- Заходи! - приказал писец. - Здесь проведешь ночь.

Разумеется, кому придет в голову заботиться о комфорте для какой-то рабыни? Странно, правда, что ее не отвели к остальным рабам, обитавшим на княжеском дворе. Эта мысль, мелькнувшая в голове Занилы, скорее обрадовала ее. Она еще раз заглянула в клеть: в лисьей шубе она здесь не замерзнет, только бы поесть принесли, и шагнула внутрь. Тяжелая дверь мгновенно закрылась за ней, только чуть не стукнув ее по спине, и засов опустился на свое место. Занила осталась одна в полной темноте, только спустя некоторое время, когда ее глаза немного привыкли, она смогла разглядеть слабую полоску света, пробивавшуюся из-под двери. Она завернулась плотнее в свою шубу и опустилась на солому в углу клети.

Впрочем, ждать ей пришлось недолго: довольно скоро раздались шаги, остановившиеся возле ее двери. Чьи-то руки подняли засов, и в открытую дверь полился показавшийся теперь нестерпимо ярким свет чадящего факела. На пороге стоял мальчишка-холоп лет семи-восьми, а может быть, такой же раб, как и она. Он был худым, одетым в какие-то обноски явно не его размера, но глаза, ярко блестевшие на чумазой круглой мордочке, внимательно уставились на странную обитательницу клети, о которой старшие приятели, посылая его сюда, уже успели рассказать страшных сказок. Грязные ручонки прижимали к груди миску с дымящимся варевом, накрытую ломтем серого хлеба, и деревянную ложку. Занила мгновенно догадалась, что это посланный ей ужин, и ее желудок, уже начавший было затихать, смирившись со своей участью, вновь голодно заурчал. Она поднялась на ноги и протянула руки к миске:

- Дай!

Глаза мальчишки округлились: ему же говорили, что рабыня все время молчит! Он с такой силой отпихнул от себя миску в руки Занилы, что чуть не расплескал ее содержимое, мгновенно выскочил за дверь, захлопнул за собой дверь и опустил засов, словно Занила собиралась гнаться за ним. Она осторожно опустилась на солому, крепко сжимая в руках горячую миску, откусила большой кусок грубого кисловатого хлеба и принялась есть в полной темноте. Главное: не вспоминать, чем ее кормила мама!

Остаток ночи Занила провела в одиночестве, к ней никто больше не приходил. Она и сама не заметила, как уснула, свернувшись клубочком на соломе, которую сгребла в один угол. Но долго спать ей не дали. Она проснулась от звука шагов, резко села на своей убогой лежанке, разглядывая луч яркого солнечного света, пробивавшийся из-под двери. К ее двери шел не вчерашний мальчонка: шаги явно принадлежа взрослому мужчине. Он остановился напротив ее двери, закрыв собой лучик света, скрипнул поднимаемый засов и дверь распахнулась. Занила зажмурилась от яркого света.

- Выходи! - услышала она над собой.

Занила, одной рукой опираясь о бревенчатую стену, а другой прикрывая глаза, медленно поднялась на ноги и неуверенно шагнула к выходу. Мужчина - немолодой уже холоп, одетый в грязную овечью шубу, пропустил ее мимо себя, и Занила остановилась на пороге клети. Небольшой дощатый навес отделял ее от двора, залитого сияющим утренним солнцем. Посредине двора на массивных столах, специально вынесенных для этой цели из гридницы, была разложена вся дань, собранная в этом году с княжеских подданных. Посредине стояли огромные кувшины с маслом и пузатые бочонки, полные густого янтарного меда, здесь же были навалены связки сушеной рыбы, мешочки с орехами и другая снедь, которой всю зиму будет питаться дружина, да и сам князь не побрезгует. Ближе к краю столов, да и возле них, прямо на расчищенной от снега земле, было собрано самое большое богатство - шкурки пушных зверей. Все тюки были развязаны, чтобы каждый мог подойти, заглянуть внутрь, пощупать, оценить. А с противоположной стороны на столах лежало то, от чего сердце Занилы тревожно заныло: в прозрачном свете морозного утра ярко блестел металл. Домашняя утварь, кованые светцы, лошадиная упряжь и оружие! Тяжелые выпуклые щиты, обтянутые кожей, топоры, шипастые палицы, ножи и, кажется, даже один меч, длинный с витой изукрашенной рукоятью.

