...Но вот перемерка да пересыпка окончена, об­рок спешно убран в еврейские амбары, и хлоп, ощу­щая ничтожность насильно всунутого ему задатка, на­чинает требовать окончательного расчета; но евреи с крайним удивлением ответствуют, что деньги-де уже получены им сполна, что никаких более расчетов нет и что надо, дескать, Бога не бояться, требуя с них вто­рично уже полученную плату При этом для оконча­тельного ублагодушенья хлопа ему иногда подносит­ся еще один келих водки; а буде хлоп упирается — то расправа с ним коротка: ворота настежь, оглобли поворочены и — в шею! Озадаченный, раздосадован­ный, разочарованный и огорченный хлоп посмотрит жалостно на доставшиеся ему скудные гроши, пере­кинет их раздумчиво с ладони на ладонь, почешет за спиною и, сообразив, что на такую ничтожную сумму не приобретешь ничего путного для своего хозяйства, махнет рукой и повернет до корчмы, где и спустит до конца всю свою злосчастную выручку».

Крестовский попрекает королевскую власть суверен­ной Польши, которая впустила в страну евреев:

«В равной же мере правительственная власть по­кровительствовала и евреям, которые после герман­ских гонений, обретя здесь в некотором роде новую Палестину, переселялись в нее целыми тучами и, на­конец, как саранча, покрыли собою весь громадный край. С захватом всей торговли и промышленности в еврейские руки рынки весьма скоро потеряли то бла­готворное значение для общества, какое они всегда имеют в государствах, органически и правильно раз­вивающих из себя свои экономические силы и не под­верженных таким паразитным, чужеродным наростам, каким в старой Польше было еврейство. Базарные площади облепились со всех сторон гостеприимными шинками, куда евреи всячески заманивали крестьян, приезжавших на торг, и где слабодушный хлоп неред­ко пропивал последнюю копейку, как и ныне пропи­вает ее. Базары сделались благодаря шинкам да кор­чмам притонами разгула, пьянства и нравственного растления. Благосостояние крестьян чахло, гибло и пришло, наконец, к тому, что в настоящее время, ко­гда крестьянин стал свободным землевладельцем, зем­ля его, принадлежащая ему de jure, на самом-то деле принадлежит корчмарю-еврею, ибо нет почти такого крестьянина, который не состоял бы в неоплатном и вечном долгу этому корчмарю своей деревни. Евреи веками высасывали крестьянские пот и кровь, века­ми обогащались за счет хлопского труда и хозяйства. Такой порядок вещей давно уже породил в высшей степени напряжение, ненормальное состояние, про­должающееся и по сей день и отразившееся инерци­ей и вредом на все классы производителей. Довольно будет, если мы для более наглядного примера скажем, что в 1817 г. на 655 ярмарочных и торговых мест од­ной лишь Гродненской губернии было 14 ООО шинков и корчм, содержимых исключительно евреями, ста­ло быть, более чем по 21 на каждое место! Четырна­дцать тысяч кабаков в области, которая имеет всего лишь около 6000 разного рода поселений — местечек, деревень, усадеб, фольварков и т.п.!»

А теперь, используя очерк Крестовского, рассмотрим, чем заканчивается для русских и польских мастеровых подобная скупка евреями сельхозпродуктов у русских и польских крестьян. Крестовский об этом пишет, рисуя жизнь базара:

«Но более всего, по всевозможным направлени­ям, во все концы и во все стороны снуют и шныряют жиды, жиденяга, и все куда-то и зачем-то торопятся, все хлопочут, ругаются, галдят и вообще высказывают самую юркую, лихорадочную деятельность. Они ста­раются теперь перекупить все то, чего не удалось им захватить в свои руки с бою на аванпостах. Но глав­ные усилия братии израилевых направлены на дрова, на хлеб зерновой, на сено, т.е. на такие все предметы, на которые, в случае большого захвата оных в еврей­ские руки, можно будет тотчас же повысить цену по собственному своему произволу».

То, что Могилев и другие города на 94% состояли из евреев, означает, что всю торговлю они монопольно взя­ли в руки, ведь город — это место обмена товарами ме­жду промышленностью и сельским хозяйством. Следова­тельно, они по монопольно низким ценам скупали сель­хозпродукты и промышленные товары и по монопольно высоким — продавали их. Заодно они скупали и местное царское начальство, которое должно было бы прекратить этот еврейский произвол. Надо ли удивляться, что, ко­гда численность еврейского населения превысила 5 млн. человек (в 1897 г. — 5215800 человек), трудящийся люд Польши, Литвы, Белоруссии и Украины уже не способен был прокормить, кроме своих помещиков и царя, еще и такую прорву паразитов. Были и погромы.

