Насколько же чище примитивные народы, например, индусы, и особенно брахманы, при еде, чем мы. Они не пользуются вилками, но они моются целиком и полностью заменяют свою одежду перед тем, как садятся за обед, в течение которого они постоянно моют руки. Никакой брахман не стал бы есть обеими руками или использовать во время еды свои пальцы для какой-либо другой цели. Но европейцам восемнадцатого века необходимо было напоминать, как мы видим это в различных сочинениях по этикету, о таком простом правиле: «Считается неподобающим, и даже непристойным, дотрагиваться до носа, особенно когда он полон нюхательного табака, во время обеда» (loc. cit.). И все же брахманы – это «язычники», а наши предки – христиане.

В Китае местные вилки (палочки для еды) применялись за тысячу лет до нашей эры так же, как и сегодня. А когда же вилки были приняты в Европе? Вот что сообщает нам Франклин:

«Даже в начале нашего века жареное мясо еще ели пальцами. Монтень отмечает в своих „Опытах“, что он не раз кусал себя за пальцы, как обычно, торопясь во время еды. Вилка была известна во времена Генриха III, но редко применялась до конца прошлого столетия. В приданом жены Карла Красивого (1324) и Клеменсы Венгерской было лишь по одной вилке; у герцогини Турской их было две, а Чарльз V (1380) и Чарльз VI (1418) имели среди своих столовых приборов лишь три золотые вилки – для фруктов. У Шарлотты д'Албрей (1514) их также было три, но, однако, они никогда не использовались».

Немцы и итальянцы стали использовать вилки для еды на сто лет раньше, чем французы. Англичанин Корнет был весьма удивлен, когда он во время своего путешествия по Италии в 1609 году увидел «странного вида, неуклюжие и опасные орудия, называемые вилками» и используемые местными жителями во время еды. В 1651 году мы обнаруживаем, что Анна Австрийская отказывается использовать это «орудие» и ест вместе со своим сыном (Людовиком XIV) пальцами. Вилки получили широкое применение только в начале нашего века.

Но тогда куда же должны мы обратиться за подтверждением этого лживого утверждения, что мы обязаны нашей цивилизацией, нашей культурой, нашими искусствами, науками и всем остальным, возвышающему и благотворному воздействию христианства? Мы не обязаны ему ничем – вообще ничем, ни материально, ни морально. Прогресс, которого мы достигли до сих пор, имеет отношение в каждом случае к чисто физическим приспособлениям, к предметам и вещам, но не к внутреннему человеку. Мы обладаем сегодня всяческими удобствами и комфортом жизни, которые потворствуют во всем нашим чувствам и тщеславию, но мы не находим в христианстве ни одного атома нравственного усовершенствования с самого начала установления религии Христа. Так же как ряса не делает из человека монаха, так и отказ от старых богов не делает людей сколь-либо лучшими, чем они были до того, и, быть может, только хуже. В любом случае, оно создало новый вид лицемерия – ханжество; и цивилизация вовсе не распространилась так широко, как об этом заявляют. Лондон цивилизован, но на самом деле – только в Уэст-Энде. Что же касается Ист-Энда, с его нищим населением и с безлюдными трущобами Уайтчепела, Лаймхауса, Степни и т. д., то они в такой же степени некультурные и варварские, какой была Европа в ранние века нашей эры, и, кроме того, его обитатели знакомы с такими видами жестокости и грубости, которые не были известны людям первых веков, и которые никогда и не снились самым худшим дикарям или современным языческим народам. И в то же время это наблюдается в каждой из столиц христианских государств, в каждом городе; снаружи глянец и лоск, внутри грубость и низость – поистине, это плод Мертвого моря!

