«Браво, киска! - одобрил Генка невесту. - Так его, гунявого. За удовольствие надо платить. Ну, а я-то тут при чем?» В общем, Генка затосковал. Он проголодался, а уехать было нельзя: этот фургон мог в любую минуту сорваться с места. Ищи в поле такой редкий цвет… Потом водитель и невеста долго сидели в машине и любезничали, и Генка с тоской оглядывался время от времени на их профили. Потом невеста скрылась, и фургон двинулся в путь. Генка ехал за ним и видел в просвет заднего стекла, как парень одной рукой крутил ручку приемника, а другой придерживал баранку и ухитрялся еще рассматривать себя в зеркале! «Прихорашивается… Этот, пожалуй, будет пошустрей меня!» - по-хорошему позавидовал Генка.
А фургон, выехав на обводную дорогу, уже мчался по большому тракту. Генка оглянулся и попытался сообразить. Мелькали пригородные дома, сады, виноградники, хлопковые поля…
– Ого! - отметил он. - Да мы мчимся в Янгиюль!
Но и в Янгиюле водитель не успокоился. Он еще долго переезжал с одного места в другое. Где-то стоял и курил, с кем-то болтал, куда-то заходил, наверное, чай пил… Но наконец страдания Генки как будто кончились: фургон остановился у четырехэтажного дома, водитель посигналил и крикнул вверх:
– Сыночек! Иди помоги папочке разгрузиться. Папочка устал…
«А где же он все-таки оставляет машину?» - мучился вопросом Генка. И он был вознагражден за труды. Водитель поставил машину к стенке и ушел в дом…
«Завтра, вернее, сегодня, - решил Генка, - Рус-тик привезет меня сюда и оставит на ночь. А остальное уже дело техники…» Он вздохнул и посмотрел на часы. Было двенадцать часов ночи…
Генку и его помощников Серегу и Рустика накрыли с поличным. Работники милиции дождались, когда «бригада» приступила к работе, и только после этого с о следователем, экспертом и двумя понятыми вежливо постучались в дверь гаража…
Сначала Генка потушил внутри свет. Потом зажег и грубо спросил: «Чего надо?» А узнав, «что надо» и «кто пришел», струсил и попытался спрятаться под верстаком. Рустик и Серега отнеслись к приходу милиции более или менее спокойно: «Ну и что? Работаем себе. Помогаем вот ему. Попросил, и помогаем. А что тут такого?…»
Генка понял, что отвечать придется ему одному. «Вот это я попал! - осознал он. - Да эти щенки сразу заложат меня. Как пить дать…»
Он вспомнил, как познакомился с ними. Уже тогда можно было понять, что у него за помощники. Так, в первую же встречу они ему, незнакомому человеку, с ходу предложили лобовое стекло и приемник. Он купил тогда «товар» за гроши и тут же перепродал его впятеро дороже. Но не это главное. Как он вообще мог связаться с такими подонками? Уж не потому ли, что они рьяно рекламировали свои способности? Тоже хотели заполучить постоянного «клиента» и для начала просветили Генку, как при помощи зажженной сигареты открывать форточку «Жигулей», как изнутри выдавливать ногами лобовое стекло, как несколькими способами открывать багажник… Вообще эти щенки его многому тогда научили… А главное, они пообещали, что весь товар будут сдавать только ему, Генке.
И когда Нариман Рауфович предложил идею «срочного ремонта», Генка сразу подумал о Рустике и Сере-ге. Уговаривать их не пришлось.
Генка, на всякий случай, спросил сначала:
– А весь автомобиль вы бы смогли собрать и разобрать?
– Ну, часа за два, за три, - ответил, подумав, Серега. - И то, если есть инструменты…
– Инструменты будут, и самые лучшие, - заверил их Генка. - Только кто проболтается - пика в бок!
– Какой разговор! - оскорбился Серега. - Лишь бы гроши, - добавил Рустик.
Генка вылез из-под верстака и принял независимый вид.
– А по какому, собственно, праву? - надменно спросил он.
Ему коротко разъяснили: по такому. И он сник. Уселся на стульчик и сделал вид, будто происходящее в гараже его не касается…
Серега вообще не придал никакого значения приходу милиции, потому что имел на руках повестку в военкомат и уже считал себя представителем Вооруженных Сил.
