Узнать Познающего и узнать, что этот Познающий – мы сами, вот великий урок Мудрости, преподаваемый нам Гитой. Снова и снова повторяет Он, что Единый не может быть далеко от нас: «Вечное семя всего сущего» (VII, 10), – называет Он Себя. «Я – жизнь всего сущего» (VII, 9), – говорит Он про Себя. Не может быть ни колебания, ни сомнения, ни умаления перед этой высочайшей Истиной. Он, один Он составляет жизнь внутри всего сущего. И если люди ненавидят друг друга, они «ненавидят Меня в чужих телах и в своём собственном теле» (XVI, 18). Если люди терзают тела, они терзают и «Меня, пребывающего в основе всего сущего» (XVII, 6). Светлая истина выражена так ясно, что невозможно никакое сомнение.
И всё же Он всегда скрыт от глаз, не могущих проникнуть сквозь покров Природы. Он заявляет: «Скрытый в Моей творческой иллюзии», в Моей йоге-майе, «не всеми познаюсь Я» (VII, 25). Как же возможно для нас видеть Единое во всём разнообразии форм? Откуда они, эти бесконечные соединения и сочетания, скрывающие единство основного Я? Они все исходят от гун, от трех свойств Материи, от низшей природы, которая, соединяясь в бесконечно разнообразные сочетания, приводит в заблуждение наблюдающего. Вот почему он объявляет: «Весь этот мир, введенный в заблуждение тремя названными свойствами, исходящими от трех гун, не знает Меня, Нетленного, стоящего над ними. Воистину трудно проникнуть через покров этой божественной майи, вызванной тремя свойствами природы, приближающиеся ко мне переступают эту иллюзию» (VII, 13, 14). Никто не избавлен от влияния этих свойств: «Нет ни единого существа на земле и даже на небе среди Светозарных, которое было бы свободно от этих трех свойств, рождённых Материей» (XVIII, 40). И всё же Мудрый должен «переступить эту иллюзию», чтобы достигнуть Господа и знать, что всё одинаково происходит от Него: «Знай, что и гармоничные, и деятельные, и ленивые натуры, все от Меня» (VII, 12).
Попробуйте же проанализировать эту иллюзию. Прежде всего мы находим первичную «пару противоположностей», притяжение и отталкивание, притяжение – от природы Духа, а отталкивание – от природы Материи.
Притяжение есть действие единой неразделимой и непроявленной жизни, скрытой во всех бесчисленных формах, и оно стремится к объединению. Материя, сама суть которой – множественность, постоянно стремится к разделению. Разнородное постоянно разделяется и подразделяется снова и снова, так что всё тоньше и сложнее становятся подразделения, пока не получится бесконечное разнообразие Вселенной, которое мы знаем. В этом бесконечном разнообразии отражается неразделимый Господь.
Благодаря наклонности Материи к подразделениям и взаимному ограничению, получается неизбежно и бесконечное разнообразие. И это необходимо, ибо, иначе, как могло бы отражаться в ней бесконечное? Все эти частицы постоянно разделяющейся материи не могли бы отражать в себе целое. Бесконечная красота должна отражаться в бесконечности прекрасных предметов. Море, небо, поля, горы, пустыни, леса и города – всё это всем разнообразием своих элементов отражает лучи единого солнца, Красоты, и в их множественности, в их совокупности и заключается совершенство, ибо только таким образом они и могут отражать то Единое, из которого они исходят.
И так со всем остальным: только в совокупности всего делимого можно увидать отраженным Неделимое, Единое. Зная эту наклонность Материи к бесконечному подразделению, нетрудно понять, почему она противится освобождению Духа, который стремится к Единству. Понятно становится, почему в этой первой «паре противоположностей» Материя становится на известных ступенях человеческой эволюции как бы врагом Духа, его противником. До тех пор, пока Дух выступает совместно с Материей и Материя бесконечно разделяется, предоставляя себя творческим силам Духа, до тех пор Материя хороша, она ведет себя как друг. Отталкивающий элемент, который составляет саму суть Материи и благодаря которому достигаются необходимые подразделения, нужен для раскрытия Духа, и потому он хорош.
