На зиму Вашингтон расположил свою армию в виде длинной цепи между реками Гудзон и Делавэр, а затем отправился в Филадельфию, чтобы переговорить с конгрессом относительно плана ближайшей кампании. Многие члены конгресса высказались за наступательный образ действий; но Вашингтон, отлично понимавший отчаянное положение Англии, которой предстояла война с Францией и Испанией, предложил конгрессу выработанный им оборонительный план войны, гораздо менее тяжелый для страны, материальное состояние которой было более чем плачевно. Финансы Соединенных Штатов были вконец расстроены; бумажные деньги, выпущенные в огромном количестве, представляли собою лишь сороковую часть номинальной стоимости; товары вздорожали, торговые отношения запутались, земледелие и промышленность во многих местах совершенно прекратились. Вашингтон желал в такую тяжелую минуту поберечь силы своих сограждан – это было для него гораздо важнее любой славы, любых завоеваний и побед. Конгресс, убежденный доводами Вашингтона, принял его план оборонительных действий.

Вернувшись в свою главную военную квартиру, Вашингтон приступил к набору новой армии. Дело на этот раз пошло быстрее прежнего, тем более, что солдат требовалось меньше. Дисциплина в армии также значительно улучшилась. Всю зиму 1779 года англичане не предпринимали никаких военных действий и оставались в Нью-Йорке. Вашингтон воспользовался этим перерывом, чтобы нанести удар индейцам, которые огнем и мечом опустошали пограничные области. Экспедиция против индейцев поручена была генералу Салливэну, который надолго отбил у них охоту вторгаться в американские владения. Англичане, по приказанию своего министерства, также начали во многих местах мародерскую войну; между прочим, значительному опустошению подверглись Виргиния и Коннектикут, причем англичане убивали, жгли и грабили с беспощадной жестокостью. Население взывало о мести. Поэтому Вашингтон решил воспользоваться разбросанностью английского войска, напасть на укрепление Стони-Понт и отнять его у англичан. Атака состоялась ночью 15 июля и увенчалась блестящим успехом. Весь английский гарнизон был взят в плен, американцы завладели огромным запасом оружия и пороха. Этим окончилось военные операции 1779 года. Клинтон стянул свои войска в Нью-Йорк, а Вашингтон сохранял уже ранее занятую им позицию на реке Гудзон, близ Вест-Пойнта.

Наконец в декабре 1779 года Клинтон получил подкрепления из Англии и, оставив часть войска в Нью-Йорке, отплыл в Южную Каролину в надежде, что ему легче будет справиться с рабовладельческими колониями Юга, чем с демократическими колониями Севера. Вашингтон отрядил на юг генерала Линкольна с несколькими полками, а сам перебрался на зиму в Морристоун. Зима была суровая, подвоз провианта был затруднен, и Вашингтону, боявшемуся повторения всех ужасов зимовки в Валли-Фордже, пришлось не раз прибегать к репрессалиям, чтобы спасти своих солдат от голода. Вообще финансовый вопрос был в это время злобою дня в Соединенных Штатах. Не зная, как помочь беде, конгресс издал распоряжение, по которому бумажные деньги при уплате долгов получали свою номинальную ценность. Разумеется, кредиторы были весьма недовольны этим распоряжением; недоволен был и Вашингтон, находивший, что несправедливо нарушать права одной части граждан в пользу другой части. Сам он был в числе пострадавших, так как в свое время успел одолжить разным лицам крупные суммы денег. Многие из его должников вернули ему теперь свои долги, то есть сороковую часть того, что взяли. Особенно возмущали Вашингтона богачи, спешившие теперь уплачивать долги. Один богатый и влиятельный человек, бывший в хороших отношениях с Вашингтоном, вернул свой долг, составлявший довольно крупную сумму. Вашингтон взял, не сказав ни слова. После этот человек дважды являлся в Морринстоун, но всякий раз Вашингтон делал вид, что не замечает его присутствия. Лафайет, свидетель обеих этих сцен, крайне изумился такой необычайной невежливости Вашингтона и заметил, как только упомянутый человек удалился: “Генерал, этот человек, по-видимому, очень предан вам, а вы едва обратили на него внимание”. Вашингтон улыбнулся и сказал: “Я знаю, я не отнесся к нему сердечно; я изо всех сил старался быть с ним вежливым и пытался даже два раза заговорить с ним, но бумажные деньги стояли у меня поперек горла”.

