– Верю… Что же мне еще остается.

– Тогда смело прыгай в воду и начинай плавать! Мы, между прочим, оплатили время пребывания в бассейне по часам. Держать тебя до вечера здесь никто не будет. Ты уже десять минут тут мнешься и еще даже ноги не намочила! В душ можно и дома сходить, не находишь?

Луиза бросила еще один опасливый взгляд на шумную толпу малышей, мелькавших и резвившихся в воде, как стая крохотных дельфинов.

– Мне кажется, что мы им помешаем… – снова завела она, по непонятной причине испытывая большое неудобство при одной мысли о том, что придется лезть в воду, мокнуть да еще совершать какие-то непонятные телодвижения только для того, чтобы не пойти ко дну.

– Бассейн огромный! – рявкнула Лилиан. – Тут стадо китов можно держать и еще останется место для пары океанских кругосветных лайнеров. Не испытывай моего терпения! Сейчас же лезь в воду.

– Давай ты сначала поплавай, а я посмотрю… – не сдавалась Луиза.

– Боже мой, я же не заставляю тебя выпрыгивать из самолета с отстегнутым парашютом! – окончательно рассвирепела подруга. – Сидела бы дома, раз не хочешь плавать! Мы же уже все обсудили!

– Ты меня заставила.

– Я?! Ты же сама мне позвонила позавчера и спросила: Лил, а ты еще не передумала насчет бассейна? А я-то уж обрадовалась, решила, что ты наконец взялась за ум и решила избавиться от этих ужасных складок на животе!

– Нет у меня никаких складок!

– Есть! – безжалостно припечатала Лилиан, уделявшая немало времени собственной драгоценной фигуре. – И заднице, между нами говоря, тоже не мешало бы придать какие-нибудь другие очертания. Тебе всего тридцать восемь лет, и выглядеть так, как ты выглядишь сейчас, в твои годы просто безнравственно.

– Безнравственно все время вертеться перед зеркалом, как это делаешь ты!

– Ничего подобного! К тому же плавание укрепляет спину и ты мигом перестанешь сутулиться. Плавание улучает форму груди и бедер, а также делает кожу упругой. Лезь в воду сию минуту!

Громкие голоса обеих спорщиц разносились под сводами бассейна, хотя они так увлеклись, что не обращали внимания на то, что к их диалогу с интересом прислушивается большая часть посетителей.

Какая-то высокая сутуловатая девушка, тоже боязливо поглядывавшая на синие глубины, услышав про форму груди и бедер, вздохнула, села на бортик и осторожно опустила ноги в воду.

– В последний раз предупреждаю – ныряй и плыви… – Дискуссия явно пошла по кругу.

– Я боюсь, – снова завела было Луиза.

– Ну все!

Терпение Лилиан оказалось далеко не бесконечным, и она просто-напросто пихнула подругу в плечо. Луиза не удержалась на скользком бортике и с громким воплем рухнула в бассейн, подняв облако брызг. Дети радостно завизжали. Лилиан пожала плечами и прыгнула следом.

– Я плыву! – вдруг радостно завопила Луиза, выныривая из пахнущей озоном глубины.

– А ты сомневалась?

– Нет, правда, смотри, я плыву! Сто лет уже не была в воде, ох как здорово!

– Интересно, что тебе мешало?

– Я плыву!

– Ясное дело, теперь завела новую волынку, – проворчала Лилиан, быстрыми гребками рассекая упругую поверхность. – Она плывет! Подумать только!

Впрочем, по голосу было слышно, что Лилиан довольна. Еще бы! Затащить такую упрямицу, как ее ближайшая подруга, в места, где люди обычно занимаются спортом, это же самый настоящий подвиг. Да за такое ордена нужно давать. «Пурпурное сердце», не меньше!

Неделю спустя Луиза все-таки встретилась со своей преуспевшей в квартирном бизнесе кузиной Мардж, решившись наконец обсудить с ней продажу дома. Промаявшись несколько дней и тщательно взвесив свои возможности, она пришла к неутешительному выводу, что глупо содержать огромное жилище, в котором все равно в основном используются кухня, спальня и гостиная.

