Во второй половине августа начались дожди. Технику пришлось поднимать на сопки. Особенно сильные ливни разразились 17 и 18 августа. Ручейки и речушки, которых раньше мы и не замечали превратились в водные преграды. Дороги стали непроходимыми для всех видов транспорта. Продовольствие нам сбрасывали на парашютах с самолетов.

В сентябре войска начали возвращаться в места постоянной дислокации. Наша механизированная бригада возвращалась домой прежним маршрутом. Город встречал нас торжественно, с оркестрами и цветами. Настроение было и радостное, и грустное. Радостное — потому, что выполнили свой долг перед Родиной. Но грустно было вспоминать потерянных в боях товарищей. Уже на второй день на совещаниях были подведены итоги марша, серьезно указано на недостатки и определены задачи на постановку техники на кратковременное хранение. Это значит, что надо было ее заправить горючим, очистить, провести технический осмотр, там, где требовался ремонт, провести его, все положенное для хранения на складах уложить и сдать. Танкисты знают — это большая работа, требующая и много времени, и немало физических сил.

Одновременно шли политзанятия, политинформации, специальная, техническая, а также командирская подготовка. После постановки техники на хранение главное внимание сосредоточивалось на совершенствовании боевой готовности с учетом полученного опыта. Должен сказать, что требования к качеству боевой и политической подготовки на Дальнем Востоке после событий у озера Хасан были очень высокие и жесткие. Заметной была перестройка в политическом и воинском воспитании.

Важнейшей формой становилась индивидуальная работа командиров и политработников с подчиненными, всестороннее знание ими не только биографических данных бойцов, но и моральных, идейно-нравственных качеств. Не реже чем раз в месяц со мной, как и с другими командирами взводов, обстоятельно беседовали командир батальона, комиссар и командир роты. Беседа шла в товарищеском тоне о том, как мы представляем себе международную обстановку, какие выводы делаем для своей работы, хорошо ли знаем социально-экономическую стратегию нашей партии, чем живет наша Родина — какие главные задачи решает, как мы это разъясняем личному составу взводов.

Учили рассчитывать и строго планировать свое рабочее время, индивидуально обучать и воспитывать каждого подчиненного, готовиться к занятиям. Подробно обсуждались состояние дисциплины, ход боевой и политической подготовки, шла речь и о культурном досуге, и делах в семье, проверялись знания воинских уставов. Тактично, без назидания давались рекомендации. В эффективности такой формы воспитания я убедился, работая с подчиненными солдатами и сержантами, командуя взводом и ротой. Не забывал об этом и в годы Великой Отечественной войны, и в послевоенное время. Методов индивидуальной работы много, но наиболее результативны те, которые обеспечивают постоянную связь с людьми, знание их нужд и запросов, развитие у них лучших качеств, устранение всего отрицательного.

Острой была тогда проблема жилья. Нас, холостяков, разместили в сборно-щитовых домиках. Посредине стояла печь. Удобств не так уж много, но жизнь шла нормально. В Доме офицеров демонстрировались кинофильмы, устраивались танцы, организовывалась самодеятельность. Откровенно говоря, у командира взвода, роты, батальона, как я помню, свободного времени было немного. Подготовка к занятиям, индивидуальные беседы с подчиненными, другие уставные обязанности вынуждали работать и в свободное от занятий время, и, как говорят, прихватывать и воскресенье. Такова уж воинская служба — работать не от звонка до звонка, а столько, сколько надо, чтобы обеспечить постоянную боевую готовность, выполнить все уставные обязанности. Так постепенно втягивались мы, молодые офицеры, в ритм войсковой жизни, так учили нас старшие командиры и начальники.

Где-то в начале октября меня пригласили командир и комиссар батальона, затем командир и комиссар бригады и сообщили, что я направляюсь в Москву в составе группы участников боев на Хасане от 1-й Отдельной Краснознаменной армии. От бригады вместе со мной ехали командир танка старшина сверхсрочной службы Терешкин и механик-водитель, тоже старшина сверхсрочной службы, Федько.

Состоялась беседа, я поблагодарил за доверие и высокую оценку, а через 2–3 дня нас, около 20 человек представителей 32-й и 40-й стрелковых дивизий, авиации, пограничников, собрали в штабе армии. Сообщили, что мы отобраны для поездки в Москву как победители во Всеармейском социалистическом соревновании мелких подразделений, посвященном 21-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, что нам предстоит поделиться боевым опытом. В составе нашей группы все были участники боев, представленные к государственным наградам, представители почти всех родов войск: стрелковых, пограничники, танкисты, артиллеристы, летчики, в воинском звании не выше капитана, с должностями до командира роты включительно.

В Москве нас приняли Нарком обороны, начальник Генерального штаба и начальник Главного политического управления РККА. Каждому было поручено выступить на этой встрече и подробно рассказать о подготовке и ходе боевых действий отделения, взвода, роты, об организации управления подразделениями в бою, о боевой технике и вооружении, о политработе перед боем и в ходе боя. Когда мы выступали, нам задавали наводящие вопросы, поддерживали. Первым было нелегко, но, чувствуя непринужденную обстановку, мы разговорились, а некоторые даже выступили по два раза.

В своем выступлении я говорил о действиях танкового взвода, танковой роты. Мне были заданы вопросы: как совершался марш в ночных условиях, как организовывался бой. Потом попросили подробнее доложить, как я управлял взводом, а командир роты — ротой, как действовал танковый батальон. Особо был задан вопрос: каково мое мнение о качестве танков Т-26 и БТ, особенно об их слабых местах. Откровенно говоря, дались мне ответы на эти вопросы нелегко, но изложил все подробно, не скрывая тех недостатков, которые видел сам. Меня поблагодарили за обстоятельный ответ. Потом я дня два самокритично анализировал свое выступление и ответы на вопросы…

Беседа длилась несколько часов и на всех произвела глубокое впечатление. 6 ноября нас пригласили на торжественное заседание, посвященное 21-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, в Большой театр. 7 ноября мы были на трибунах Красной площади и с восторгом смотрели военный парад и демонстрацию. Впечатлений было так много, что трудно было все уложить в памяти, как следует прочувствовать. После праздников нас ознакомили с планом встречи с трудящимися Москвы и Подмосковья, в воинских частях Московского военного округа.

В памяти остались яркие, незабываемые встречи на речном вокзале канала Москва — Волга с комсомольским активом столицы и совместная экскурсия по каналу на теплоходе. На многих пристанях состоялись митинги, на которых кто-то из нас обязательно выступал. Особо впечатляющей была встреча с мастерами искусств Москвы. На одной из встреч нас познакомили со знаменитыми летчицами Гризодубовой, Осипенко, Расковой. Они подробно рассказали о дальнем перелете на Восток. Встречи были с учителями столицы, на заводах, в высших учебных заведениях. Теперь сожалею, что не вел дневника — за 50 лет из памяти, естественно, много стерлось. Но основные события и впечатления не померкли и остались в сердце на всю жизнь.

В них, этих встречах, переливалась в наши солдатские сердца глубокая и искренняя любовь народа к своим Вооруженным Силам, а эта любовь — такое оружие, мощнее которого создать невозможно.

Особое место в памяти оставило приглашение в Кремль, где нам были вручены ордена. Вручал их Михаил Иванович Калинин. При вручении присутствовал Семен Михайлович Буденный. Какое это было счастье для молодого лейтенанта — получить орден из рук Всесоюзного старосты М. И, Калинина и принять поздравления от легендарного героя гражданской войны С. М. Буденного! Все мы были переполнены чувством благодарности партии и правительству за высокую оценку нашего ратного труда и выразили это при получении наград.