Архитекторы, возражающие против сноса, – слепы и бесперспективны». В июне 1934 года замысел властей свершился – Сухарева башня перестала существовать. Вот что писал о тех днях В. А. Гиляровский в письме, адресованном дочери: «Ее ломают. Первым делом с нее сняли часы и воспользуются ими для какой-нибудь другой башни, а потом обломали крыльцо, свалили шпиль, разобрали по кирпичам верхние этажи и не сегодня завтра доломают ее стройную розовую фигуру. Все еще розовую, как она была! Вчера был солнечный вечер, яркий закат со стороны Триумфальных ворот золотил Садовую снизу и рассыпался в умирающих останках заревом». Это описание В. А. Гиляровский дополнил собственными стихотворными строками:

Благодаря действиям нынешних московских властей, направленным на возрождение исторической памяти, запечатленной в старомосковских топонимах, на карте столицы и в нашем речевом обиходе вновь существует название Сухаревская площадь. Но я думаю и о другом. За последние несколько лет в Москве были восстановлены архитектурные памятники, служившие украшением столицы и теснейшим образом связанные с самим понятием «Москва», – храм Христа Спасителя, Казанский собор на Красной площади, Воскресенские ворота Китай-города с Иверской часовней, Красное крыльцо в Кремле. Хочу надеяться, что мы, москвичи, также сможем вернуть нашему городу, своим потомкам и Сухареву башню.

Строки эти русский поэт первой половины XIX века А. И. Полежаев посвятил Девичьему полю – исторической местности Москвы. Не будем спорить относительно правоты его суждения о «неволе» и «печали» монастырской жизни: монашеский постриг почти всегда был сознательным выбором человека, его добровольным шагом (исключения лишь подтверждают общее правило). В остальном же А. И. Полежаев был прав: москвичи любили это место, и потому неудивителен привет, посланный Девичьему полю; большое открытое пространство близ Лужников действительно было настоящим полем, а Девичьим его нарекли по известному Новодевичьему монастырю.

Слово поле в московской топонимии не слишком большая редкость. Именно от него образованы названия двух старинных улиц Замоскворечья – Большой и Малой Полянки, а также Полянского переулка. Большая Полянка в старину была дорогой, которая шла к полям, раскинувшимся в районе современной Серпуховской площади. В другой части Москвы, неподалеку от станции метро «Белорусская», есть улицы Ямского Поля: 1, 3 и 5-я. Их имена тоже сохраняют информацию о прежнем московском ландшафте. В этом же ряду названий, связанных с некогда существовавшими в Москве полями, стоят топонимы улица Воронцово Поле (бывшая улица Обуха между Покровским бульваром, Яузским бульваром и улицей Земляной Вал), 1, 2, 3, 4-й проезды Перова Поля (на востоке столицы) и некоторые другие. Не исчезла, слава Богу, в официальной топонимии Москвы и память о Девичьем поле: между Зубовской площадью и улицей Плющихой расположен проезд Девичьего Поля; он находится на территории муниципального округа «Хамовники».

В главе, посвященной улице Пречистенка, упоминался Новодевичий монастырь – в связи с историей чудотворной Смоленской иконы Божией Матери. Эта женская монашеская обитель была основана в конце первой четверти XVI века – после того, как великому князю Василию III удалось вернуть Смоленск в состав русских земель. Вот строки из его духовной грамоты, написанные перед походом на Казань и говорящие о княжеском обете возвести и обустроить Девичий монастырь: «Да коли есми з Божиею волею достал своей отчины города Смоленьска и земли Смоленьские и язъ тогда обещал поставити на Москве на посаде девичь монастырь, а в нем храмы во имя Пречистые, да Происхождения честного Креста и иные храмы; а которые храмы в том монастыре поставити, и язъ тому велел написать запись диаку своему Трифону Третьякову... И на что Божия воля надо мной състанеться, а тот монастырь при своем животе не успею състроити, и из сел своих из дворцовых в тот монастырь велел есми дати село или два в одном поле на тысячу четвертей, а в двух полех по томуж; а на строение тому монастырю наши казначеи выдадут три тысячи рублев денег».

