Вот молодец, — сказала сидевшая рядом с Борисом Валентина, сразу же к ней поворачиваясь, — не заставляешь себя ждать. Ать-два — и готово. Мы с Борькой даже поругаться не успели. Это хорошо, что ты рано пришла — разговор есть — и очень серьёзный. Ты что собираешься Шиловой говорить, а?

Как что? — удивилась Марина. — Правду. Как было — так и расскажу.

Врёшь! — сразу же крикнула Капустинская, сама не замечая того, что начинает заводиться. — Вряд ли ты ей скажешь, что тебе нравится ее муж! И как он о своей супруге — Шиловой то есть, отзывался — тоже рассказывать не станешь!

Марина вспыхнула как маков цвет. Заметив ее покрасневшее лицо в зеркальце заднего вида, оживился и Борис.

Смотри-ка, — произнес он с ухмылкой, тоже поворачиваясь к Летовой. — А еще говорят, что на воре шапка горит. Да тут вся физиономия пылает, что твой костёр. Если ты, Мариш, и при Шиловой так краснеть будешь, она тебя враз расшифрует.

Марина хотела что-то сказать в свое оправдание, но ее перебила Капустинская.

По этому поводу ты, Борька, можешь быть совершенно спокоен, — застрекотала владелица агентства. — Когда она Шилову увидит, то, как существо эмоциональное, сразу станет как мукой обсыпанная — это уж ты мне поверь. Я-то Шилову знаю — в отличие от вас. Из ее кабинета здоровенные мужики белые как мел выходят.

Что же она — законченный монстр? — поинтересовалась Марина, но не слишком искренне. — Ты ведь, помнится, не хотела мне верить, когда я сказала, что Шилова может отдать приказ пристрелить своего мужа.

Если ее и ее собственность не трогать, — наставительно произнесла Капустинская, — то она баба как баба. Скрытная, правда, но все-таки ничего себе. Но не дай кому Бог замахнуться на то, чем она владеет. Тогда она любому глотку перервет. Или любой, — со значением добавила она, посмотрев на Летову. — Так что ты, Мариночка, лишнего ей не говори. И отчет свой постарайся сократить до минимума.

Кстати, ты газетки-то со своими портретами видела? — вступил в разговор Борис, выкладывая на колени Маринке стопочку бульварных газет. — Рекомендую заглянуть в «Светский клуб» — там ты лучше получилась. Кинозвезда — да и только.

То-то и плохо, что Летова у нас, как кинозвезда, — мрачно сказала Капустинская, напрочь лишаясь хорошего расположения духа. — Мне тут Шилова уже по телефону намекала, что ты, возможно, с Кортневым за столом не просто так сидела, а норовила ему под столом в ширинку залезть.

Да что же это ты такое говоришь?! — воскликнула Летова, разом избавляясь от расцветших у нее на щеках роз. — Борь! Ну хоть ты на нее повлияй, а то она сейчас вообще на мат перейдет.

Что, не нравится? — невесело ухмыльнулась Валентина. — А я ведь это не просто так говорю. Шилова у тебя вполне что-нибудь в таком роде спросить может — а ты и взовьешься под потолок. Ничего подобного допускать нельзя. Отвечай сдержанно и кратко — в какой бы форме ни был задан вопрос. Между прочим, — тут Валентина, хитро прищурившись, взглянула на Марину. — Ты сама кое в чем виновата. Нечего было смотреть такими влюбленными глазами на Кортнева.

Капустинская перегнулась через спинку сиденья, схватила с колен Марины газету «Светский клуб» и, развернув ее на нужной странице, ткнула Летовой чуть ли не под нос:

На, полюбуйся на себя, дурында. Такой, что ли, по-твоему, должен быть взгляд у детектива?

Валечка была права. Когда Марина увидела на снимке свои округлившиеся от испуга и блестевшие от слез глаза, устремленные на Кортнева, ей едва не сделалось дурно. Даже самый поверхностный наблюдатель сразу бы понял, что она неравнодушна к мужу Шиловой.

С минуту все молчали, переваривая ситуацию.

Первым подал голос Борис. Как следует рассмотрев фотографию в газете, он хмыкнул и, потрепав Марину по колену, сказал:

Стой на том, что ты новенькая и драку на ножах тебе еще видеть не приходилось. Оттого, дескать, и испугалась. И ничего не сфотографировала из-за того же. Потому что к тебе претензии еще и по этому поводу будут предъявлять.

