— И сколько же можно получить за твоего ненаглядного? — усмехнулся я.

— За любого из четырех учредителей, по их обоюдному согласию, немедленно выплачивается сумма до миллиона долларов. Если требуют больше, возможны переговоры.

— А миллион — немедленно? И без всяких переговоров? — слегка обалдел я.

— Немедленно, вот именно. Чтобы избежать случайных эксцессов, уверенно кивнула Нина.

— А что… — оживился Семен. — Вот это дело. Стоит попробовать.

— Стоит оно, может, и стоит, да только как?

— Давайте думать, — вздохнула Нина.

— Можно обезоружить охранника, когда он приезжает домой, или в подъезде засаду устроить, — предложил я.

— Его со вчерашнего дня сопровождают трое, — Нина презрительно усмехнулась. — Один проверяет предварительно подъезд, даже поднимается на лифте доверху и спускается пешком, только после этого заходит муж.

— К тому же там за углом отделение милиции. Если прозвучит хотя бы один выстрел — нам хана, — вздохнул Семен.

— В банке тем более не возьмешь. Там охраны — как селедок в бочке, плюс инкассаторы, — сказал я не слишком радостно.

— И что же делать? — беспомощно спросила Нина.

— А что… Надо брать, — сказал я.

— Это и ежу понятно, что надо. Это решило бы все наши проблемы. Но как брать и где? — спросил Семен.

— Даже не знаю, — всерьез задумался я. — Ни единой мысли.

— Послезавтра муж собирался на один день в Чехов, на семинар какой-то или совещание межбанковское.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Как я мог забыть! Эти совещания проходили четыре раза в год. На самом деле это даже никакие не совещания и не семинары, а большая тусовка для новых русских банкиров. Тузам банковского дела требовалась разрядка от мозгового напряжения. Вот и позволяли они себе раз в квартал маленькую «расслабуху».

Да нет, бардака там в прямом смысле слова не было. Хотя присутствовали, конечно, и тщательно подобранные дамы, готовые понять порывы души и тела гостей, но ненавязчиво, только по желанию приглашенных. И вообще там царила полная демократия. Кто хотел, тот, начхав на всех, надирался до посинения и лапал всех девок, до каких мог дотянуться. Кто хотел, тот уединялся в кабинетах и вел скучные переговоры, заливая их хорошим вином или чем покрепче и заедая отборными деликатесами.

Жрали там от пуза. Многие привозили собственных отменных поваров и устраивали настоящие соревнования.

Программа составлялась разнообразнейшая и на любой вкус. Кому — сауна, кому — банька по-черному, кому — икра на половинке вареного яйца, а кому квашеная капуста со смородиной. Настольный и кортовый теннис, шахматы в теньке, карты в беседке и даже рулетка. Словом, все, что душе угодно. Отдыхай — не хочу.

Перехватить шефа по дороге туда — в этом был резон.

— А почему не обратно? — Семен прервал мои размышления вслух. Он ведь не мог не поспорить.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ты ошибаешься. Сам шеф не пьет, а за тем, чтобы охрана оставалась трезвее трезвого, там следят строго. Так что только по дороге туда похищать. Обратно поедут затемно. Придется брать с пальбой. А по дороге туда есть свои плюсы и свои минусы.

— Давай, выкладывай свои плюсы-минусы. Покумекаем.

И я стал выкладывать.

— Плюс тот, что я ездил дважды с шефом в сопровождении. Знаю места, представлю, где примерно можно устроить засаду. Минус — в такие дальние поездки шеф, как правило, берет с собой дополнительную охрану, и едут они на двух машинах.

Семен присвистнул.

— И как ты думаешь разоружить две машины, набитые охраной, и вытащить оттуда заложника?

— Есть кое-какие соображения.

— Ну излагай, раз есть, — покачал головой Семен.

И я изложил.

План был предельно прост и мог оказаться очень эффективным, если не произойдет никаких случайностей — тогда все сразу пойдет насмарку. Все зависело от четкости исполнения.

И ещё кое-что повисало в воздухе. Не хватало людей и некуда везти похищенного в случае успеха операции. Нам и самим некуда деться. А мотаться по городу с заложником или бросить его в первом попавшемся подвале — это слишком рискованно.

