Внутри саркофагов началось интенсивное движение. Послышался один глухой удар. Крышка содрогнулась. Эхом ответил второй саркофаг.

Вы будете жить, — упрямо твердил про себя Орион. — Правильно или нет изображен узор, вы все равно должны жить.

Перед глазами упорно вставал изуродованный труп. Орион гнал от себя образ до тех пор, пока…

Крышки слетели с капсул одна за другой. Встречающие затаили дыхание.

Высокий статный шатен медленно выпрямился над своей «колыбелью». Ровное, приятное лицо, внимательный взгляд из-под черных бровей.

Он похож на Ориона, но он другой, — с радостью поняла Анна.

— Ростислав, — имя слетело у Глеба с языка непроизвольно.

Индивид повернул голову на «крестного». Но тут заколыхалась вода в капсуле рядом, и второй поднялся на ноги. Такой же темноволосый и ладный. Индивиды смотрели теперь друг на друга.

— Всеволод, — произнес Глеб, и Тамара шумно вздохнула у него за спиной.

Орион сделал несколько шагов навстречу.

— Братья!

Первый переступил через борт капсулы и уверенно встал перед людьми. Второй споткнулся, и первый подхватил его под руку.

— Смотри, они настоящие! — радостно шепнула Тамара в ухо Глебу.

Орион и Анна укутали индивидов в приготовленные одеяла.

— Давайте уйдем отсюда поскорее, — Анна неуютно поежилась и покрепче обняла своего подопечного.

Тамара настежь распахнула дверь, и в полумрак замкнутого пространства из кабинета прорвался свет.

Пока друзья помогали индивидам одеваться, Глеб неподвижно стоял перед наглухо закрытым входом в личную лабораторию доктора Жулавского. К веселым голосам Тамары и Анны примешалось что-то еще. Когда он выходил, ощущение яростного взгляда, упершегося в затылок, было сродни вещественному прикосновению. Сейчас осталась смутная тень, похожая на обрывок сновидения.

— Что делать будем? — негромко спросил Орион.

— В смысле?… — Глеб несколько секунд соображал, в чем, собственно, вопрос.

В суматохе, которую устроила Тамара, сообщив о встрече, никто не подумал, что будет после.

Глеб, не оглядываясь, отошел подальше от глухой стены.

— Нельзя им здесь оставаться, — Орион наблюдал, как Анна заботливо расправляет на плечах одного из индивидов пиджак. — Давайте так. Пересечем «мертвую зону», вы останетесь за границей базы, а я вернусь сюда, — предложил он. — Наше сообщение об эпидемии и сыворотке приняли, скоро прибудет команда эвакуации. Когда все закончится, я вас найду.

Тот, кому Глеб нечаянно дал имя Ростислав, приблизился к мужчинам.

— Первая часть мне нравится, — кивнул Глеб и взглядом пригласил подошедшего в разговор. — А вот вторая внушает опасения.

— В чем заключается опасность? — вдруг спросил индивид.

Его голос был практически идентичен голосу Ориона, и Глеб в первый момент только по интонации определил, кто задал вопрос.

— Вирус убил семнадцать человек, — произнес он. — Мы остановили эпидемию, но следствие неизбежно. А так как мы все, — он показал взглядом на друзей, — находимся здесь, мягко говоря, нелегально, объясняться с властями будет сложновато. К тому же… Орион, ты надеешься, что лаборатории позволят функционировать и впредь?

— Конечно! Не ради прикрытия же здесь развернули такую деятельность с Продуктами.

Глеб спорить не стал, но циничный монолог Генриха Васильевича казался ему более правдоподобным, чем заверения друга. Какие выводы сделал Ростислав, было известно только ему одному, однако Глебу показалось, что индивид воспринял ситуацию адекватно.

Держись, парень, — тоскливо подумал он, следя краем глаза за сосредоточенным лицом будущего человека. — Однозначность в реальном мире ты не найдешь. Ничто в нашей жизни не описывается единственной формулой.

В приемной доктора Жулавского индивид, нареченный Всеволодом, пошатнулся, задев осиротевший стол секретарши Катеньки. Рот его приоткрылся, но из горла не вырвалось ни звука.

— Что с тобой? — Орион обернулся к нему, как на пружине.

