Помощь и защита.

Двадцать лет назад, окончив полицейскую академию и впервые прикрепив значок, он был уверен, что знает, чего хочет и как этого добиться. Он хотел быть копом, как его отец, обзавестись семьей и растить детей.

Не случалось ему тогда, в двадцать, задумываться, а заслуживает ли он таких подарков от жизни.

К тому времени, когда он встретил хорошую женщину, улицы Хьюстона уже выбили из него самоуверенность молодости. И, женившись, он больше не осмеливался хотеть детей. Хотя Эллисон хотела.

Том отвернулся от окна и подошел к столу. Медленно поднял фотографию, которая стояла здесь уже шесть лет – три года до смерти Эллисон и три года после.

Том знал, что такое любовь. Он обожал свою жену, поэтому знал, что его чувство к Джасинте Джеймс не было любовью. Эта жгучая, ненасытная жажда слишком эгоистичная, слишком плотская и отчаянная. И все же это не было просто вожделением, которое переносилось бы легче.

Может быть, навязчивая идея?

Не имеет значения. Независимо от того, что он чувствует, от страсти, бушующей в нем, никуда не деться, и Том надеялся на удобный случай, чтобы как-то исправить положение. Джейси носит его ребенка. Он плохо с ней обошелся, и она не хочет иметь с ним дела – не ему упрекать ее за это. Но и позволить ей держать его в стороне Том не мог. Любыми средствами он должен изменить ее точку зрения на брак.

Том пристально смотрел на фотографию. Разве можно просить Джейси выйти за него замуж, пока фото Эллисон стоит на его рабочем столе?

Зазвонил телефон. Том поднял трубку.

– Расмуссин.

– Том? – произнес дрожащий голос, который он даже не сразу узнал. – Том, это что-то ужасное. Я… у меня кровотечение…

– Джейси? Где ты?

– В машине возле «Ратгер Отеля». Здесь пожар, и я… истекаю кровью. – Рыдания душили Джейси. – Боюсь, что могу потерять ребенка. Том, помоги мне!

– Оставайся там, в машине, я пошлю кого-нибудь к тебе. – А мог бы сделать это и сам, сказал себе Том. – Нет, Джейси, я сейчас приеду. Все будет хорошо. Клянусь!

Глава четвертая

Джейси лежала на смотровом столе в небольшой палате, освещенной безжалостно яркой лампой. На ней был больничный халат и тонкая простыня. На правой руке закреплена игла с прозрачной пластиковой трубкой, в которую гудящие машины накачивали раствор. Это немного мешало ей держать за руку Тома, влетевшего сюда через пятнадцать минут после того, как ее под вой сирены привезли в больницу с места пожара.

Даже при осмотре, несмотря на смущение, она его не отпускала. Том тоже отказывался уехать – да она и не оставила ему большого выбора.

В глубине души Джейси сама себе удивлялась. Добираясь до машины, сгибаясь от жестокой боли, с ужасом ощущая стекающую по ногам струйку крови, она думала только об одном – позвонить Тому, и он возьмет на себя все заботы. Она знала, что может рассчитывать на него в таком деле. И оказалась права.

Странно, лежа на холодном смотровом столе, ожидая приговора врачей, Джейси не вспоминала о Томе как о потрясающем любовнике, она думала о нем как о человеке, которого за последние два года хорошо узнала – человека твердого, сильного, иногда непреклонного. Человека благородного.

И теперь она и уйти ему не позволяла, и говорить с ним не могла. Слова почему-то не шли с языка.

– Ты в порядке? – мягко спросил Том.

– Почему у них здесь так холодно? – удивилась Джейси.

– Я достану что-нибудь, – сказал он и разжал ее руку.

Том не стал вызывать медсестру, а собрался пойти сам. Джейси, словно цепляясь за него и не желая отпускать, прошептала:

– Я знаю о ребенке всего несколько дней. Я никогда не планировала стать матерью. Почему же для меня это теперь так важно?

Вернувшись, он накрыл Джейси еще одной простыней. Руки, которые она помнила требовательно-страстными, были бережными и нежными, когда он укрывал ее. Чувство, похожее на печаль, охватило ее.

– Когда мне исполнилось тринадцать, – сказал Том, взяв ее руку, – мои родители подарили мне на Рождество радиоприемничек. Я не просил ничего подобного. Но в тот день просто обезумел, увидев радио. Это был большой подарок, я даже не думал, что так хотел его. – (Она смотрела на него измученными глазами.) – Думаю, глупо сравнивать – радио и ребенка.

