Мэрл взглянула на него и осторожно поставила стакан на середину кофейного столика.

– Мне приятно то, что ты мне предлагаешь, но мы совсем не готовы к такой жизни. Мы через пять минут вцепимся друг другу в глотку.

Он посмотрел на нее, хотел было возразить, но подумал, что лучше не спорить.

– Хорошо, тогда я открою тебе счет в банке.

– Если бы ты знал, как я признательна тебе, Шейн. Но… – Мэрл ударила кулаком по боковой стенке дивана. – Но с шестнадцати лет я забочусь о себе сама. Ненавижу быть беспомощной. Я не хочу ни от кого зависеть. Я хочу быть Мисс Мэри! А что я буду делать все эти дни и месяцы до родов? Да я с ума сойду!

Он сел рядом, обнял ее за плечи.

– Времени осталось не так много. А потом, когда родишь, тебе будет не до того.

– Когда родится ребенок, мне тем более будет нужна работа. – Она взяла стакан, встала, подошла к окну, стала рассеянно позванивать кусочками льда. – Потребуется много сил и энергии, чтобы найти новую работу. А на что я буду содержать ребенка?

Шейн с тревогой наблюдал за ней.

– Ты не расстраивайся, раз уж так случилось. Не забывай, я буду заботиться о малыше.

Мэрл нахмурилась, приложила холодный стакан к щеке.

– У тебя и без того забот полон рот, где же ты найдешь время для ребенка?

– Ты плохо знаешь семейство Хэллоранов. Все женщины нашей семьи с рождения мечтают о материнстве. Они нам помогут.

Глаза ее сузились – в ней пробуждалась тигрица. Никто не имеет прав на ее ребенка.

– Я твердо уверена, что детям необходима полная семья. Я даже начинаю подумывать о том, что поступила эгоистично, оставив его.

– Что ты имеешь в виду, Мэри?

– Ничего. Только пытаюсь придумать, как этой драгоценной крошечке, которая во мне растет, создать достойные условия. Я росла в хорошей полноценной семье, у меня были оба родителя, у тебя тоже. Что же мы своего ребенка лишаем стабильности?

– Но нас же двое – мать и отец. Он не обратит внимания на отсутствие стабильности, пока его будут окружать любовью, – воскликнул Шейн.

Мэрл, не отрываясь, смотрела в окно. Внизу шумел нескончаемый поток автомобилей. Вдалеке синела неподвижная гладь океана.

– Элен сказала, что я сделала ей два бесценных подарка: дала жизнь ей самой и наградила приемными родителями, которые воспитывали ее в согласии, любви и радости. Я буду законченной эгоисткой, если не сделаю таких подарков и этому ребенку.

Шейн вскочил с потемневшим лицом. Он схватил ее за плечи, повернул к себе.

– Ты что, собираешься отдать и этого ребенка, Мэри? Если ты попробуешь сделать это, я привлеку тебя к самому высшему суду!

– Успокойся, Бога ради! – сказала Мэрл, отрывая от себя его руки. – Ты прекрасно знаешь, что я не отдам его. Но разве есть другое решение? Ты понимаешь, я рассуждаю вслух.

Он внимательно смотрел на нее. Потом обнял ее за шею.

– Не пугай меня так, пожалуйста.

– Что ты хочешь, я под напряжением с конца марта.

Они молча смотрели на закат солнца. Наконец, Шейн нарушил тишину:

– Если тебе нужны деньги, пока ты не найдешь работу, то я тебе одолжу. Если тебе так легче. Хоть это предложение ты принимаешь?

– В долг? В долг я возьму. Спасибо! – Она слабо улыбнулась.

Была середина сентября. Шейн и Брен сидели на бейсбольном матче. Они болели за десятилетнего сына Брен Дэниэла. В школьной команде он был левым нападающим.

– Что ты знаешь о методе Ламейза?

– Родив трех детей, можно целую книгу написать. А что именно тебя интересует?

– На восьмом месяце Мэри прописали ходить в специальную школу по методу Ламейза. – Он допил воду и скомкал бумажный стаканчик. – Она спросила, не могу ли я быть наставником. А что значит «наставник»?

Брен охнула, всплеснув руками, но Дэниэл успел передать мяч игроку своей команды.