Рустик же повел себя полным дураком. Он вдруг преисполнился романтики блатных сказаний и гнусаво затянул песню: «А-есть по а-Чуйскому а-тракту а-до-рога! А-много ездит по ней а-шоферов… А-среди них а-был отчаянный шофер… Звали а-Колька а-его а-Снеги-рев!» Потом поднялся на ступеньку машины и, обернувшись, прокричал собравшимся в отдалении зевакам:
– Люди! Я еще вернусь к вам, люди.
Усатый и добродушный на вид старшина слегка подтолкнул его:
– Давай, давай, парень. Проходи!
X
Нариман Рауфович давно понял, что человеческие страсти и эмоции поддаются логическому прогнозированию и что их при желании и умении можно смоделировать, а также, что не обстоятельства правят настоящими людьми, а люди, конечно, сильные, сами создают и направляют обстоятельства. Почему люди высокого духа способны сплотить вокруг себя единомышленников и вести их за идею даже на смерть? И почему бы в низких сферах, где все построено на обмане, не создать подобную модель? Чтобы боялись и ненавидели, но покорно следовали за своим «вождем». Так почему бы не создать маленькую модель уголовного «отца»? Который все знает и все может…
Сначала это были только мысли и рассуждения. А потом… Все началось просто. Однажды, несколько лет назад, когда Нариман Рауфович возвращался с работы, недалеко от пивной путь ему преградил пьяный верзила. «Бывший боксер», - подумал Нариман Рауфович и не ошибся. Это был Роберт Панн, по кличке «Брэк», к тому времени почти спившийся.
– П-поставь полбанки, - потребовал верзила, - любому голову откручу, кто тебя обижает…
Нариман Рауфович оробел, но внешне остался спокойным. Он небрежно вытащил десятку, сунул ее верзиле в нагрудный карман и тихо сказал:
– Ты мне еще понадобишься, мальчик…
Боксер разглядывал десятку, словно не веря в ее реальность, а Нариман Рауфович уходил, довольный собственным поведением.
И надо же было случиться, что именно в этот вечер Нариман Рауфович, оказавшись в компании торговых работников, услышал за столом фразу: «Да я бы любые деньги отдал, лишь бы ему набили морду. Не жаловаться же в милицию». Речь шла о коллеге, поступившем непорядочно.
Оставшись наедине с автором фразы, Нариман Рауфович, вроде бы в шутку, предложил:
– Пятьсот рублей, и через два дня вашего друга настигнет возмездие…
Продавец с радостью согласился. Видимо, крепко его надули.
На следующий день Нариман Рауфович отправился разыскивать верзилу. «Брэк» пил в компании собутыльников. Нариман Рауфович встретился с ним взглядом, приглашающе кивнул и вышел на улицу. Он чувствовал, что «Брэк» выйдет…
«Буду я тебе за червонец стараться…» - думал «Брэк», пробираясь между стойками и прикидывая на ходу, как бы отделаться от нового знакомого.
Нариман Рауфович вынул четыре двадцатипятирублевки, веером развернул их перед «Брэком» и, вложив одну из них в его нагрудный карман, сказал:
– Остальное - потом. Шестой магазин. Продавец с горбатым носом, с усиками… Понял?
«Брэк» понял…
Он купил на этот четвертак водки и закуски для всей честной компании, а потом повел всех к магазину и там, когда усатый продавец проходил мимо, затеял драку.
«Брэк» получил свои обещанные 75 рублей, а Нариман Рауфович положил в карман первый гонорар - 400 рублей. Потом заказы стали поступать все чаще, и «Брэк» выкручивался как мог, выполняя задания своего нового патрона. О том, что он получает только пятую часть, «Брэк» не догадывался. Подумаешь, набить морду. Ведь не своими же руками. Вон сколько дружков…
Нариман Рауфович уяснил для себя важную истину: чем меньше о тебе знает вся эта шваль, тем лучше. А то, что знают, должно укладываться в одну фразу: имеет деньги и держит слово. Все…
Потом Нариман Рауфович вдруг прекратил такого рода деятельность и на любые, даже самые выгодные предложения отвечал отказом. Он знал, что подобный промысел крайне ненадежен: малейший срыв грозил катастрофой, а с уголовным кодексом не стоило заигрывать. Да и обиженные могли применить к нему ту же систему.