Тем не менее и на пути Возврата мы все ещё различаем троичность в едином пути, и в соответствии с преобладанием одного из темпераментов будет и избранный путь, и для каждого из трех путей будет своя соответствующая йога. Для аспекта иччха (воля) – йога самоотречения, для джнанам – йога распознавания. Но теперь способность различать относится уже не к различным объектам, а к реальному и нереальному, к преходящему и вечному, а для третьего аспекта, крийя, мы имеем йогу жертвы, когда каждое действие совершается как жертва, когда связывающее свойство деятельности исчезает, как мы это видели в предыдущей главе.
Посмотрим же, как проявляются на пути Возврата все три аспекта сознания с соответствующей для каждого из них йогой.
Возьмем прежде всего путь иччха (воли) и посмотрим, как человек соответствующего темперамента должен проявлять себя, если он желает идти по пути Возврата. Здесь мы встречаемся с йогой отречения. Когда Арджуна, обращаясь к своему учителю, спросил: «Но что толкает человека против воли к греху, о Варшнея? Воистину, его толкает к нему как бы неведомая сила» (III, 36), ответ был следующий: «Это желание, это гнев, рожденные от энергии движения (раджас). Познай в нем вашего всё оскверняющего, всё пожирающего врага на земле» (III, 37). Вот почему он говорит своему ученику: «Убей, о мощно вооруженный, врага в образе трудно преодолимого желания (Камы)» (III, 43).
На этом пути Отречения низший аспект воли, желание, становится великим врагом человека. И вновь говорит Господь в Своей Мудрости: «Влечение и отвращение к чувственным предметам коренятся в чувствах. Не поддавайся ни тому, ни другому: воистину они препятствия на пути» (III, 34). Но что же делать человеку? Он развивал в себе всё время и влечение, и отвращение. То и другое было мотивом его действий. Как же может он смотреть на них как на своих врагов, которых нужно убить? Они были его товарищами во время юности. Но как пуста покажется жизнь, когда они будут убиты. На Курукшетре души они – его враги, нападающие на него. Как ему сражаться? Первым шагом будет решение воздерживаться от удовлетворения желания. «Когда подобно черепахе, втягивающей в себя все свои члены, он отрывает свои чувства от предметов чувств…» (III, 58).
Человек, понявший тщету радостей, сопровождаемых страданием, понявший, что все рожденные от внешнего соприкосновения радости «воистину лоно страдания» (X, 22), понявший, что «наслаждения, кажущиеся вначале подобными нектару, становятся ядом» (XVIII, 38). Что должен он делать, поняв всё это? Прежде всего умом удерживаться от объектов желания, что он может сделать, ибо «ум сильнее чувств» (III, 42). Сказано, что «от возрожденного человека объекты чувств постепенно удаляются прочь» (II, 59). И это – по простой причине. Ибо в каждом объекте желания скрыта частица Единого Я, которая притягивает другую частицу, пробуждая в ней желание соединиться с ней. Но когда эти частицы Единого Я начинают жаждать соединения с самим Я, а не с внешней шелухой, и сознательно отвергают шелуху, тогда пребывавшее внутри объекта Единое Я удаляется из этого объекта и погашает его привлекательную силу. Таким образом, отказ человека от объекта желания находит себе ответ в удалении привлекательности объекта Господом, живущим во всех объектах чувств. Следовательно, объекты, от которых воля человека отказывается, буквально «отвращаются от воздержанного обитателя тела».