В мансарду и в большинство комнат второго этажа Луиза не заглядывала несколько лет, а на чердак вообще не поднималась, даже во время весенней уборки. Насколько легче было бы жить в маленькой квартирке, в которой не скрипят по ночам половицы и не кажется, что кто-то невидимый и страшный бродит по чердаку, переворачивая старые вещи и временами вздыхая.

Так или иначе, решение было принято и теперь оставалось только решить массу формальностей, связанных с продажей такой внушительной собственности, каким был ее дом, и найти покупателя, которому он приглянется.

Мардж, крепко сбитая невысокая дама лет пятидесяти, с коротко стриженными волосами, которым при помощи разных парикмахерских ухищрений был придан актуальный оттенок баклажана, без лишних церемоний заявилась прямиком домой к Луизе, да еще притащила с собой двух молодых людей: оценщика и дизайнера.

На правах близкой родственницы конечно же.

– Надо посмотреть, что можно сделать с этой развалюхой, чтобы продать ее за мало-мальски приличную сумму. Ремонт, должно быть, требуется немалый, – без обиняков заявила энергичная дама, усаживаясь в любимое плетеное кресло хозяйки и закуривая тонкую дамскую сигарету, сильно пахнувшую ментолом.

– Дом в прекрасном состоянии, – возразила Луиза, немедленно обидевшись за родное гнездо. – Несмотря на его возраст. Тебя послушать, так можно подумать, что тут какая-то разнесчастная хижина дяди Тома или что-то вроде.

– Рассказывай! Тут канализация барахлила еще в те времена, когда я ходила пешком под стол и верила в Санта-Клауса.

– С тех пор тут давно все привели в порядок, даже отопительный котел новый поставили. И канализация работает прекрасно, уверяю тебя.

– Что ж, это мы проверим, – фыркнула Мардж, критически оглядывая потускневшие шпалеры и потемневший от времени паркет.

– На втором этаже везде ковролин, – быстро сказала Луиза, тут же начав сомневаться в том, что этот дом вообще можно кому-либо продать.

– Это хорошо, – милостиво кивнула кузина. – Ковролин сейчас в моде.

– Думаешь, есть пара шансов?

– Дорогая моя, продать можно все что угодно, включая подержанные разочарования и сломанные зубочистки. – Мардж назидательно воздела вверх руку с зажатой сигаретой, предварительно стряхнув пепел в фарфоровое блюдце с ломтиками лимона. – Вопрос в том, за какие деньги это в итоге удастся сделать.

– Ну и?..

– Думаю, что покупатель вскоре найдется, – обнадежила риелторша. – Мало того, я даже знаю одного мужика, который подыскивает себе нечто подобное. Большой дом в приятной местности. Так что скоро жди гостей. Ну, до встречи, моя дорогая.

– Мардж!

– Да-да? – Кузина наконец докурила сигарету, щелкнула крышкой плоской серебряной пудреницы и не без самодовольства полюбовалась собственным отражением. – Ты что-то еще хотела?

– Не говори пока Эмме, что я все-таки продаю дом. Она свою долю получит, ты понимаешь, но все-таки лучше бы она узнала об этом попозже.

– И все-таки зря ты все это затеяла, – пожурила подругу Лилиан. – Ты еще молода. Выйдешь замуж, родишь парочку детей и горько пожалеешь, что теперь беднягам негде побегать. Потом наплачешься.

– В сказки я что-то верить давно перестала, – фыркнула Луиза.

Подруги бродили по вещевой распродаже, подыскивая светильник для гостиной Лилиан – старый благополучно пал в неравном сражении с ее котами.

– Ну как знаешь. Тут я тебе не советчик. Однако, поверь старой и опытной женщине, – подруга картинно прижала руку к груди и возвела очи горе, – дети, бегающие по дому, имеют значительно меньше шансов довести тебя до психушки, чем дети, постоянно бродящие за тобой следом по крохотным трехкомнатным апартаментам.

– Верю. И надеюсь этого избежать.

– Но, может быть, Эмма возьмется за ум?

– Ты сама-то в это веришь?

– Сейчас она просто очень молода, но через некоторое время…

– Эмма живет в Нью-Йорке, как ты прекрасно знаешь, собирается остаться там, и она получит свою долю от продажи дома. Пусть делает с ней все что угодно. Потратит на тряпки, купит себе квартиру, выбросит на помойку, оплатит годичный отпуск на гавайских островах… Все что угодно!