Место это в те времена было известно под двумя названиями – Самсонов луг и Девичье поле. Московские краеведы, например Ю. Н. Бураков, нередко вспоминают о легенде, согласно которой на этом печальной памяти лугу татарские баскаки отбирали из согнанных сюда московских девушек тех несчастных, которые в уплату дани должны были быть уведены рабынями в Орду (эту легенду можно найти в книге названного автора «Под сенью монастырей московских», упомянутой мною в списке рекомендуемой литературы). Значительные исторические события, происходившие на Руси, испытания, выпавшие на долю русского народа (ордынское иго, опричнина, Петровские реформы, наполеоновское нашествие и другие), нередко вызывали к жизни памятники особого, топонимического фольклора, то есть разнообразные предания, связывающие происхождение того или иного названия с Иваном Грозным, Екатериной II, Наполеоном, Петром I, ханом Мамаем. Могу вам признаться, что, несмотря на долголетние и интенсивные поиски в архивах, мне пока не удалось обнаружить ни одного документального свидетельства в пользу легенды о Девичьем поле, с которого ордынцы уводили в полон московских девушек.

Главный собор монастыря, Смоленский, с той самой чудотворной иконой в иконостасе – монументальное сооружение: высота его около 42,5 метра. Строительство собора длилось больше года и завершилось в 1525 году к намеченному сроку – к его престольному празднику, отмечаемому православными 28 июля (10 августа по новому стилю). Об этом была сделана даже запись в «Соловецком летописце»: «В лето 7034 поставил князь Василий Иванович Девич монастырь на Москве-реке под Саввою святом».

Новодевичий Богородице-Смоленский монастырь десятки раз становился местом исторических событий. Напомню лишь три даты: в 1598 году в Новодевичьем монастыре был призван на царство Борис Годунов, в 1689—1704 годах он стал местом заточения сестры Петра I царевны Софьи, а в 1812 году французам не удалось выполнить приказ Наполеона и взорвать монастырь – заряды были обезврежены монахинями.

Красивые и мощные каменные стены монастыря длиной 900 метров были возведены при Борисе Годунове. Название каждой из его башен связано с топографией Москвы, с храмами и зданиями внутри монастыря, а также с другими топонимическими основами: Лопухинская, Царицынская, Иосафовская, Швальная, Покровская, Предтеченская, Затрапезная и четыре угловые – Напрудная, Никольская, Чеботарская, Сетуньская.

Навечно в историю России вошли некрополь Новодевичьего монастыря и новое Новодевичье кладбище, созданное за его южной стеной с конца XIX века. Здесь покоятся сотни наших выдающихся сограждан. Назову лишь несколько десятков имен: представители русской словесности разных эпох – С. Т. Аксаков, А. Белый, В. Я. Брюсов, М. А. Булгаков, В. В. Вересаев, В. А. Гиляровский, Н. В. Гоголь, С. Я. Маршак, В. В. Маяковский, Н. П. Огарев, А. Т. Твардовский, А. Н. Толстой, А. П. Чехов, В. М. Шукшин; академики – А. Н. Бах, Н. Н. Бурденко, С. И. Вавилов, В. И. Вернадский, В. А. Об-ручев, А. Н. Туполев, А. Е. Ферсман, О. Ю. Шмидт; композиторы – С. С. Прокофьев, Н. Г. Рубинштейн, А. Н. Скрябин, С. И. Танеев, Д. Д. Шостакович; режиссеры, актеры, певцы – Е. Б. Вахтангов, В. И. Качалов, И. М. Москвин, А. В. Нежданова, В. И. Немирович-Данченко, Л. В. Собинов, К. С. Станиславский.