— Есть одно место, — задумчиво сказала Нина. — Мы там иногда с мужем отдыхаем. Это в районе Ватутинок.

— А что там за место? — почти хором спросили мы.

— У озера. Большое такое. Не помню, как оно называется. Там большой двухэтажный дом со всеми удобствами. Хозяин имел какие-то дела с мужем, подружились, и он дал нам ключи, он тогда куда-то надолго уезжал. Наша дача ещё недостроенная стояла.

— А сейчас хозяин где?

— Уехал за границу два месяца назад вместе с женой. А ключи у меня остались ещё с тех пор.

— А что соседи скажут? Время летнее, народу, наверно, видимо-невидимо.

— Ой, до соседей там не докричаться, далеко. Дом на отшибе. Над самым озером, на краю. Там потом вообще запретили строить: говорят, обрыв подмывает водой. А вокруг лес, место тихое. Уж если вдруг соседи что спросят, скажу, муж скоро приедет, пока одна отдыхаю.

— Что ж, годится, — радостно воскликнул Семен. — А то нам тут придется с Володей по подвалам обретаться, а так недолго и участковому на заметку попасть.

— Значит, так, — обнял я Нину за плечи. — Тебе, дорогая моя, пора к дому, пока муж раньше тебя не приехал. Не надо его настораживать. Вот тебе часики, пусть всегда под рукой будут. Это «биппер». Нажмешь — сигнал к нам пропищит, мы и примчимся. Но гляди, только в крайнем случае нажимай, не то дров наломаем. Утром по дороге на работу передашь нам ключи от дачи, мы съездим, посмотрим, что да как там.

— А мне и завтра дома ночевать? — испуганно вскинулась Нина.

— Извини, дорогая, придется, — вздохнул я. — Никак нельзя его вспугивать перед поездкой. Не то он дома останется.

— Мы будем рядом, — постарался успокоить её Семен.

— Не знаю, сколько я ещё выдержу, — честно призналась Нина, и мы её хорошо понимали.

Распрощались с тяжелым сердцем.

— Куда едем? — спросил Семен, садясь за руль.

— А я знаю? — ответил я, не претендуя на оригинальность ответа.

— Тогда поедем в котельную, куда я оружие скинул. Там такой мужик живет! Кстати, познакомишься, не пожалеешь. Там и помаракуем.

— Что-то я впервые слышу, чтобы в котельной люди жили, — недоверчиво покосился я на друга.

— В жизни всегда что-то слышишь впервые, — философически изрек приятель, включая стартер.

По дороге мы заехали в гастроном, купили пару бутылок водки, колбасы, сыра, хлеба, кофе растворимого, каких-то ещё консервов. Отнесли в машину. Потом Семен сходил ещё раз и припер спортивную сумку продуктов, набитую доверху.

— Надо припасов запасти, завтра неизвестно как сложится, а дальше и вовсе неизвестно, сколько отсиживаться придется.

— А спирт зачем?

— Вместо йода, если ранят, силы поддерживать тоже, — сказал он буднично, словно о насморке.

В котельной было тепло, сухо, гудела одна из многочисленных печурок. Хозяин, сравнительно молодой мужик, возраста Семена, в расстегнутой телогрейке без рукавов, под которой волнами ходила бело-голубая "морская душа", слегка пригубив, мечтательно вертел стакан в руках, рассматривая жидкость на свет. И говорил — то ли нам, то ли гудящей печке, то ли самому себе.

— Люблю я это дело! — разглагольствовал он, кивая на стакан в кулаке. — Не, не до темноты в голове и тяжести в сердце. Это можно и поленом самого себя по чайнику вырубить или по ноге кувалдой долбануть. Тогда и темнота в мыслях, и боль до слез. Хотя бы причина известна, а от излишков этого продукта — одни следствия. За тепло внутри, за ласку люблю я её. За разговор с хорошими людьми, задушевный…

Судя по всему, он мог говорить на любую тему и весьма долго. Семен прервал его бесцеремонно:

— Ты, Серега, мозги нам не компостируй, лирика дело, конечно, хорошее, но нам сейчас не до нее. Ты нас послушай…

И он изложил все наши злоключения, ничего не скрывая, упустив, конечно, кое-какие детали.