сын Света. А Диавол, Сатана, Сын Тьмы. Как угодно назвать, суть не меняется. И поверьте, вы правы, — человек вполне способен рождать в себе любой желаемый образ, вынимая его из глубин собственного воображения, сознания. Создавая и творя его буквально из ничего, — из случайной мысли и брошенного слова, из услышанного далёкого отзвука мнимых событий, из остроты желания, из возникшей необходимости и силы духа. Именно так, как сотворил когда-то Мир Всевышний. Так, как по наитию и разыгравшейся в одночасье фантазии, наша раса рождала идеи и сами изобретения раньше, чем была в состоянии их хотя бы грамотно описать… В любом из нас, какими бы ни были или ни казались мы ничтожными, коварными и подлыми, живёт и не меркнет внутренний Свет, частица Его души, Его дыхания и Любви. Мощнейшее, вечное и неразлучное с нами оружие. Основа нашей жизни и пусть вялого, но стремления к совершенству. Пока оно с нами, нас не уничтожить. И хвала Всевышнему, что Он у нас его пока не отнимает. Живите и вы, Тени. Я взял всё, что хотел".
Я высоко поднял руку в знак прощания, и повернулся к ним спиною. Передо мной забрезжила едва различимая грань бесконечно далёкого настоящего, из которой призывным дымком струился настойчивый Зов… Далековато ж я забрался! Мне мимоходом подумалось, что, прежде чем им воплотить мои пожелания здравия в необозримом будущем, мне придётся сегодня как следует выполнить свои "убойные обязанности". Я заспешил.
Когда я «уходил», за мной прозрачными шлейфами зависти тянулись их молчаливые взгляды. Отчего-то мне на миг показалось, что они с куда большим облегчением приняли бы свою духовную смерть, чем отпустили меня по своей воле живым туда, где кипит столь заветная для них реальность существования. Куда охотнее они оставили б меня рядом с собою, в качестве интересного собеседника, с которым можно проводить часы и тысячелетия Бесконечности, болтая о пустяках и скучающими взорами обводя Сущее… Я их почти понимал. Когда твоё существование — сплошной ковёр тягучей неопределённости, так легко мечтать о смене декораций. Пусть даже таким эгоистичным способом.
…Я смутно помню, что в момент моего «зависания» у границы яви и владения Теней эта гнусь, уже приходящая в себя, замахнулась на меня торенором и сделала шаг. Ко мне. Шагнула, намереваясь продолжить бой, ещё когда из её собственного разорванного живота торчали обрывки медленно втягивающихся туда кишок. Словно со стороны я видел собственное тело, как-то отрешённо замершее перед атакующим Хаара. Никак не реагирующее на летящего к нему с безумным видом демона. Словно стоящее на страже кучи тряпья ватное чучело, в котором никогда не было жизни, мысли и движения, моя замершая в прострации плоть даже не делала слабых попыток поднять навстречу опасности оружие. Оно пыльным, изуродованным манекеном торчало посреди словно чуждой уже мне реальности, всем своим видом злорадно говоря о том, что более не нуждается ни в чьей нерадивой опеке. Что я, непозволительно долго умничавший среди призрачных далей, теперь безнадёжно опаздываю. Выходило, что моя разгульная душа, мартышкой по веткам скакавшая туда-сюда по измерениям, бросила без должного присмотра что-то важное. То, без чего она, не возвращайся я так вовремя, рисковала присоединиться к тем же Теням?! Стать осколком чаши без содержимого…
Такой расклад меня не устраивал. Как-никак, я — лицо назначенное. Я в ответе за это дурацкое тело, что, выходит, нельзя ни на минуту бросить без няньки, несмотря на его размеры и степень физического развития. Это верно так же, как и то, что вроде лично духовный «я» отвечаю за всё ему порученное. Так что, досадуя про себя на свою оплошность, выразившуюся в излишней болтливости с ничем полезным на данный момент не занятыми личностями, шустро заношу странно невесомую ногу над «порогом», напрягаюсь… И остаюсь на месте. Лишь слегка проникнув, вдавившись в какую-то упругую преграду, я оказываюсь ею мягко, но настойчиво откинутым назад. Это походило на остановку перед стоп-линией, пересечь которую означало бы совершить некое кощунство перед тем, кто воздвиг её на границе желаемого и действительного. Как бы то ни было, я по-прежнему топчусь на месте. Недоумевая по ходу действия, отчего ж это я не могу оказаться быстро в зале корабля, именно в то самое время, как этот урод вот-вот просто и безнаказанно развалит меня надвое. Четвертует, не получая сдачи. Нечто похожее на шок состояние заставляет покрыться подобием испарины. Какого ляда я так задерживаюсь в этом с ума меня сводящем междумирье? Отчего мне так тяжело вырваться из той затхлой и плесневелой серости, и вернуться туда, куда просто должен?! Оттуда ведь льётся свет, и моё место пока ещё там!
Я забился сильнее, отчаяннее и решительнее. Я прилагал неимоверные усилия, дёргаясь, как дурная муха, увязшая в крепкой ловчей сети старого, опытного паука… Замолотил в вязкую стену кулаками и ногами, будто надеясь одолеть то, что воздвигло передо мною коварный предатель Время. Быть так подло, словно наивный ребёнок, обманутым самым бестелесным и тихим из составляющих Сущего, означало лишь одно, — оно вышло. Закончилось, если вам так угодно, господа. Время это, отведённое на решение всех насущных проблем. Как же так? Должен признаться, я растерялся. По моим прикидкам, в моём распоряжении было ещё никак не менее девяти с половиною минут! Неужели Тени меня банально надули?! Нет, не может этого быть, не в их власти творить такие вольности с составляющими Бытия… Эй, ну, кто там?! Пустите ж, чёрт возьми! Мне нужно туда, и нужно до зарезу! Непонятно для чего лихорадочно оглядываю помещение. Нет, всё верно! Демон, как в замедленном движении плёнки, набирает скорость как раз с того места, где я оставил его пытающимся сохранить здоровье и целостность головы на плечах. Всё так же робко сжался в своём уголке Фогель, едва заметно сменив позу… Я отсутствовал здесь миг, не более.