Я выстрелил в замок, тем самым, открыв дверь. Жизненных форм, а так же аномалий в тамбуре, соединяющим несколько квартир, обнаружено не было, и я продолжил движение. Для успокоения собственных нервов — зажег фонарик, и проверил помещение еще раз. Все было так же необитаемо и мертво. Я подошел к двери, ручки которой я касался сотни раз. Перед глазами промелькнули эти моменты, как один день. Почудился даже приветственный лай с той стороны двери, но я усилием воли отогнал от себя наваждение. Я достал ключи из подсумка. У меня сохранилась надежда, что замок не сменили, пусть слабая, но лучше чем ничего. Замок действительно не был тем же самым, но ключ намертво заклинило. За это время ползания по болотам и купания в ледяной воде протоков в прото-Зоне он успел заржаветь. Тогда я помог ему ножом, мне не хотелось вышибать замок выстрелом, это казалось кощунством, хотя сам я едва ли отдавал себе отчет в том, почему это так.

Медленно и осторожно я вступил на порог своего собственного дома. Казалось, что ничего не изменилось здесь, и в то же время все стало совершенно чужим, другим не таким как я помнил. Родители сменили мебель в прихожей. И кухня выглядела не так. Видимо брат приложил руку ко всем этим переменам. Я испытывал смешанные чувства. Мне было тревожно, и в то же время я испытывал приятное ощущение оттого, что вернулся домой.

Когда я увидел, что в комнатах мебель укрыта белым материалом — легкий озноб прошел по коже. Что это могло значить? Мозг лихорадочно анализировал полученную информацию. Во-первых, это означало, что моя семья не уходила в спешке. А это значит — они могли быть живы, и уж точно ужасы, которые я нарисовал себе не более чем картинки в моем воображении. Никаких зомби и аномалий во времени дома не обнаружилось. Только белый конверт на зеркале. Я схватил его и нетерпеливо распаковал письмо. Писал отец. Сложно было не узнать его четкий почерк. Писал он по-военному точно, как и всегда: «Скорее всего, ты вернешься сюда. И вот на этот самый случай сообщаю. Мы отправились на дачу, чтобы пережить худшие времена. Как только станет легче, мы вернемся. Мой добрый друг полковник Смирнов помог нам с транспортом, и твою машину до ума довел. Так что, можешь отправляться спасать мир.

Твои мама, папа и брат».

Вот уж точно, военную выучку не пропьешь! Не бывает бывших разведчиков. У отца на случай войны был приготовлен отличный бомбарь, укрепленный по последнему слову техники. Правда, техники 80-х годов, но периодически он менял запас провианта, доставал жутко дефицитные резинки и пропитки для специальной герметичной двери, а мое пребывание в прото-Зоне показало, что именно эти строения и сооружения лучше всего выдерживали как выбросы, так и атаку ползучих аномалий. Ай-да папа! Ай-да молодец!

Настроение мое резко улучшилось. Они верили в меня. Верили в то, что я вернусь, и надеялись на то, что я смогу что-то изменить. Или все просто так совпало? Ладно. Теперь вниз… только гитару забрать.

Заглянув в свою комнату, я чуть было не влетел в жарку, она расположилась почти точно по центру. И как интересно не пострадали мои инструменты? Впрочем, синий «Джексан» выглядел крайне подозрительно, как будто бы был только вчера сколопирован мною. Что бы это могло значить? Я заподозрил, было, гриб-невидимку, или жадинку, но ПДА остался нем насчет этого участка, лишь отчаянно сигнализировал мне о наличии жарки.

Осторожно я прикоснулся к гитаре. Ничего не произошло. Привычная тяжесть согрела руку. Я взял чехол, приторочив гитару поверх рюкзака и, притворив за собой дверь, направился вниз, к ракушке, где укрывал машину до известных событий.

Наверное, я мог ожидать от отца чего угодно, только не того, что увидел. БТР новейшей разработки едва помещался в не по его габаритам сделанный алюминиевый гараж.

Вот это ни хрена себе! Спасибо папа.

