ГЛАВА XIII. КОНФЛИКТ

С внешней стороны отношения между Россией и Францией остаются хорошими до конца 1810 г. – Обоюдные любезности и притворные улыбки. – Благодаря разногласию в вопросе о блокаде, вскоре выяснится антагонизм в стремлениях и задачах России и Франции. – Результаты континентальной системы. – Бедственное и опасное положение Англии. – Признаки финансового кризиса в Лондоне. – Надежды на мир. – Отчаянные усилия британской торговли найти доступ в Европу; Англия ищет в России рынок для сбыта своих товаров и содействие для транзита. – Наполеон просит Александра закрыть гавани России для всех кораблей с колониальными товарами. В Балтийском море собирается торговый флот в шестьсот кораблей и держит курс на Россию. – Наполеон настойчиво просит исполнить его просьбу. – Он вступает в объяснение по всей совокупности его отношений к России. – Флигель-адъютант Чернышев в Париже; его успехи в свете; подпольная деятельность. – Бал в Фонтенбло. – Долгие беседы с Чернышевым. Смелая откровенность императора. – Дружба, вытекающая из географического положения. – Письмо императору Александру. – Основная мысль тильзитского соглашения. – Отказ Александра принять новые тарифы и закрыть доступ в Россию нейтральным судам. – Причины его отказа. – Просьба Наполеона оказать содействие в деле закрытия гаваней Швеции. – Затруднительное положение царя; тайная надежда на Бернадота. – Чернышев посылается в Стокгольм; показная и истинная цель его миссии. – Глубокое двуличие. – Поступательный ход дружеских отношений между русским эмиссаром и наследным принцем Швеции: официальное свидание, частная аудиенция, завтрак вдвоем; Бернадот в своем кабинете и перед фронтом войск. – Бернадот дает честное слово, затем клятвенное обещание. – Горькое чувство к Наполеону. – Чернышев успокаивает императора Александра относительно намерений Швеции. – Россия снабжает Германию колониальными товарами. – Наполеон не дает воли своему гневу. – Дальнейшие ошибки. – Цель присоединения к империи ганзейских городов. – Присоединение немецкого побережья создает вопрос о герцогстве Ольденбургском. – Географическое положение этого герцогства. Близкое родство между владетельным принцем и императором Александром. – Наполеон предлагает герцогу обмен; на его отказ он приказывает занять герцогство. – Нарушение тильзитского договора. – Не зная еще о присоединении ганзейских городов и Ольденбурга, Александр первый открыто нарушает статьи договора о союзе. – Падение курса в России и торговый баланс. – Указ от 31 декабря 1810 г.

– Экономический разрыв о Францией. – Антагонизм между Наполеоном и Александром достигает конечного предела. – Россия заканчивает приготовления к войне; в распоряжении Александра находится двести сорок тысяч солдат против трех дивизий Даву. – Ему приходит мысль самому начать войну и перейти в наступление. – Его план – завладеть герцогством, восстановить Польшу и поднять Европу. – Доверительные сообщения Чарторижскому. – Судьба Европы в руках пятидесяти тысяч солдат герцогства. – Поведение Англии: пассивное сопротивление, тактика Ватерлоо. – Угрожающий характер военных приготовлений России вынуждает Наполеона отвернуться от Испании и быстро перенестись на Север. – Наплыв французских войск в Германию. – Какие причины помешают Александру привести в исполнение его наступательные планы и дадут возможность возобновить переговоры. – Франция и Россия в начале 1811 г., упорное недоразумение по польскому вопросу, обиды частного и общего характера; признание общности интересов. – Союз или война.

