— Послушай… — Вера заикалась. — Меня подослал Хусейн… Фамилии его я не знаю, честное слово. Он из какой-то арабской организации. Их интересует характер вашей сделки с Израилем. Какой товар вы продаете этой стране и кто стоит за вашей спиной. Больше я ничего не знаю, клянусь жизнью…

— Ты мне надоела, сучка. Я устал от твоего вранья. Скажи честно, автомобильная авария на авеню Гамбетта была подстроена?

— Да, Андрей. Такой был план. Это может подтвердить Хусейн. Я могу ему позвонить. Он придет, и ты спросишь у него сам. Он расскажет тебе гораздо больше, чем я… Хорошо? А меня ты отпустишь… Договорились?.. Если я позвоню, он… придет, вот увидишь, придет.

Снова тишина. Удары ее сердца стали очень частыми. Пот заливал и больно резал глаза.

— Не надо звонить ему, — наконец произнес Андрей. — Лучше оденься… Мне нужно знать не так уж много и эти сведения я надеюсь получить от тебя.

— И после этого ты меня отпустишь? — спросила она, лихорадочно одеваясь.

— Если не будешь делать глупостей.

— Конечно… Конечно… Я понимаю… Я ничего не скажу Хусейну о нашем разговоре.

— Это в твоих же интересах. Ты мне вот что скажи. Почему Хусейна интересует характер сделки? Для чего ему эти сведения?

— Насколько я в курсе, вот для чего. Если Израиль закупает товар стратегического характера, усиливающий его военный потенциал, то эта организация предпринимает все меры, чтобы сорвать намечающуюся сделку.

— Ты звонила Хусейну ночью? Только не ври.

Пистолет едва заметно сдвинулся с места, всего пару сантиметров.

— Да.

— Что ты сказала ему?

— Я подтвердила, что ты из России и что в твоей записной книжке я обнаружила сертификат качества на двадцать килограммов какой-то «красной ртути». Кроме того, я сказала, что ты прибыл в Париж на конференцию по радиоактивности. Это все, что ему известно.

Андрей присвистнул.

— Этого более, чем достаточно. Спасибо, Вера.

Она удивленно уставилась на него. Андрей с размаху влепил ей пощечину. Она пошатнулась, рухнула на столик у кровати, свалила несколько бутылок и стаканов и уселась на пол среди битого стекла.

Родионов быстро оделся, поправил рубашку, подтянул узел галстука и направился к двери.

Несколько осколков стекла попали под кровать. Втиснувшись под нее, она собрала осколки и уже начала вылезать, когда обнаружила миниатюрный микрофон. Он был прикреплен снизу к кровати.

«Значит наш разговор известен Хусейну, — подумала Вера. — Скверно. Влипла». На какой-то миг ее охватил ужас, она зарыдала, но слез не было. Ведь она узнала для Хусейна все, что он просил. Может, это послужит для нее оправданием?

Она выбросила осколки в мусорное ведро. Потом вытянулась на просторной кровати и, закинув руки за голову, принялась обдумывать ситуацию.

После ухода Андрея ее преследовало ощущение надвигающейся катастрофы. С Родионовым обошлось, а вот с теми…

Позвонил Хусейн. Сказал, что ее вызывает шеф. Вечером они встретились на узенькой улочке на Монмартре — Хусейн подъехал на японском пикапе, кивком велел Вере садиться. Та послушно забралась на сиденье рядом с ним, они долго ехали молча, маневрируя по городским улицам. Наконец пошло загородное шоссе с ровными рядами кипарисов по обе стороны.

— Ну как там босс?

— Доволен твоей работой. Хочет поручить еще одно дело. Заплатит хорошо.

— Какое дело?

— Не знаю. Он хочет сам проинструктировать тебя.

— Но вы же обещали отпустить меня…

— Обещал. Но босс не согласился, — резко ответил Хусейн. — Пока тебя заменить некем. Так что не сейчас. Подожди.

Пикап свернул с шоссе на дорогу, петлявшую меж каштанами. Через километр Хусейн затормозил. Здесь, он знал, слева заброшенный карьер, а справа пустырь до самого горизонта — с той стороны стояло зарево городских огней.

— Пошли, — сказал он. — Тут близко.

Они вышли из машины, и Хусейн чуть отстал, пропуская Веру вперед, на узкую тропку. Когда та отошла на несколько шагов, он вытащил из кармана пистолет, навинтил глушитель и поспешил за своей спутницей. Вера только успела спросить:

— Мы правильно идем?

