Наконец Гиргола прервал молчание.

– Девушка! – сказал он каким-то глухим, придушенным голосом.

Нуну вздрогнула и, словно она только и ждала этого возгласа, разразилась безудержными слезами.

– Твоего мужа я послал… – снова заговорил Гиргола, и голос его оборвался. – Что с тобой? – опросил он.

– Ну и хорошо, что послал! – ответила Нуну.

Гиргола посмотрел на нее долгим взглядом, потом спросил:

– Почему ты не любишь своего мужа? Не нравится он тебе?

– У меня нет мужа! – резкo сказала Нуну.

– Правду же ты говоришь, бог свидетель! – и Гиргола расхохотался. – Что иметь такого мужа, что нет – все равно!.. Тебе не такой нужен муж… Что за мужчина мой брат?

– Тогда зачем же вы меня похитили, зачем погубили? – с горечью воскликнула Нуну.

– Зачем?… – переспросил Гиргола и усмехнулся. Нуну ждала ответа.

– Зачем? – повторил он, бледнея. – Затем, что я люблю тебя! – сказал он тихо, но твердо.

Нуну окаменела от неожиданности.

Гиргола встал и медленно прошелся по жилью.

– Ты поняла теперь, зачем? – он вплотную подошел к девушке, хотел ее обнять.

– Прочь! – с презрением оттолкнула его Нуну. – Проклятый грешник, ты смеешь так говорить с женой своего брата?

– Нуну, я погибаю, измучился, глядя на тебя! Пожалей меня.

– Ты любил меня и потому обвенчал с братом? Довольно издеваться! – кричала Нуну.

– Да, я люблю тебя и, знай, никому тебя не уступлю!.. Если понадобится, брату своему вонжу вот этот кинжал в самое сердце ради тебя!

– Хочешь меня запугать! Ни бога ты не боишься, ни церкви!

– Чем доказать тебе, Нуну, что я не могу без тебя. Не мучай ты меня, не изводи, а то не поручусь за себя!

– Чего ты от меня хочешь?

– Твоей любви!

– Тебя полюбить?… Тебя, который погубил, заживо похоронил моего Иаго?… Тебя, из-за которого стали черными дни моей жизни?… Тебя, который навсегда лишил меня надежды на радость?… Как смеешь ты желать моей любви?

– Ради тебя потерял я брата, ради тебя навлек на себя ненависть всей общины…

– И ты из-за любви ко мне обвенчал меня с родным братом! – оборвала его Нуну.

– Да, да, только потому! Я женат, во второй раз не мог жениться. Ради тебя выгнал жену из дому. Только потому и обвенчал тебя с братом, что брат от меня никуда не уйдет, а ты, его жена, тоже не сможешь с ним расстаться… – продолжал Гиргола.

А Нуну словно в каком-то тумане слушала бред потерявшего совесть человека. Она не верила своим ушам, не верила, что мужчина может так низко пасть, все еще надеялась, что Гиргола испытывает ее или издевается над нею.

– Послушай меня! Ты должна стать моей, только моей, ты мне судьбой предназначена!

– Скорей умру, чем этого дождешься!

– Ты шутишь, а мне не до шуток! – покачал головой Гиргола. – Довольно я ждал! – Он снова подошел к девушке и обнял ее. Нуну рванулась в сторону, но он держал ее крепко.

– Стыдись, Гиргола! – закричала Нуну.

– А чего стыдиться? – и он, нагло улыбаясь, притянул ее к себе.

– Я – жена твоего брата… Я – под кровом у аршского святого Гиваргия, надо блюсти эту святыню! Отпусти меня, умоляю тебя! – Нуну просила, униженно молила о пощаде, но ей неоткуда было ждать спасения.

Обезумевший Гиргола крепко сжимал девушку в своих объятиях, из-под его сдвинутых бровей, как горящие уголья, сверкали налитые страстью глаза. Он крепко сжал зубы, ноздри его раздувались, тяжелое, сильное дыхание вырывалось из них, одна только похоть, животная страсть владели им всецело.

Взгляд Нуну скользнул по его лицу, и она поняла, что мольбы ей больше не помогут. Но, стиснутая железным кольцом его рук, она не в силах была шевельнуться.

Одной рукой Гиргола скользнул вдоль ее тела и с силой привлек ее к себе еще плотнее; дрожащими, влажными губами он искал ее губы. Но вдруг грянул гром, и в то же мгновение пещера наполнилась запахом серы; где-то поблизости ударила молния.