Правильно Борька говорит! — подтвердила Капустинская. — Стой на своем — и все тут. Кроме того, — Валентина неожиданно заговорила тихим, вкрадчивым голосом, — прими на всякий случай к сведению, что твой испуганный, страстный взгляд, устремленный на Кортнева, может означать, помимо того, что ты в него влюблена, кое-что еще. К примеру, страх за собственную судьбу, если бы с «объектом» что-нибудь случилось. Уяснила?

Марина сразу уловила намек Валентины и кивнула в знак того, что поняла ее слова правильно. До сих пор ей не давал покоя один вопрос, и она, улучив минутку, когда все опять замолчали, спросила:

Валь, а Валь? А если Шилова не оставит меня в покое, а захочет дать новое задание — что мне тогда делать? Я-то про себя решила, что откажусь, но как думаете вы с Борей? Может она попытаться снова меня запрячь?

Неожиданно она поняла — по тому, как Валентина с Борисом обменялись взглядами, — что затронутая ею тема уже обсуждалась в ее отсутствие.

Да. Это вещь вполне возможная, — коротко поставил Маринку в известность Борис. — Мы с Валентиной долго думали и пришли к выводу, что ничего хорошего тебе это не сулит.

Ещё бы! — сказала Марина, с облегчением вздохнув: оказывается, никто из сотрудников агентства «БМВ» не собирался принуждать ее к дальнейшему сотрудничеству с Шиловой, — Вы думаете, я не понимаю?

Только не обольщайся. Тебе не сулит ничего хорошего ни то ни другое. — Капустинская одарила Марину взглядом, в котором проскользнула грусть. — Если ты откажешься, Шилова решит, что ее подозрения на твой счет верны, и станет твоим смертельным врагом.

Но ведь мы даже не знаем точно, что она думает на мой счет? — сказала Марина.

Валентина поднесла к ее лицу фотографию из газеты «Светский клуб».

Этого ей более чем достаточно. У нее совершенно нет воображения, зато чертовски развита подозрительность.

Но если я соглашусь с ней работать и дальше, то она мне Бог знает что может поручить! — с негодованием воскликнула Марина, невольно бросая ещё один взгляд на свою фотографию в газете. В другое время она бы порадовалась такому удивительному событию — подумать только, ее портрет напечатали в прессе! — но сейчас эта мысль никакого удовольствия ей не доставляла.

Я даже знаю, что она тебе поручит. Соблазнить своего мужа. Только на этот раз — по-настоящему, — поджав губы, мрачно произнесла Капустинская. — И если у тебя это получится, она, может статься, велит убить вас обоих. Помнишь сотрудника Шиловой, похожего на вампира? Впрочем, что я? Ты же его не видела. К большому своему счастью. А то бы он тебе по ночам снился — при твоей-то впечатлительности!

А если у меня не получится? — спросила Марина. Ее щеки были бледны, как полотно. — Ведь отчитываться перед ней буду я. Что захочу, то и скажу.

А если она решит, что ты ее обманываешь? Встречаешься с ее мужем с ее же благословения, спишь с ним, а потом врешь ей в глаза, что ничего не было? Это тебе как? — вступил в разговор Борис. Казалось, впервые за долгое время они пришли с Капустинской к единому мнению. — Можешь не сомневаться — она и за тобой установит слежку. И если ты дашь промашку — хоть в чем-нибудь — тебе несдобровать. Есть такой тип ревнивцев, которые, начав ревновать, остановиться уже не могут. Они заранее уверены, что им изменяют, и, по большому счету, ищут не правду, а подтверждение своим мыслям. И вот ведь беда какая — находят! Потому что всякую полученную на этот счет информацию трактуют исключительно в дурную сторону.

Да что же это такое? — возмутилась Марина. — Куда ни кинь — везде клин. Ну уж нет, — решительно произнесла она, складывая газету. — Не стану я ей помогать гробить Игоря. Откажусь — и все тут. Пусть себе злится!

Послушай, подруга, — после минутного молчания произнесла Капустинская, — тебе что — Кортнева твоего совсем не жалко? Разве ты не понимаешь, что если от роли соблазнительницы откажешься ты, то Шилова быстро найдет тебе замену — настоящую профессионалку. А если и та не сможет уложить Игоря с собой в постель, предложит ему другую. И это будет продолжаться до тех пор, пока твой Игорь не даст слабину и не переспит с кем-нибудь. Ведь не святой же он, в самом деле, — а нормальный мужик совсеми вытекающими… И вот тогда ему хана! А все эти подозрения в его гомосексуальности и яйца выеденного не стоят. Просто у него на такую змеюку, как Шилова, не встаёт — и никогда не встанет! Ты только представь себе — каково это спать с женщиной, которая может тебя «заказать»?