На лице Всеволода проступило отчаяние. Он нашел глазами собрата, опять попытался что-то произнести, и вдруг задрожал всем телом. Ростислав мгновенно оказался рядом и, подхватив, бережно опустил его на пол. Люди застыли в ожидании новой беды. Скорченный труп неродившегося создания… Старческие морщины одряхлевшего Антона… Что еще способна сделать с индивидом единственная неверно «нарисованная» на кристалле линия?

— Он не знает, как говорить, — произнес в зловещей тишине Ростислав. — Не волнуйтесь, это пройдет. Пока я буду говорить за него, — и он обратил взор на немого.

Во взгляде таилось много больше, чем стандартное сканирование объекта для получения аналитического заключения. Орион и Глеб, безусловно, заметили бы и это, и на удивление живую речь индивида, если бы не скорлупа страха, сковавшая обоих.

— Ребята, проверьте себя, — попросил Орион, опускаясь на колени возле своих клонов. — Как вы себя чувствуете?… Черт, как же это называлось?… Диагностика состояния!

— Все нормально, — просто ответил Ростислав и слегка приподнял Всеволода.

— Встанешь?

Тот кивнул и смущенно улыбнулся. У людей как будто камень свалился с плеч.

— А они первые, кто пришли вдвоем, — сообщила Тамара. — Глеб, а Глеб, а мне так в сказке и не снилось.

Анна тихонько ахнула.

— Тома, — она ухватила девочку за руку и торопливо, ибо мысль опережала язык, спросила: — Ты долго сидела в лаборатории, прежде чем Филипп тебя нашел? Что ты делала? Говорила с ними? Ты их оживила?

Тамара недоуменно отодвинулась.

— А причем тут я? Они живые, как все. Им земля разрешила прийти. Я только попросила.

— Анна, умоляю, оставь мистику на утро, — произнес Орион.

Глеб посчитал своим долгом вмешаться, поскольку рой фантазий грозил превратиться в новые невероятные предположения немедля.

— Мы, кажется, собирались выходить отсюда, — напомнил он.

Орион всматривался в темноту туннеля. Всего три дня назад он проходил здесь рука об руку с другом. И вот Стаса нет. Осталась память и слова, произнесенные при прощании: живи и люби. Холодный прямой коридор выгнулся крутым виражом, готовый второй и последний раз провести молодого человека навстречу непредсказуемой судьбе. Орион чувствовал, что никогда уже не вернется назад. Захлопнулась железная дверь, щелкнул замок. Прошлое — и то, что хотелось забыть, и то, что горькой каплей потери притаилось в сердце — было навсегда заперто в лабиринтах научной лаборатории доктора Жулавского.

— Тебе нехорошо?

Живые глаза узрели самое сокровенное. Он вздрогнул: показалось, что из темноты смотрит Стас. Ростислав напрягся.

— Я вспоминал, — поспешил ответить Орион. — Я потом расскажу вам… об одном человеке, — он оглянулся на Всеволода, выпрямился, уверенно шагнул на лестницу и громко предупредил. — Осторожнее, тут света нет!

— Кошка, кошка, дай мне свои глазки, — зашептала Тамара и шмыгнула в туннель.

Анна осторожно нашла ногой ступеньку и была приятно удивлена, когда сильная рука бережно поддержала ее под локоть. Глеб, взявший на себя роль замыкающего, проверил, надежно ли закрыта дверь, повернулся и уперся в немого индивида.

— Спасибо, парень, я вижу дорогу. Лучше Ориону помоги.

Всеволод прикоснулся к его запястью, мол, понятно, и пошел в темноту.

Они встали с явно выраженным чувством плеча, — подумал Глеб и внимательно вслушался в юную сущность. «Тепло» жило, и цветочные ростки отважно и стремительно набирали силу.

Еще одна странность ночного путешествия, от которого все ожидали значительно больших неприятностей, чем крутая лестница и темный туннель, обнаружилась на границе периметра в лесополосе.

— Сигнализация отключена, — пробормотал Орион, исследовав ограду. — Кому понадобилось снимать охрану?

— Скоро узнаем, — отозвался Глеб, быстро сосредоточился и раздвинул руками колючую проволоку. — Эй, Ростислав, эксперименты будешь ставить потом. Давай живее.

Индивид неохотно подчинился. Но напоследок все-таки еще раз сжал в кулаке шипастый стальной узел. Глеб усмехнулся и показал ему свои ладони, на которых не осталось ни единого пореза.