Но когда приходит время осуществления Единства, когда Вселенная уже прошла половину своего пути и вступила на вторую половину, когда всё должно вернуться к Единству, тогда наклонность к раздельности становится враждебной для дальнейшей эволюции, тогда раздробляющие силы становятся противодействующими, и то, что было до сих пор благом, становится злом. Всё, ведущее к разъединению, делается злом потому, что время раздельности закончилось и наступило время приведения всего к Единству.
Таким образом, в поступательном движении эволюции происходит перемена, и из первичной «пары противоположностей», Материи и Духа, которые сами по себе, как исходящие из Господа, одинаково хороши, сила отталкивающая становится неуместной, ибо она в изменившемся течении эволюции идёт против божественной Воли.
Из этой основной пары противоположностей вытекают два потока эмоций, один – любви, направленной к объединению, а другой – ненависти, направленной к разъединению. Это и есть «пара противоположностей, возникшая от притяжения и отталкивания» (VII, 27), та коренная пара, из которой возникают все остальные.
Эта идея дает нам верную основу для этики, она даёт нам понимание того, что праведно и что греховно, она даёт нам ключ к определению – когда и почему Добро есть Добро, а Зло есть Зло.
Это учение развивается в шестнадцатой Беседе Гиты, которая из этой первичной пары противоположностей выводит два ряда нравственных качеств, один – называемый божественным, ибо он исходит из света Логоса (Дайвапракрити), а другой – демоническим, ибо он истекает из материальной стороны природы, элементов Материи.
По существу между ними не должно бы быть столкновения, ибо оба они составляют тело Единого. Но со временем, когда человечество должно подниматься к сознательному Единству, божественные и демонически свойства приходят к неизбежному столкновению. Всё, что ведёт к разделению, всё, что идёт от ненависти, принимает аспект зла для развивающегося человека. Он должен победить это зло, должен противопоставить ему добро, должен оставить его позади, и потому необходимо для него отождествлять себя с божественным и бороться против инстинкта раздельности, который исходит из прошлого.
Такова великая йога мудрости, вырастающая из истинного понимания природы Поля, природы Познающего Поле и их взаимного отношения друг другу (XIII, 2). Поэтому и сказано, что Мудрый поклоняется «Единому и Многообразному, присутствующему всюду» (IX, 15), ибо он знает, что Многообразный есть тот же Единый в проявлении. Для того, кто овладел этой Мудростью, освобождение уже близко: «Снова объявляю Я тебе ту высочайшую Мудрость, наилучшую из всех. Познав её, все Мудрецы направлялись к высшему совершенству» (XIV, 1). Об этом сказано: «Лучше всяких внешних жертв – жертва мудрости, о Парантапа! Все действия в своей целости достигают своего высшего совершенства в Мудрости» (IV, 33). Такая Мудрость сжигает все действия «подобно огню, превращающему топливо в пепел» (IV, 37). Она – верховный очиститель: «Воистину в мире нет лучшего горнила, чем Мудрость» (IV, 38).
Теперь становится ясно, почему Мудрый не скорбит. Зачем ему скорбеть при виде этой игры майи, этой изменчивости природы, раз он убеждён в своем единстве с неизменной Сутью Вселенной? Вот почему слова: «Мудрый не оплакивает ни живых, ни мёртвых». Также становится ясным и то, почему Мудрые смотрят одинаково на всех: «И на брамина, украшенного ученостью и смиреньем, на слона, на корову, собаку и даже на того, кто ест собаку» (V, 18). Мудрые смотрят одинаково на всё, не видя разницы ни в чём, потому что они видят Единое Я пребывающим во всём, и только видящие так могут быть названы Мудрыми. Всех остальных вводит в заблуждение видимость; все они – во власти майи. Человек, переступивший за предел майи, достиг «высочайшего состояния Мудрости» (XVIII, 50), и «достигнув Брахмана, успокоившись в Едином Я, он не скорбит и не желает, одинаковый ко всем существам, он исполняется высочайшей преданности ко Мне. Преданностью он познаёт Меня в Моей сути, кто Я и что Я. Познав Меня таким образом в самой сути Моей, он затем вступает в Высочайшее То» (XVIII, 54, 55). В нём «Мудрость, сияя подобно солнцу, раскрывает Высочайшего… Мудростью рассеяв свои грехи, он идёт туда, откуда нет возврата (V, 16, 17).