Ворот гавайки весьма неформально расстегнут, открывая довольно толстую поблескивающую цепочку и полосу загорелой кожи на груди. Руки, сильные, уверенно лежащие на руле машины, тоже покрыты загаром, тонкие волоски, покрывающие кожу, выгорели добела.

Да, судя по всему, этот человек прибыл из краев, где солнце не чета местному. Может быть, там и зимы никогда не бывает, и снега, и мерзкой весенней слякоти…

Луизе вдруг мучительно захотелось сию секунду оказаться на освещенном закатным солнцем пляже, среди перистых силуэтов пальм, на раскаленном песке, белом, ослепительно-белом, там, где никогда не бывает холодно, а море ласковое и теплое, как парное молоко…

Ладно, размечталась. К сожалению, эта мечта никоим образом не осуществима. Надо смотреть на вещи реально и не мечтать о всякой ерунде.

– Джеймс, скажите, а вам не холодно? – решила она поддержать затухший было разговор.

– Вроде нет. А вообще-то я недавно прибыл в ваши края и никак не привыкну. Работал раньше во Флориде, там потеплее будет, ничего не скажешь. У вас довольно прохладно в это время года. Однако я предусмотрительно прихватил еще и куртку. Вон она валяется. – Последовал быстрый кивок в сторону заднего сиденья.

Луза проявила интерес. Вот так куртка! Тонюсенькая бежевая ветровка – из числа тех, что надевают на залитом солнцем побережье, когда поднимается несильный ветер. И конечно же на приборной панели красуются солнечные очки. Самое для них время в конце апреля в этих краях, ничего не скажешь! Тут дома-то в теплом халате постоянно норовишь льдом покрыться, не то что на улице в двух тонких футболках…

Сама она постоянно мерзла и в принципе не понимала, как можно надеть на себя меньше трех слоев одежды.

– У нас иногда в это время и снег идет, – меланхолически проинформировала она Джеймса.

– Авось не пойдет. Ну что, вот это твой дом? Белый забор, краска облупилась, газон имеется – все сходится.

– Действительно, приехали. – Луиза быстро глянула в окно и почему-то огорчилась, что поездка так быстро закончилась.

Мистер Митчелл уже заинтриговал ее. К тому же его присутствие почему-то действовало лучше всякого успокоительного. Скорее всего просто потому, что в маленьком городке успеваешь выучить наизусть имена всех его обитателей и всякий новый человек вызывает интерес, отвлекая от повседневной скуки.

– Ну, я пойду, – со вздохом произнесла Луиза, открывая дверцу автомобиля.

Показалось ей или ее новый знакомый тоже чуть слышно вздохнул? Нет, этого не может быть.

– Ты уверена, что не нужно помочь с твоими травмами? – вдруг поинтересовался Джеймс.

– Боюсь, это будет не совсем удобно, – смутилась Луиза.

– Да брось, что же тут неудобного? Не к врачу же тебе тащиться. Я за свою жизнь вправил столько вывихов и наложил столько повязок, что уж и не упомню. Не считая синяков и царапин.

– Вы врач? Хирург? – удивилась Луиза, которая всегда считала, что врачи выглядят совершенно иначе. По крайней мере, не носят гавайских рубашек на голое тело и не бреются наголо.

– Можно и так сказать, – туманно ответствовал Джеймс и разрешил все ее сомнения, схватив свою не слишком пригодную к защите от холода куртку, распахнув дверь со своей стороны и мягко спрыгнув на тротуар. – Нет, не могу бросить тебя вот так, наедине с синяками. Буду потом корить себя за то, что ничем не помог.

– Вы мне уже достаточно помогли, – слабо засопротивлялась Луиза, но особого рвения не проявила. В конце концов, почему бы ей и не принять помощь симпатичного мужчины. Она так редко их видит, если не считать тех, которые каждый день вереницами проходят мимо ее кассового аппарата, смиренно держа под руку жен или любовниц.

А этот экземпляр на первый взгляд совершенно один, обручального кольца не носит, к тому же только что приехал и совершенно никого здесь не знает…

Луиза храбро отмела последние доводы рассудка, истерично цитировавшего наиболее страшные места из книг о маньяках и избранные строки из уголовной хроники штата, и пригласила просиявшего Джеймса в дом.