В июне английский генерал Книфгаузен выступил со своим войском из Нью-Йорка и напал на американцев при Спрингфилде, в Нью-Джерси. Книфгаузен был отбит и опять отступил в Нью-Йорк, куда скоро вернулся Клинтон после весьма удачной экспедиции на юг, где он овладел городом Чарлстон. Вашингтон в это время успел передвинуть свою армию к реке Гудзон.

В начале июля в Америку прибыла новая французская эскадра, получившая инструкцию во всем подчиняться американскому главнокомандующему. Это распоряжение французского правительства было выхлопотано маркизом Лафайетом и значительно упрощало совместные военные действия французов и американцев. Теперь Вашингтон надеялся, что удастся атаковать Нью-Йорк и с суши, и с моря и вытеснить англичан из Северной Америки. Чтобы обсудить это дело, Вашингтон отправился лично к начальнику французского флота, графу Рошамбо. На обратном пути Вашингтон узнал об измене одного из лучших и талантливейших своих генералов – Арнольда, бежавшего к англичанам в надежде таким образом поправить свои крайне запутанные денежные дела. Арнольд вручил планы крепостей и другие важные бумаги английскому майору Андре, который был арестован американцами и которому Вашингтон принужден был подписать смертный приговор как шпиону, несмотря на личную симпатию к нему.

На Юге в это время дела принимали неблагоприятный оборот для американцев. Лорд Корнуоллис занял обе Каролины и собирался вторгнуться в Виргинию. Американцы потерпели сокрушительное поражение у Кемдена. Под влиянием этих критических обстоятельств конгресс, наконец, одобрил давно предлагаемую Вашингтоном меру о назначении офицерам пожизненной пенсии в размере половины жалованья, надеясь таким образом привлечь в армию наиболее способных и деятельных офицеров. Вашингтон в эту пору стоял на зимних квартирах между Гудзоном и Морристоуном и боролся с нуждами и недовольством солдат, не получавших жалованья за несколько месяцев, или получавших плату обесценившимися бумажными деньгами. Недовольство солдат росло с каждым днем и грозило перейти в открытое восстание. Помочь беде не мог ни главнокомандующий, ни конгресс: страна была разорена продолжительной войной, и средств для удовлетворения нужд армии взять было неоткуда. Случилось то, чего опасался Вашингтон: 1 января 1781 года в Нью-Джерси восстала пенсильванская милиция. Солдаты, недовольные попытками офицеров удержать их на службе долее трех лет, убили нескольких офицеров, захватили с собой пушки и покинули лагерь, намереваясь идти в Филадельфию и добиваться от конгресса удовлетворения всех своих нужд. Вашингтон понимал, что требования солдат были справедливы, и решил избегать всяких насильственных мер, так что не противился желанию солдат двинуться в Филадельфию. Дорогой солдаты значительно успокоились; конгресс выслал им навстречу комиссию с обещанием удовлетворить все их нужды, и солдаты, окончательно успокоенные, вернулись в лагерь. Замечательно, что происки агентов Клинтона, старавшихся переманить солдат на сторону англичан, не имели никакого успеха. Солдаты даже схватили некоторых агентов и представили их своему генералу, говоря, что они “вовсе не Арнольды” и изменять родине не намерены, какие блага ни сулили бы им англичане. Когда вскоре после этого вспыхнул бунт солдат в Нью-Джерси, Вашингтон счел на этот раз нужным подавить его силою и даже казнить двух главных зачинщиков. Но, имея в виду справедливость требований своих солдат, Вашингтон настаивал, чтобы конгресс сделал новый заем во Франции для удовлетворения нужд армии, доказывая, что только таким путем, а не насилием, можно искоренить в армии мятежный дух. Действительно, конгрессу удалось, опять-таки при посредничестве Франклина, сделать во Франции заем в 6 млн. франков и, таким образом, покрыть расходы по содержанию континентальной армии.