Тогда делается второй шаг. Человек удерживает себя силою. Его желания стремятся погрузить его снова в наслаждения чувств, ибо «вкус» к ним сохраняется, но он удерживает их железной рукой, и тогда желание превращается в волю и вместо того, чтобы привлекаться извне, оно подчиняется руководству изнутри. И тогда, из этого насильственного воздержания, из этого отворачивания от объекта желания перед «воздержанным обитателем» тела, среди всей тщетной жажды его чувств, появляется видение Брахмана, «верховной радости за пределами чувств» (VI, 21). И когда видение Высочайшего занимается перед «воздержанным обитателем тела», тогда и вкус к объектам «исчезает у того, кто узрел Брахмана». Желание умирает, побежденное более могучим стремлением. С Видением Высочайшего, который делается единственным объектом желания, все низшие объекты теряют свою привлекательную силу. Сохраняется только влечение к раскрывшемуся Единому, тогда как прежде Единый скрывался под множественностью желанных объектов. Это всепоглощающее желание отнимает всякий вкус к преходящим предметам, и тогда возникает настоящая йога отречения: «Знай, о Пандава, то, что именуется отречением, и есть йога. Не может стать йогом тот, кто не отказался от образующей воли (руководимый воображением, а не познанием Воли Единого)… Достигшим единения именуется тот, кто, отрешившись от образующей воли, не привязан ни к чувственным предметам, ни к деятельности» (VI, 2, 4).
«Уравновешенный йогой отречения, – говорит Господь, – ты сам придешь ко Мне…» (IX, 28). И далее: «Отречение от деятельности, порожденной желаниями, мудрецы называют отречением» (XVIII, 2). Отречение от желаний и есть йога отречения, путь Любви (Бхакти Марга), и этот путь делается легким, раз человек узрел Единого.
Йога отречения имеет много общего с йогой жертвы и нередко смешивается с ней. И действительно, обе так часто сливаются в учении о йоге, что легче рассматривать их вместе, чем порознь.
А между тем есть разница, которая отличает один путь от другого. Ибо на первом, на пути Отречения, мотивом служит любовь к Богу, дача себя Ему, желание, устремленное на Него одного. Всё остальное теряет свою силу, как бы исчезает из фокуса внимания, становится смутно видимым. Он «отказался от всех вожделений сердца, о Партха, и, углубившись в себя, нашел удовлетворение в божественном Я» (II, 55). Счастье найдено в едином объекте, и прозрение в Его природу даёт жизни её привлекательность. И тогда он «обретает мир» (II, 64).
С другой стороны, на пути Карма Марга, в йоге жертвы, меняется мотив действия. Перемена происходит не в направлении желания, но в том духе, в каком совершается действие. Это – жертва, действие, совершённое как жертва, что и служит характерной чертой Карма Марга.
Для того, чтобы вступить на путь бхакти, человек должен совсем отказаться от удовлетворения желаний, которые возникают в его сердце. Лучшим путем для этого служат постоянные, ежедневные усилия стать равнодушным к радостям и страданиям.
Но этого нельзя достигнуть сразу: нужно, когда радость приходит, не допускать, чтобы эта радость поглощала вас, ибо вы не стремитесь развивать в себе силу желания, силу влечения к объектам, но хотите повернуть ваше желание к Богу. Точно так же, когда приходит страдание, не позволяйте ему поглощать вас и вспоминайте, что страдание – также лишь преходящее явление. Сохраняйте воспоминание о страдании посреди радости, а воспоминание о радости среди страдания. И тогда станет возможным «признать равными радость и скорбь, достижение и неудачу» (II, 38). Сливайте их в своем сознании. Вспоминайте, что то и другое – лишь две стороны одного и того же аспекта Единого Я, аспекта воли (иччха), и ни то, ни другое не может быть постоянно, оба преходящи, и они следуют одно за другим, как день за ночью, появляясь и исчезая постоянно. «Соприкосновения с материей, о сын Кунти, бросают в холод и жар, доставляют наслаждение и страдание. Эти ощущения преходящи, они налетают и исчезают, выноси их мужественно, о Бхарата» (II, 14).
Научитесь соединять то и другое в мыслях и в жизни, стремитесь распознавать элементы страдания в радости и элементы радости в страдании и делайте это до тех пор, пока внутри вас не установится равновесие и вы не перестанете отвращаться от того, что приносит боль, и стремиться к тому, что преходяще. Когда же придёт радость, примите её, и когда придет скорбь, примите и её. А когда радость и скорбь отсутствуют, не стремитесь к ним (XIV, 22). Вы должны научиться равновесию и должны оставаться спокойными как в натиске радости, так и в натиске скорби. «Познающий Предвечного… не радуется, получая приятное, и не скорбит, получая неприятное» (V, 20).