– Между прочим, мое жилище находится под охраной полиции, – невзначай заметила она, берясь за ручку двери. – Я могу вызвать помощь в любой момент.

– Это просто замечательно! – с энтузиазмом отозвался Джеймс.

– Что ж, тогда добро пожаловать…

Взглянув на стерильную чистоту, царившую повсюду в доме, Джеймс слегка хмыкнул, но вслух ничего не сказал. Наверное, привык, как все холостяки, прибирать свое жилище раз в полгода перед большими праздниками, то есть слегка споласкивать накопившуюся посуду и вытряхивать пепельницы…

– Проходите на кухню, только тапки наденьте, – предложила Луиза и похромала в ванную комнату в надежде раздобыть в аптечке пластыри и мазь от ушибов.

Казалось, что просторный дом, в чьих стенах давным-давно не бывало ни одного человека, за исключением самой хозяйки, а также слесаря, водопроводчика и мойщиков окон, с интересом приглядывается к посетителю.

Посетитель в свою очередь осматривал аккуратную кухню с неменьшим интересом. Видимо, его внимание привлекли разнообразные кухонные приспособления, стройными рядами стоявшие на длинной, отполированной до блеска столешнице.

Чего тут только не было! Сразу видно, что хозяйка любит готовить и уделяет этому занятию большую часть свободного времени.

Пока Джеймс внимательно разглядывал сияющую посуду и аккуратные вышитые салфеточки, в изобилии украшавшие разнообразные кухонные поверхности, Луиза с огорчением обнаружила, что ничего похожего на мазь от ушибов в ее доме не водится. В итоге она махнула на поиски рукой и вернулась на кухню.

– Не скучно тебе одной? – тут же поинтересовался ее гость, вольготно устроившийся в плетеном кресле у окна. – По-моему, в этом доме катастрофически не хватает кошки или собаки.

– Ну уж нет! – Луиза передернулась. – Чтобы тут все исцарапали и порвали когтями, а потом еще набросали шерсти и стали валяться на моих чистых покрывалах! Ни за что! А собаки еще и прескверно воняют.

– Во Флориде у меня была собака, – мечтательно произнес Джеймс. – Здоровенный такой пес, боксер. Жаль, пришлось его оставить.

– А почему?

– Служебная собака. До чего умный был! Роджером звали. Я раньше работал в полиции, но пришлось уйти. Не поладил с новым начальством.

Полицейский, так я и думала! Луиза порадовалась своей наблюдательности. Конечно, Джеймс типичный бывший полицейский, из тех, что до старости спят с пистолетом под подушкой и переходят улицу только на зеленый свет, даже если этого никто не видит.

– Ладно, хватит обо мне, давай займемся твоими ушибами. – Джеймс вопросительно посмотрел на стоявшую с пустыми руками женщину. – Что, не нашла мазь?

– Мне кажется, само пройдет, – пробормотала Луиза, не желавшая признаться, что в ее безупречном доме чего-то недостает. – Мне уже гораздо лучше.

– А ты в зеркало смотрела? – хмыкнул этот ехидный тип. – Должен сказать, что самые страшные воспаления начинаются с пустяковых царапин. Подожди минутку.

Он вышел и через некоторое время вернулся, сжимая в руках автомобильную аптечку. Уж там-то, естественно, оказалось все необходимое!

Еще через полчаса Луиза, забинтованная и намазанная целительной мазью с ног до головы, сидела в кресле, укрытая пледом, с великим удовольствием попивая вкуснейший чай с корицей и молоком, который заварил Джеймс.

Бывший полицейский расправил складочки на клетчатом покрывале, отступил на шаг и наклонил голову, как художник, решивший полюбоваться своим шедевром.

– Ну вот, пострадавшая довольна, не плачет, ей не грозит немедленная смерть от гангрены и сотрясения мозга, так что теперь могу удалиться со спокойной совестью, – не без гордости констатировал он.

– Господи, Джеймс, да я так хорошо себя не чувствовала с тех пор, как мне в десять лет удалось неделю не ходить в школу из-за подозрения на скарлатину, – честно призналась Луиза, чувствуя, как глаза ее слипаются и тянет в сон от ощущения довольства и покоя. – Родители тогда носились со мной как с писаной торбой, приносили всякие сладости и подтыкали одеяло, и можно было смотреть телевизор сколько угодно…