– Да, ну и дела, – подытожил Холдар.

– Учитель, может быть стоит связаться с директором Сэйлэнаром? Все же он говорил, что нужно сообщать, если случиться что-то важное, а по-моему это очень важно, вам так не кажется?

– Шус, ты полный иди… – по привычке начал Фамбер, но запнулся, – в смысле, я хотел сказать, что это хорошая идея, Шус.

Фамбер достал шар и стал думать, как сделать так, чтобы он заработал? Сэйлэнар говорил, что нужно сосредоточиться, но не на том, с кем хочешь поговорить, а на его шаре. После мучений в течение минут двадцати, шар засветился и пошел полосами, но в конце концов они увидели лицо Сэйлэнара.

– У вас что-то не так?

– С чего вы так решили, учитель?

– У меня плохое предчувствие.

– Ну, что-то не так не у нас лично, а у нас всех вместе. По правде сказать у нас-то все почти в порядке, просто лежим на земле километрах в ста от Лендала.

– Что ты сказал? В ста километрах, ты не ошибся?!

– Да, учитель, похоже, мы узнали, как армия так быстро достигла Бахтир-Таль-Асы. Вся армия была перенесена, целиком.

– Получается, наше единственное преимущество, то есть магия, теперь не такое уж и преимущество… ладно, до связи, мне надо бежать. Шар погас.

– Поверить не могу, – проговорил Фамбер, – Сэйлэнар говорит, что ему надо бежать, надо запомнить этот день. Кто-нибудь знает, какой сегодня?

– Пятьдесят седьмой со дня великого праздника Мелкар-Ши-Ралан.

– Я имею в виду, по нормальному календарю!

– Триста шестьдесят пятый, вроде бы, – ответила Втри.

– А сколько их всего? – поинтересовался Шус.

– Ты что, издеваешься?! – спросила Втри.

– Нет, откуда мне знать.

– Но как же, ведь в твоей деревне должны быть какие-нибудь праздники. Посев, снятие урожая?!

– Какие праздники, Втри? Если какой-нибудь праздник, отец пил, если нет – все равно пил. Вот если не пил – это был праздник. А что кастятся урожая, мы разводили бараномамонтов и козлов, а не сеяли зерно.

– Раз уж все так ужасно, то скажу. Дней ровно семьсот тридцать два, но раз в четыре года приплюсовывают еще два дня, правда не знаю зачем.

– Ни у кого никаких идей больше нет?

– Не знаю, – задумался Шус, – может, подкрасться поближе?

– Нет, не стоит, – ответил Холдар. – Точнее конечно можно, но лучше завтра, в лесу. Ведь насколько я представляю здесь лес почти до самого Лендала?

– Да, ты все правильно представляешь, ответил Фамбер.

– Ну вот, лучше подкрасться в лесу и еще нужно будет взять кого-нибудь в плен, но это завтра.

– А что сейчас делать? – спросила Втри.

– Ничего, лучше всего спать, но не думаю, что у кого-нибудь получится.

– Учитель, а почему сейчас ночь, а ведь был день? Получается, что нас переносило половину суток, а нам показалось, что несколько секунд? Или мы вернулись назад во времени?

– Нет, нет, нет!

– Но как же, ведь сейчас часа четыре утра!

– Понимаешь в чем тут штука, Шус. Конечно сейчас часа четыре, но в халифате сейчас не ночь, а день, тот из которого мы переместились.

– Как это?

– Тебе это должны были рассказать, а если ты не слушал, это уже твои проблемы. Только скажу, что существует такая специальная линия, которая считается линией нового дня.

– Но как это? Ведь получается, эта линия должна идти от полюса до полюса. Кто же ее нарисовал и, главное, как она идет по воде?

– Понимаешь, на воде стоят специальные корабли, отмечающие ее.

– Что-то я в это не верю, это сколько же нужно кораблей.

– И молодец, что не веришь, поверить невозможно, когда это ты стал таким умным. Это воображаемая линия, она есть только на картах и глобусах.

– И все же, где она? – спросила на этот раз уже Втри.

– Ты что, тоже не знаешь?

– Ну…

– Может, тебя отправить к Шусу, на первую ступень?

– Нет, нет, что вы, профессор, я знаю, только забыла!

– Ладно, она проходит через университет, но не наш, а тот, который находиться на том самом острове, на котором родился Чарльз Дарвин.

– А, это тот, который придумал теорию эволюции, а я видела его пару раз, у него такая смешная борода.