Да эта машина была меньше, чем та броня, на которой мы доехали до Москвы. Однако мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем я разобрал конструкцию гаража и освободил красавца. Внутри имелось все необходимое. Несколько сухпайков, автомат и боезапас к нему, несколько гранат, две противопехотные мины, небольшой запас горючего. Наскоро позавтракав, или пообедав, я забрался в кабину. Управление не представляло для меня особого труда, поэтому я не стал более ждать ни минуты и, выйдя на трассу, ввел координаты конечной точки моего путешествия в ПДА и, используя его, как навигатор, двинулся вперед, хотя, скорее более верно будет сказать, мое возвращение в прото-Зону началось.

Впервые за весь этот отрезок времени, который казался мне сотней лет — со мною не было никого. Никто не прикрывал мне спину. Это было непривычно, несмотря на то, что в Зоне всегда было полно одиночек, да и я пару лет успел потоптаться в их рядах. Сперва меня учил Вар, потом я встретил Лемура. А между этими двумя событиями я как раз и натоптался, да так, что не дай бог никому. И вот, будто бы снова военсталы шли по моему следу. Будто бы снова с полупустым последним рожком мне предстояло выбираться из непроходимых болот. Конечно ситуация была другой, помощь отца стала как нельзя кстати, но я снова был один. Как оказывается человек скоро привыкает к хорошему!

Я включил передачу Обратной стороны реальности, чтобы немного отвлечься, как раз передавали новости. Намечался выброс. Мне это было на руку, поскольку БТР экранировал аномальное излучение, пока еще радары очухаются — я успею проехать значительное расстояние. А еще перед выбросом аномалии как бы притухали, и, работали не в полную силу. Конечно, потом они доберут свое, но пара часов у меня будет. При благоприятном раскладе, я должен добраться за пару дней, при неблагоприятном — обратная дорога может растянуться на недели, а то и месяцы. В Зоне никогда не бывает одинаковых путей. В Зоне нельзя быть ни в чем уверенным до конца.

Каким стал мой дом теперь? Живы ли те, кого я знал? Увижу ли я Змея? Сторожа? Паштета? Вара? Да мало ли кого еще. Ожидает ли меня встреча с Доктором. Вопросов у меня было больше чем ответов. На Обратной стороне поставили Iron Maiden. Я улыбнулся, новый этап путешествия начинался хорошо.

Скоро стало понятно, что до выброса осталось совсем немного времени. Странное такое воздействие у него, как ни крути. Перед выбросом аномальной энергии все будто замирает. Сперва, я подумал, что пожар в Кремле уничтожил «филиал» монолита, наивный, он всего лишь повредил излучатель и к «исполнителю желаний» устремились все кому не лень. Уж не знаю, как там с ними справиться Михалыч, и исполниться ли чье-то желание, но то, что выброс грядет, почувствовал даже я.

Все вокруг точно замерло и перед тем, как окраситься лиловым, будто потеряло краски. Деревья и кустарники казались вырезанными из бумаги и застывшими серыми копиями себя же. Я остановился на обочине. Сейчас все люди и звери мутировавшие и не очень старались найти себе убежище, чтобы не попасть под смертоносное облучение. А я задраил люк, опустил защитные пластины на окна, Сел на пол, могло и тряхнуть, обхватил руками гитару и зажмурился. Выброс был мощный, хотя подземных толчков и не было, но земля содрогнулась, уши заложило, но после того, как я сделал пару глотков из фляги, это прошло. Подождав пару минут и укрепив гитару, мне очень не хотелось, чтобы с инструментом что-то произошло, я занял водительское место, поднял пару заслонок, и рванул вперед, выжимая все, что можно из машины. По скоростным характеристикам она превосходила своего предшественника, которым мне довелось управлять. Действительно военная техника на месте не стояла.

Сейчас благодаря скорости и тому, что с момента взрыва прошло едва ли больше десяти минут, я мог сделать себе приличную фору с возможными преследователями, да и тварями, порожденными Зоной, а вернее вытолкнутыми монолитом в наш мир.

Согласно ряду исследований, с которыми мне довелось познакомиться еще в прото-Зоне, монолит представлял собой установку по моделированию ноосферы. Но вследствие неудачных экспериментов установка создала прокол ноосферы и, посредствам выбросов аномальной энергии, стала выпускать в наш мир все то чудовищное мерзкое и страшное, что только когда-либо создавало человеческое сознание.