О ПОГРОМАХ

Когда наши «пейсатели» начинают повествовать о ев­рейских погромах, представляется: пузатые, бородатые черносотенные антисемиты, напившиеся водки, от нечего делать берут топоры и идут убивать тихих, робких, без­обидных, в общем, «белых и пушистых» евреев. Однако уже при первых подробностях погромов возникает во­прос — а были ли те «несчастные евреи» такими уж «бе­лыми и пушистыми»?

Скажем, Костырченко сообщает, что 22 октября 1905 г. в Вятке был еврейский погром, в ходе которого убиты­ми оказались только русские. Как это понять? Если были убиты только русские, почему погром назван «еврей­ским»? Костырченко объясняет, что «беснующаяся тол­па» русских антисемитов не нашла евреев и поэтому уби­ла случайных прохожих[30]. Это каким же идиотом надо быть, чтобы читать подобное пояснение без тошноты?

Лакер плачет: «Во время кишиневских бунтов в ап­реле 1903 г. было убито 45 евреев и гораздо большее ко­личество раненых. (А сколько было убито христиан? — Ю.М.) Затем последовали погромы в Гомеле и Житоми­ре». А там сколько было убито христиан?

Давайте рассмотрим один из этих погромов в под­робностях.

«Рапорт Могияевского губернатора Государю Николаю Александровичу.

Могилев 4 сентября 1903 г.

Всеподданнейше доношу Вашему Императорско­му Величеству о выдающемся происшествии в Моги­левской губернии.

29 августа в городе Гомеле, на базарной площади крестьянин, поспорив с еврейкой из-за доброкачест­венности товара, ударил ее по лицу селедкою. Тотчас, по данному сигналу, толпа евреев бросилась на кре­стьянина, за которого заступились бывшие на база­ре русские, и произошла драка, во время которой ра­нен колющим оружием христианин, вскоре умерший. Когда толпа была рассеяна, из выделившейся груп­пы евреев посыпались в чинов полиции камни и был сделан выстрел, на который полицейский чиновник отвечал выстрелом на воздух, случайно легко ранив при этом одного еврея. В этот день евреи считали себя победителями и открыто этим хвастались. 1 сентяб­ря группа рабочих из прилегающих к городу желез­нодорожных мастерских в 12 часов дня, расходясь на обед, вступила в город с явным намерением произве­сти насилие над евреями, но, встреченная полицмей­стером с военным патрулем, хотя и успела разбить двери и окна в ближайших еврейских домах, но вско­ре успокоилась, и порядок был бы водворен, если бы в то же время не появилась из города толпа евреев до 800 человек, вступившая тут же в борьбу с полици­ей, намереваясь напасть на рабочих, причем был тя­жело ушиблен полицейский чиновник. Тогда рабочие, к которым успели присоединиться городские мастеро­вые, начали разгром еврейских домов. С самого начала беспорядка были вызваны войска, и задачей полиции при помощи трех рот 160-го Абхазского полка было недопущение столкновения двух скопищ — христи­анского и еврейского — и предупреждение проник­новения бушевавшей толпы в центр города. Вскоре прибыли еще несколько рот того же полка. Из толпы евреев, состоявшей преимущественно из молодых лю­дей, ожесточенных не менее христиан, сделано было несколько револьверных выстрелов в оцепивший ее воинский отряд, который вынужден был дать залп, другой залп направлен был в христианскую толпу, по­сле чего в 3,5 часа дня порядок был восстановлен. К 5 часам беспорядок возобновился на одной из ок­раин города, но вскоре был прекращен, причем вой­сками был дан один залп в христиан. Центр города, где помещаются лучшие здания и торговые заведения, совершенно уцелел, на окраинах же разгромлено, но не разграблено до 200 еврейских домов. При дейст­вии войск и во время драки огнестрельным оружием убито: 2 еврея, 2 христианина, ранено 5 евреев, 4 хри­стианина, режущими и колющими орудиями уби­то 2 еврея, 2 христианина, ранено 3 еврея, 3 христиа­нина. Из воинских чинов легко ранен фельдфебель и легко ушиблено 4 нижних чина.