Гиргола вздрогнул, и руки его невольно разжались. Нуну почувствовала свободу, очнулась от ошеломления и, схватив валявшийся на земле топор, выбежала вон.

Гиргола бросился следом за ней и преградил ей дорогу.

– Ты шутишь, что ли? – с насмешкой крикнул он. – Не так-то легко тебе уйти от меня.

– Прочь с дороги, нечисть проклятая!.. – крикнула девушка и замахнулась топором.

Гиргола отскочил в сторону. С силой брошенный топор прожужжал в воздухе и вонзился глубоко в землю у самых ног Гирголы. Тот расхохотался и, когда Нуну кинулась вытаскивать топор, обхватил ее, поднял обеими руками и понес в жилье. Нуну потеряла сознание.

Он уложил ее бесчувственную на постель и стал ласкать бешено, зло, самозабвенно…

Когда Нуну открыла глаза, она встретила насмешливый взгляд своего врага, который растоптал ее девичью чистоту, ее честь.

Она с отвращением вскочила с постели, слезы лились из глаз, стыд душил ее, ужасал грех перед богом и людьми. Гиргола, беспечный, довольный собой, возлежал на боку и с улыбкой следил за нею.

– Подойди ко мне, Нуну!.. Теперь ты все равно моя, куда теперь денешься? – и он протянул к ней руки.

Первым движением Нуну было броситься к двери, но Гиргола предусмотрительно запер ее крепко на засов.

– Что?… Не откроешь?… – спросил он насмешливо. Нуну отошла от двери, постояла немного посредине жилья, низко опустив голову и о чем-то раздумывая, потом направилась в другую половину пещеры.

Оттуда не было выхода наружу, и потому Гиргола продолжал спокойно возлежать на постели. Он убеждал себя, что отныне всецело овладел Нуну, теперь она принадлежит ему, навсегда с ним останется, а если сейчас она молчит и проливает слезы, то только потому, что стыдится его, грустит и прощается со своим девичеством.

Должна плакать, а как же иначе, – думал он, – впервые познала любовь… Она женщина, стыдится, потому и молчит… Теперь не уйдет от меня, будет моею и больше ничьей.

Вдруг из того помещения, куда вышла Нуну, донесся грохот: что-то тяжелое упало на землю, и эхо отозвалось в пещере. Гиргола вскочил и в тревоге бросился на шум.

Он вбежал туда, и кровь у него застыла в жилах. Под потолком висела Нуну. Предсмертная судорога перекосила ее лицо. Она как будто стала длиннее. Безжизненные глаза сверкали, упорно устремившись на Гирголу, на людей, на весь мир. Она тихонько покачивалась на веревке, как лист, колеблемый слабым ветерком.

Гиргола подбежал, перерезал веревку и снял петлю с шеи Нуну.

Нуну была еще теплая. Гиргола сорвал с нее пояс, разодрал архалук, стал брызгать на нее водой из кувшина. Она не приходила в себя. Гиргола уже почти отчаялся спасти Нуну, когда женщина слабо вздохнула и пошевельнулась. Гиргола упал перед нею на колени и снова принялся приводить ее в чувство.

Несколько капель упало ей на грудь, и теперь она совсем очнулась, открыла глаза и медленно осмотрелась вокруг.

– Где я? – слабо простонала она.

– Несчастная, что с тобой, почему так убиваешься? – Гиргола поднес ей воды ко рту. – Выпей, выпей глоточек!

Женщина еще не совсем пришла в себя, еще не могла понять, что с ней, и потому безотчетно повиновалась Гирголе.

Она вздохнула и опустила веки: недавнее потрясение изнурило ее, лишило сил.

– Тебе нездоровится? – спросил Гиргола.

– Нет, – коротко ответила она, приподнялась, чтобы встать, но со стоном снова откинулась назад.

– Голова кружится, плечи болят, шея… Отчего это?… Кто здесь? – немного помолчав, заговорила она.

– Я здесь, с тобой!

– А кто ты?

– Я – Гиргола!

– Гиргола?!.. – задумчиво повторила Нуну и замолкла. Гиргола легко поднял ее на руки и вынес в первую, более светлую половину пещеры. Он уложил ее на разостланную поверх соломы чистую бурку и бережно укутал. Нуну подчинялась ему, как послушный ребенок. Гиргола зажег лучину и снова подошел к Нуну. Он пристально всматривался в нее: нельзя было прочесть на его лице, что им движет – боязнь ли потерять любимую женщину или страх перед правосудием, ответственность за загубленную им юную жизнь.