– Нет, – слабо отозвалась Джейси, потянувшись к нему. Том быстро стиснул ее пальцы. Ему это тоже нужно, в замешательстве поняла Джейси. Он хочет ребенка и так же напуган, как и она. – Это не глупо. Я полагаю… мы не всегда знаем, что нам нужно. – Помолчав, она продолжила: – У меня прекратились боли.

– Слава Богу, – порадовался Том, – Должно быть, это хороший знак.

Кровотечение прекратилось, и у нее появилась надежда. Хотя она точно знала, что кровотечение на ранней стадии беременности очень опасно.

– Вероятно, скоро уже сообщат результаты теста.

Том не ответил. Его лицо ничего не выражало.

– Это моя вина, – с болью сказал он. – Господи, простишь ли ты меня? Я оставил тебя одну. Ты не должна была быть одна.

Джейси смущенно моргнула. Что он имеет в виду? Она не должна была быть одна сегодня на пожаре или последние два месяца?

Прежде чем она нашлась что ответить, вошла женщина-врач, которая осматривала ее.

– Мистер и миссис Джеймс?

– Я лейтенант Расмуссин, – ответил Том, не отодвигаясь от Джейси. – Мы не женаты.

– Понятно. – Врач быстро оценила их обоих. – Вы вместе живете? Обычно это не мое дело, но я выпишу мисс Джеймс только в том случае, если дома ей будет обеспечен надлежащий уход.

– Не сомневайтесь, док, я буду заботиться о ней, – сказал Том.

– Выпишете? Значит, я могу уйти? Я… ребенок… – Джейси сморгнула слезу.

– С вашим ребенком все просто прекрасно. – Врач улыбнулась ей.

Джейси закрыла глаза, у нее закружилась голова от охватившей ее огромной радости. С ее ребенком все в порядке!

– Я могу уйти домой, – повторила она. – Но… – Ей нужна вся правда. – У меня это может опять повториться?

– Диагноз еще нуждается в подтверждении, и вы, если хотите, посоветуйтесь с вашим гинекологом. Предварительный осмотр показал слабую шейку матки. Скажите, мисс Джеймс, ваша мама не принимала какие-нибудь лекарства в период беременности?

– Я не знаю своей матери.

– Что ж, вероятно, препараты, которые она принимала, являются причиной вашего состояния. Лет тридцать назад был введен препарат, помогающий женщинам, подверженным риску выкидыша. К несчастью, лекарство вызывало определенные аномалии у младенцев, особенно у девочек.

– Моя мать… – Чувствовалось, что это чуждые слова в устах Джейси. Она в замешательстве смотрела на врача. – Нет, я сомневаюсь, что она делала что-нибудь подобное. Моя мать оставила меня у дверей сиротского приюта. В корзине, – добавила она с сарказмом, – с запиской, прикрепленной к одеялу. Когда мне исполнилось два месяца, она решила, что не может содержать ребенка.

– Возможно, у нее были трудные роды, – сказала врач, – а сейчас это сказывается на вашей беременности. Если вы хотите выносить ребенка, вы должны внести некоторые поправки в вашу жизнь. И первое, что вам необходимо, – прекратить работать.

Джейси старалась, но не могла взять в толк, что сказала врач о ее матери и о ее работе. Она просто не могла не работать. Это невозможно. Работа – все, чем она жила. Что она будет делать, если каждый день не будет ходить в редакцию?

Однако работу она не могла сохранить. Это стало ясно из ответа врача на вопрос Тома. Джейси должна как можно меньше двигаться (большую часть времени лежать) почти всю беременность.

Она потеряет ребенка, если не послушается.

Последующие события она помнила весьма расплывчато. Том разговаривал с какими-то людьми в комнате ожидания. К Джейси подходили его брат, и Тэйбор, и Нэн, и еще кто-то. Потом, когда она уже оделась, вошла врач, чтобы передать ей результаты последнего анализа.

– Все выглядит утешительно. Постарайтесь не волноваться, – сказала та, похлопав Джейси по руке. – Кровотечение прекратилось, и это хороший признак. Вообще-то удивительно, что подобное случилось у вас на столь ранней стадии. Может быть, вы перенесли стресс? Или сегодня очень долго были на ногах?