Занила не успела разглядеть, из каких еще богатств состоит княжеская дань, потому что пожилой холоп слегка толкнул ее в спину, заставляя шагнуть вперед:

- Иди уже!

Занила, глаза которой уже успели привыкнуть к солнцу, быстро спустила с деревянного настила, пересекла двор и остановилась возле столов. Она прекрасно понимала, для чего ее вывели из клети: без нее дань, собранная дружинниками, была бы неполной. Не задумываясь, она подошла к столу, на котором было сложено оружие, просто оно напоминало ей об отце, неслышно звало к себе, шептало что-то до боли знакомое...

Никто ей этого не запретил: холоп, приведший ее, поспешил исчезнуть - сейчас ему здесь было не место. По другую сторону столов во всю ширину двора выстроилась княжеская дружина. Занила нашла среди бородатых сильных мужчин знакомые лица, тех, что привезли ее, но они не смотрели на нее, словно и не замечали вовсе. Они стояли на одном дворе, залитом лучами зимнего солнца, но какая же пропасть была между ними! Они княжеская дружина, его воины, его надежная опора. И она - дань, которую они привезли ему!

Дружинники стояли молча, не переглядываясь, торжественно держа строй. Но вдруг даже их лица словно закаменели. Занила мгновенно поняла: во дворе появился кто-то очень важный, тот, кого они ждали, князь! Она завертела головой по сторонам, даже не задумываясь о том, почему для нее так важно увидеть человека, которому она теперь принадлежала.

С высокого крыльца княжеского дома, не спеша, спускались трое. Справа шел немолодой высокий воин, тот самый, что встречал отряд дружинников вчера вечером - советник князя. Посередине спускался сам князь - коренастый, плотно сбитый мужчина средних лет с коротко стриженной рыжеватой слегка вьющейся бородкой. Впрочем, Занила едва ли заметила его, потому что слева...

Слева от князя по ступеням крыльца спускался высокий мужчина, одетый в черный плащ, расшитый серебром, его длинные темные волосы были собраны в хвост, а тонкое лицо гладко выбрито. Его темные глаза внимательно изучали происходящее вокруг, а губы насмешливо улыбались, его рука спокойно лежала на рукояти меча, перевитой тонкими кожаными ремешками, до боли знакомого меча... Того самого меча!

Сердце Занилы остановилось, не желая биться!

Она готова была всю свою жизнь потратить, чтобы найти Хозяина, чтобы заглянуть в его глаза, чтобы стереть с его губ улыбку! Но чтобы это произошло так скоро!.. Забыв дышать, не замечая ничего вокруг, она потянулась и схватила первое, что попалось ей на столе: длинный нож с тонким лезвием, и ее пальцы намертво сжались на рукояти. Она бросилась вперед, забыв, где находится, видя только одно лицо, вокруг столов, мимо строя дружинников, вверх по ступеням крыльца... Еще немного! Никто ее не остановит! Они просто не успеют понять, что происходит! Осталось всего пару шагов! Рука Занилы, вцепившаяся в рукоять ножа, сама поднялась вверх... Где-то на краю сознания мелькнули светло-карие глаза князя, полные немого изумления: что делает его рабыня, его дань!? Но Занила видела только Хозяина! Только его глаза темные до черноты. И в них не было ни изумления, ни страха! Его губы продолжали безмятежно улыбаться... Понял ли он, что происходит? Узнал ли он ту, в чье горло вонзил свои клыки? Но он не испугался! И именно это заставило Занилу замереть всего в одной ступени от него. Всего на секунду, но ее оказалось достаточно...