Простая истина заключается в том, что слово «цивилизация» – это очень широкий и неопределенный термин. Подобно добру и злу, красоте и уродству, и т. д., цивилизация и варварство – понятия весьма относительные. Ибо то, что для китайца, индийца или перса выглядело бы верхом культуры, рассматривалось бы европейцем как вопиющий недостаток хороших манер и ужасное нарушение общественного этикета. В Индии путешественник испытывает чувство отвращения, когда он видит, как местные жители пользуются пальцами вместо носового платка. В Китае император испытывает сильную тошноту, принимая европейца, который тщательно прячет в свой карман продукт выделения своих слизистых желез. В Бомбее пуританская английская женщина смотрит, покраснев от стыда, на узкие обнаженные талии, голые колени и ноги местной женщины. Приведите брахманку в современный танцевальный зал – скажем, «Queen's Drawing-room» – и посмотрите на тот эффект, который на нее это произведет. За несколько тысяч лет до нашей эры амазонки танцевали Круговой Танец вокруг «Великой Матери» во время мистерий; дочери Шилох, обнаженные по пояс, и пророки Ваала, лишенные своих одежд, подобным образом кружились и прыгали на сабейских праздниках. Все это просто символизировало движение планет вокруг солнца, но сегодня это подвергнуто позору как фаллический танец. Но как же в таком случае будут расценивать будущие поколения наши современные танцы в танцевальных залах и излюбленный вальс? В чем состоит разница между древними жрицами бога Пана, или вакханками, со всеми остальными священными танцорами, и современными жрицами Терпсихоры? И в самом деле, мы видим ее весьма незначительной. Последние, почти по пояс обнаженные, танцуют сходным образом свои «круговые танцы», вращаясь и совершая круговые движения вокруг танцевального зала; единственная разница между ними состоит в том, что первые исполняли свой танец отдельно от представителей противоположного пола, в то время как танцующие вальс женщины по очереди сжимаются в объятиях незнакомых мужчин, которые не являются ни их мужьями, ни их братьями.

Сколь же непостижимы твои таинства, о, сфинкс прогресса, называемый современной цивилизацией!

Проделки «духов» среди мирян

[Нижеследующее вступительное замечание Е.П.Б. было добавлено к истории о призраке, которую она цитирует из «Cincinnati Enquirer».]

В этом случае под словом «миряне» мы подразумеваем такой класс общества и человечества в целом, который не является «ортодоксальными спиритуалистами», но точно так же не готовы заявить о себе как о верующих в теорию «Нового Избавления». Мы включаем в их число самых обычных смертных – христиан, скептиков и «ни то ни сё» – простите за столь вульгарное выражение. А потому всякий раз, когда мы слышим о совершенно достоверном феномене, якобы проделанном каким-то невидимым посредником – «душами усопших», как это считается у спиритуалистов, и то вне их храмов ортодоксии – «демонстрационных комнат», где медиумы как высшие священники и священницы проводят службу – мы даем им гораздо больше пищи для размышлений, чем могли бы дать иным способом. Такой сверхъестественный феномен нельзя просто взять под сомнение, как нельзя не доверять личному впечатлению и свидетельству миллионов людей из самых отдаленных веков, которое тоже чего-то стоит, хотя это можно как отрицать, так и считаться с ним. Нет; даже самые оголтелые приверженцы свободы мысли школы Брэдлоу, пока не стали алогичными и не пошли против духа собственного учения – «Верь только в то, что видишь собственными глазами, слышишь собственными ушами и чего касаешься собственными руками», – никакому адепту скептики не могли приписать подобный феномен. Что касается спиритуалистов, мы только напомнили бы им, что во всех этих странных событиях, демонстрирующих зловредный, порочный разум, лежащий в их основе, наша теория элементалов или земных воплощенных мыслей злых людей, которые покинули этот мир, как и всегда, имеет и положительный, и отрицательный аспект. Подобный феномен ставит этих верующих перед «ангелом мира» намного жестче, чем когда-либо между полюсами весьма неприятной дилеммы. Они либо принимают вместе с христианством существование дьявола, либо вместе с каббалистами принимают «элементалов». Честно говоря, со всей искренностью, мы не можем постичь никакой существенной разницы между христианским дьяволом – первоначально «падшим ангелом» – и злобным, порочным «духом» – или усопшей душою, – каждую из которых спиритуалисты считают ангельского и божественного происхождения.