I

В то самое время, когда императоры с удвоенной энергией ведя дополнительную войну, обдумывали всевозможные средства наносить друг другу вред. Александр I сказал Брайю, посланнику Баварии, дипломату, известному своей преданностью Франции: “Я люблю императора Наполеона, как брата; думаю, что и ему внушил такие же чувства; поэтому следует рассчитывать на прочное согласие между кабинетами”.[605] С своей стороны, и Наполеон строго-настрого приказал своим дипломатическим агентам не делать и не говорить ничего такого, что могло бы “внушить хотя бы малейшее сомнение относительно тесной дружбы, связывающей его с Россией.[606] С той и другой стороны с одинаковым усердием постоянно заботились о поддержании внешнего вида дружбы и доверия. С тех пор, как Александр и Наполеон стали избегать говорить о том, что посеяло между ними вражду, они не обменялись ни одним резким еловом; они бросали даже друг другу ласковые взгляды и обменивались улыбками. Александр старался напомнить о себе своему союзнику знаками внимания и подарками. Из лошадей своей конюшни он выбрал самых лучших и резвых для отправки императору. В Париже с представителями царя обходились любезнее, чем с представителями других дворов, и если Наполеон и отступал иногда от этого правила в пользу австрийцев, то тотчас же извинялся перед Россией и выражал сожаление, что Куракин, вследствие болезни редко показывавшийся при дворе, не мог пользоваться такими же знаками благоволения и милости. “Скажите ему, – писал он Шампаньи, давая ему канву письма к герцогу Виченцы, – что несмотря на все мое желание, я ничем не мог доказать ему[607] моего благорасположения, ибо он постоянно болен; что если я приглашал несколько раз на охоту князя Шварценберга, так это является следствием моего брака, а затем и потому, что ему, как военному, это доставляет большое удовольствие[608]. В заключение он прибавлял: “Поручите герцогу Виченцы заявить, что я твердо держусь союза с Россией и не уклоняюсь с этого пути”. Впрочем, оба двора по-старому придерживались буквы договоров и строго исполняли юридически обоснованные обязанности союза. Русские гавани были закрыты кораблям под английским флагом. Призовой суд присуждал к конфискации те из объявлявших себя нейтральными судов, британское происхождение которых не могло подлежать сомнению и которые уже слишком грубо старались скрыть это. Французское правительство по примеру прошлого считало долгом вести сообща с Россией все дела, в которых обе стороны были заинтересованы. Наполеон шаг за шагом извещал царя о своих переговорах с Англией и сообщал в Петербург о всех переменах в этих переговорах, как будто хотел доказать этим, что он никогда не заключит мира отдельно от России. Но несмотря на все старания добросовестно соблюдать полную корректность в отношениях и не давать повода к сколько-нибудь обоснованным жалобам, не было никакой возможности надолго сохранить, даже во внешних проявлениях, то единение, которого уже не было в их сердцах. Разлад неизбежно должен был вспыхнуть, неизбежно должно было наступить острое разногласие. Связующие их узы, растягиваясь мало-помалу, должны были дойти до такой тонины, что достаточно было малейшего прикосновения, чтобы они не выдержали и лопнули. Действительно, как только Наполеон захотел заставить Россию согласиться на применение против английской торговли в высшей степени суровых мер, которые он уже ввел у остальных своих союзников, разрыв произошел сам собой.

Действие этих мер, аккуратнейшим образом применяемых во всех зависящих от Франции странах, начало сказываться. Присоединение Голландии, закрытие немецких рек, более строгий надзор за берегами, безжалостное преследование контрабанды, война, объявленная нейтральным судам, конфискации товаров в Германии, применение новых тарифов к терпимым товарам, – все это нанесло нашим врагам непоправимые и громадные убытки. Огромное количество колониальных товаров, на приобретение которых англичане затратили свои капиталы, не находя сбыта на континенте, было разбросано по морям и валялось по палубам и трюмам нейтральных кораблей. Английские владельцы этих товаров, не имея возможности обратить их в деньги, не знали, где добыть средства сдержать свои обязательства и покрыть срочные платежи. В Лондоне начались банкротства; вполне солидные торговые дома, пользующиеся европейской известностью, падали один за другим, и каждое из этих падений отзывалось на кредит Англии. Неизбежный разрыв с Соединенными Штатами должен был закрыть британскому экспорту один из последних его рынков. Кроме того, быстрый рост государственной задолженности, рабочий кризис, дороговизна хлеба, невозможность дополнить недостаток урожая закупками за границей, – все это, следуя непосредственно за временем небывалого процветания торговли, усилило тяжелое положение этих мрачных дней. Война положила начало богатству англичан, продолжение войны вело их к разорению. Если сегодня во всех слоях народа царило только безденежье, упадок духа, опасение за будущее, то завтра должны были наступить всеобщая нужда, а в ближайшем будущем восстание народных масс и классовая война.[609]