– Между прочим, он совершил кругосветное путешествие в молодости и провел пару лет, изучая полулюдей на одном тропическом острове. А со своего острова, никак не могу вспомнить это смешное название, он переехал, поскольку «солидные люди» затравили его после публикации его теории…

Так, за ничего не значащим, но вполне приятным трепом они провели часа два. Заодно приговорили часть своих запасов. Холдар, не отрывавший взгляда от лагеря, привлек внимание всех к оному.

В лагере началась бурная деятельность, тушили костры, строились в отряды, бегали группами и по одиночке. Как это не было удивительно, но за какую-нибудь четверть часа двухсоттысячная армия была построена, но довольно странным образом. Спереди – около двадцати руфухиди, выстроенные в шеренги по три, за ними примерно половина армии, стоявшая ровной колонной, за ней оставшиеся руфухиди, построенные таким же образом, ну а сзади – вторая половина войска. Причем вся эта колонна была направлена прямо в лес.

– Конечно туда им и надо, но как они руфухиди проведут? – спросил Раффад.

– Посмотри и увидишь, – посоветовал Холдар.

– Но…

– Знаешь, есть одна народная мудрость: «Посмотри, не спеши и найдешь ответ» или что-то в этом роде, не помню. В общем, смотри.

А посмотреть было на что. Только теперь они заметили, что на руфухиди первого ряда прикреплены какие-то блестящие штуковины. Эти блестящие штуковины начали вертеться. Первая шеренга двинулась. Она подошла к деревьям и блестящие вертящиеся штуковины стали делать свое дело – деревья стали превращаться в щепки. Следующая шеренга с помощью других штуковин корчевала корни, следующая убирали весь этот мусор и армия ступала на вполне сносную, хорошо утрамбованную дорогу. Когда последние ряды покинули поле, Холдар предложил спуститься, Фамбер его поддержал, ну а остальных если и были какие-нибудь предложения, то их не спрашивали. На кромке леса их ожидало поразительно отвратительное зрелище.

Вначале все решили, что это просто на деревьях какие то странные наросты, но подойдя поближе, они увидели, что это не так, но сперва не поверили. Когда же поверили, то Втри отвернулась, изобразив на своем милом личике гримасу отвращения, Фамбер брезгливо поморщился, но не отвернулся, Холдар философски закатил глаза, мол какие только проблемы из-за волшебства не случаются, Раффада вырвало, а Шус стоял, как не в чем не бывало и только с удивлением смотрел на реакцию спутников.

– Простите, что здесь такого?

– Что такого?! – истерично спросила Втри, – тебе что, кажется, что это нормально?!!!

– Но я просто не понимаю…

– Не понимаешь, так посмотри повнимательнее, – посоветовал Фамбер.

– Ну и что, просто эти наросты похожи на…

– Это и есть люди, – тихо произнес Холдар, – к счастью, они, по крайней мере, мертвы.

Когда Шус осознал слова Холдара, он попытался повторить действия Раффада, но у него ничего не получилось. Желудок у него был крепкий, хотя какой он мог быть у того, кто родился и большую часть своей жизни прожил в деревне. Но рожу он скорчил такую, что любой режиссер ужастиков обзавидовался бы.

Дело в том, что из деревьев торчали человеческие тела. Их лица были искажены болью, а тела слиты с деревьями. Было понятно, что после того, как они оказались в деревьях, они продолжали жить какое-то время.

– Но как… – совершенно убитым голосом вопросил Шус, впрочем он надеялся не получить ответ.

– Все это ваша дерьмовая магия, – злобно пояснил Холдар и сплюнул себе под ноги.

– Дело в том, Шус, – решил дать более полный ответ Фамбер, все таки он как ни как учитель Шуса, – что неизвестный маг, или группа волшебников применила несколько другой способ переноса, не такой, который был использован для доставки нас в халифат, а год назад из него. Тогда переносился участок пространства вместе со всем, что там находится. Но для переноса армии был использован способ, при котором переносят только живые существа. Этот способ более экономичный с точки зрения затраты сил, но более опасный для переносимых. Когда переносят участок пространства, то он вытесняет в точке прибытия все, что мешает. Не только воздух, но и землю или даже скалу. Так что с переносимым ничего не случится. Но когда переносят так, как сейчас, может случится именно то, что ты видишь. По– видимому тот, кто занимался переносом не слишком заботился о комфорте переносимых и даже об их выживании. Со стратегической точки зрения ничего ужасного не случилось. Здесь человек двести, не больше, а это вполне приемлемые потери.