– Предполагается, что наставник должен создавать своему подопечному хорошее настроение. Предотвращать паникерство, потому что это может привести к болям и нарушению ритма дыхания. А если подопечный падает духом, то наставник должен пристыдить его: «Возьми себя в руки! Сделай это для меня!»

– Спасибо, это мне очень пригодится. – Шейн затих и помрачнел. – Брен, ты говорила, что пока Мэри в положении, я должен всегда быть возле нее. Я готов. Но ты знаешь мое отношение к больницам и медицине. Что же мне делать?

Брен поглядела на него с сочувствием.

– Я совсем забыла об этом. Вот это, действительно, проблема!

Шейн задумался. Если он не будет с Мэри до конца, как она отнесется к этому. И почему они с Мэри не идут по жизни вместе? Всякий раз, создавая новые преграды, судьба зло смеется над ними и не дает им воссоединиться.

Глава одиннадцатая

Дорогая Мисс Мэри!

Когда вы начинали свою рубрику, мне было всего четырнадцать лет. Вы стали важной частью моей жизни. Я была просто ошеломлена, когда прочитала в «Кроникл», что вы больше не будете вести этот раздел. У меня растет дочь. Не представляю, как она сможет обойтись без советов Мисс Мэри? Какое имеет значение то, что произошло в вашей личной жизни? Ваше умение объяснять помогает девочкам войти во взрослую жизнь. Никто другой не может это сделать так, как вы. Пожалуйста, возвращайтесь!

Миссис Марлин Корбет.

К концу октября холмы покрылись золотом листвы. Дубы вокруг дома Мэрл расцветились всеми красками осени. На седьмом месяце беременности Мэрл только и делала, что занималась поддержанием своего здоровья. Усиленный режим, диета, зарядка – вот из чего теперь состояла ее жизнь.

Она было начала писать книгу о подростках, но душа ее не лежала к этой работе. Она по-прежнему скучала по своему месту в редакции, по Мисс Мэри. Только все напрасно. Одно спасение – Шейн всегда был рядом. Их отношения походили на кратковременное перемирие. Они не ссорились, но и о чувствах своих не говорили. Шейн веселил ее, поддерживал настроение забавными разговорами. Он помог ей оклеить детскую обоями со смешными рисунками, выбирал вместе с ней мебель, покупал детскую одежду.

В последнее воскресенье октября Мэрл в спортивном костюме с белыми полосками на рукавах и на брюках с большой сумкой в руках торопилась на встречу с Шейном. Они договорились пообедать вместе и потом отправиться в первый раз на занятия в школу Ламейза. Мэрл очень надеялась, что этот метод поможет ей подготовиться к родам.

Шейн поджидал ее около пивной Райли. Мэрл представила, какой фурор произведет его появление в школе рожениц.

– Привет, дорогая! – Он обнял ее, поцеловал, заботливо оглядел и просто засыпал вопросами:

– Ты хорошо себя сегодня вела? Зарядку делала? Витамины принимала? Взвешивалась? Не ела печеного? А мороженое?

Ласково улыбаясь, Мэрл спросила:

– А что, если я покажу тебе хорошенький приемчик каратэ?

– Не надо. Но было бы интересно посмотреть, как ты в твоем положении его исполнишь. – Он открыл ей дверь, ослепительно улыбаясь.

– Подожди, ты у меня сейчас не так посмеешься! – Она легко стукнула его маленьким кулачком в грудь. И с беспокойством посмотрела на него, зная, что за его веселым настроением скрывается волнение. И почему он не хочет быть до конца с ней откровенным? Она прошла за ним в пивную, наполненную, как всегда, громкой ирландской музыкой, шумом разговоров и смехом.

Райли радостно встретил их, проводил в отдельный кабинет, принес чайник и чашки, пообещал накормить удивительным обедом.

Шейн церемонно разливал чай.

– Вчера произошли интересные события. – Он посмотрел на нее с загадочной улыбкой. – Мы вышли на общенациональный уровень!

– Уровень чего?

– Я имею в виду прессу.

– Ты говоришь о вашем суде? – Она потянулась, малыш крепко ударил ее под ребра.

– Да, о нашем деле… и о нас.

– О нас? – Она удивленно подняла брови.

– Именно. О нас напечатано в газетах по всей стране. Даже в «Нью-Йорк таймс»! – Улыбаясь, он пытался скрыть свое волнение.