Хусейн подошел ближе, и тщательно прицелившись, выстрелил ей в затылок. Выстрел был почти не слышен. Склоняясь над беззвучно опустившимся в пыль телом, Хусейн выстрелил еще раз в голову. Потом оттащил труп к краю карьера и столкнул его. Тело покатилось вниз по каменистому склону. Хусейн вернулся к пикапу, достал сумку, оставленную Верой, и сбросил вниз за недавней владелицей. Потом сел за руль и направился к шоссе, ведущему в город.

Глава одиннадцатая

СДЕЛКА В ПАРИЖЕ

Шел второй день авиасалона в Бурже. Машины, идущие оттуда, выстраивались в очередь на узкой дороге, дожидаясь возможности влиться в поток, стремящийся в Париж по Северному шоссе. На мосту возле Блан-Мениль, недалеко от того места, где машины выезжают на шоссе, стоял человек в синем комбинезоне и короткой черной кожаной куртке.

Он стоял неподвижно, не меняя позы, облокотясь на парапет, и пристально смотрел на шоссе. Рядом с собой на парапет он положил коротковолновый передатчик. Под мостом ревел поток машин, рвущихся в Париж. Однако человек, казалось, не замечал выхлопных газов и шума. Смуглый, худощавый, высокий, он походил на уроженца Среднего Востока. Звали его Хусейн и он занимал заметное место в палестинской террористической организации «Черный сентябрь». Получив информацию о готовящейся сделке с продажей «красной ртути», организация решила сорвать ее любыми средствами. Исполнение решения было поручено Хусейну.

Узнав о поездке Фивейского на авиационный салон в Бурже, Хусейн выбрал двух самых метких стрелков и расположил их на мосту в семи километрах от себя. В 14.05 в передатчике что-то щелкнуло, Хусейн поднес его к уху.

— Машину уже вызвали по громкой связи. Они едут обратно.

Хусейн нажал кнопку передатчика:

— Сообщение принял.

Спустя три минуты последовало продолжение:

— Он в машине, с ним три человека. Какой-то полицейский разговаривает с ними. Сопровождения нет… Тронулись. Перед выездом из аэропорта шоссе свободно, только позади какие-то машины. Конец связи.

— Сообщение получено. Вызываю Омара.

Наступила пауза, потом прорезался еще один голос — более высокий:

— Омар слушает. Что нового?

— Ты слышал, что передали из аэропорта?

— Нет, отсюда слишком далеко.

— Только что выехали из Бурже без эскорта. Здесь небольшая пробка. Я сообщу, когда они выедут на шоссе.

Между тем водитель Фивейского прибавил скорость.

— Омар, вижу его машину! Сейчас они будут на шоссе! Слышишь?

— Слышу.

— Не забудь — до вас семь километров. Скорость примерно сто, осталось четыре минуты. Приближаются к вам. Приготовьтесь к встрече. Время — 14.13. Желаю удачи.

— Сообщение получено.

Радиопередатчики были настроены так, чтобы не попадать в диапазон частот, которыми пользуются дорожная полиция и местная жандармерия. Закончив переговоры, Хусейн снял с парапета передатчик и направился к месту, где пристегнутый цепью к решетке стоял его мотоцикл. Он не спеша двинулся в направлении Дранси, восточному пригороду Парижа. На сегодня работа закончена, теперь бы выпить пива…

Марк Фивейский сидел на заднем сиденье «Ситроена» слева, позади водителя. Рядом — профессор Ривкин, крупнейший специалист Израиля по ядерной технологии и авиационной технике. Справа от водителя развалился молодой атташе израильского посольства Коган, который заодно исполнял обязанности телохранителя. Оружие было у него в плечевой кобуре.

За городком Сен-Дени шоссе идет под уклон и пересекает плотно застроенное пространство словно по дну глубокого оврага. Улицы над оврагом проходят по эстакадам. На одной из них, продолжении авеню де Прессанс, и стоял Омар. Одет он был как дорожный рабочий, на шее висел радиопередатчик и у самого рта располагался микрофон. Тут же возле него на мосту, у самой обочины, приткнулся незаметный фургончик: сдвижная боковая дверь открыта, за рулем ждал водитель. Получив сообщение, Омар повернулся к напарнику, находившемуся рядом: