Изменения должны были коснуться и малых подразделений. Полки полевой и конной артиллерии (которая давно использовала грузовики, а не лошадей) должны были состоять из 3 батарей по восемь 25–фунтовых пушек каждая и 1 батареи из 16 зенитных пушек. Моторизованный батальон теперь должен был состоять из 3 моторизованных рот, противотанковой роты из 16 пушек. Пехотный батальон должен был иметь штабную роту, 3 пехотные роты и роту поддержки (минометный взвод, взвод транспортеров «Брен» и противотанковый взвод из 8 орудий). Реорганизация Окинлека еще не была завершена на 100 процентов, когда Роммель начал новое наступление на Тобрук.

Сэр Клод надеялся, что эти реформы помогут наладить взаимодействие различных родов войск британской армии, прежде всего — танков с другими войсками. Однако, как мы еще увидим, он мало преуспел. И причиной этого были не организационные проблемы. Главное заключалось в образе мышления командиров и доктрине использования танков, а реформы Окинлека этого не коснулись. Увы, доктрина осталась неизменной еще со времен Первой Мировой войны. В межвоенный период такие теоретики, как генерал—майор Дж. Ф.К. Фуллер и Б.Г. Лиддел—Гарт, создали новую теорию танковой войны. Главным в их идеях было использование мобильных и мощных соединений различных родов войск, во главе которых должны были идти танки. Эти идеи охотно подхватил Гейнц Гудериан, «отец» блицкрига, и его коллеги. Однако Королевский Танковый Корпус не спешил применять на практике положения Фуллера и Лиддел—Гарта. Британские танкисты продолжали считать себя наследниками кавалерии, и действительно, официально они назывались «механизированной кавалерией». Предполагалось, что они будут обеспечивать прикрытие армии, нащупывать слабые места вражеских позиций, вести разведку — то есть все то, что делала кавалерия в эпоху Наполеона и даже раньше. Офицеры КТК вообще считали себя рыцарями средних веков. Рыцари ведут поединки только с рыцарями, и они совсем не должны обращать внимание на каких—то там вооруженных крестьян. В 20–х и 30–х годах эта безумная мысль окончательно укоренилась в головах офицеров КТК, которые вообще не обращали внимания на книги Фуллера и Лиддел—Гарта. Одним из главных апологетов совершенно ошибочной идеи стал решительный и энергичный, но узколобый (когда речь шла о противотанковой ориентации КТК) офицер — генерал—майор сэр Перси Хобарт, который в 1938–39 годах сформировал и подготовил Мобильную Дивизию. Позднее эта часть стала 7–й бронетанковой дивизией, и на всех ее действиях лежал отпечаток личности Хобарта и его идей.[24]

В целом двумя самыми серьезными ошибками англичан были: (1) неправильно понятый опыт Первой Мировой войны, (2) ностальгия по кавалерии. Анализ успешных операций танков в 1917–18 годах привел к убеждению, что единственный способ использования танков — это сопровождение пехоты. Западные теоретики так и не смогли понять, что тактика Первой Мировой войны полностью определялась техническим несовершенством танков, и что масса нововведений и улучшений требует совершенно новой тактики. Гудериан и его начальник штаба полковник Вальтер Неринг это осознали, а вот командование британской армии — нет.

Последствия твердолобости высшего военного командования еще больше усугубила недальновидность гражданских властей. Политики и подавляющее большинство людей по обе стороны Атлантики в то время искренне верили в достижимость вечного мира и потому настаивали на разоружении. В результате военные бюджеты были урезаны до опасного предела и даже более того. В английском военном бюджете просто не было денег на эксперименты, и очень малые суммы выделялись на исследования, новые разработки и проведение учений. В любом случае усилий Окинлека и Уилсона было просто недостаточно, чтобы устранить последствия двух десятилетий ошибок. Успешное наступление О'Коннора против итальянской 10–й Армии еще больше укрепило британских танкистов в их заблуждениях. В ходе этой операции крейсерские и легкие танки 7–й бронетанковой дивизии, впереди которых неслись бронеавтомобили 11–го гусарского полка, обошли, окружили и отрезали неподвижные итальянские гарнизоны, которые потом были уничтожены британской пехотой при поддержке тяжелых тихоходных «Матильд» 7–го королевского танкового полка подполковника P.M. Джеррама. Первые победы Роммеля ни в малейшей степени не поколебали британских военачальников в их заблуждениях. В конце ноября 1941 года командир британской бронетанковой бригады, отправляя бригаду в бой, завершил свою речь перед личным составом так: «Это будет битва танковых командиров. Ни один командир танка не поступит неправильно, если доставит свое орудие как можно ближе к цели». Во время боев на линии Газала положение дел ничуть не отличалось от боев в ходе операции «Крусейдер». Роммель даже не заподозрил, что сражался против объединенных сил. Южноафриканская история войны сухо замечает: «Общий результат (ошибочной концепции) полностью запутал тактическую доктрину, а в результате британские танковые соединения оказались в крайне невыгодном положении, когда им пришлось вступить в бой с умным, хорошо подготовленным противником». Как кисло заметил лорд Уилсон, «чисто танковую» теорию разнесли только практические уроки Роммеля. Но эти уроки оказались болезненными и кровавыми.

Пока Окинлек переформировывал свои мобильные силы и артиллерию, британские саперы и обычная пехота строили линию Газала, которая стала одним из величайших технических достижений войны. Итальянцы, которые сами были великолепными инженерами, до 1940 года тоже построили в этом районе кое—какие укрепления. Однако они не шли ни в какое сравнение с тем, что соорудили англичане. Была установлена линия густых минных полей протяженностью более 40 миль, от Средиземного моря до Бир—Хакейма. Полковник фон Меллентин заметил, что такого масштаба минных постановок больше не было за все время войны. Англичане установили более миллиона мин. На линии Газала находилось несколько укрепленных пунктов, которые должны были прикрывать минные поля и помешать немцам и итальянцам прорвать их. Обычно такие пункты имели диаметр около 2 миль, и обороняла его бригадная группа.

Каждый укрепленный пункт располагал самыми совершенными средствами обороны, включая мины, проволочные заграждения, блиндажи, шумопеленгаторы, пулеметные гнезда, артиллерию, противотанковые пушки и пехотные танки. Каждый укрепленный пункт имел большие запасы продовольствия, воды, боеприпасов и всех видов снабжения. Любой из них мог несколько дней продержаться в условиях полной изоляции. Артиллерийские и пехотные патрули должны были прикрывать промежутки между укрепленными пунктами.

Англичане действительно надеялись вовлечь Роммеля в позиционную войну. Именно к такого рода сражениям они специально готовились и считались в них большими специалистами. Однако Роммель не собирался вспоминать Первую Мировую войну, так как в подобном сражении у него не было шансов на победу. Он готовился к маневренному танковому бою.

В то время в состав британской 8–й Армии входили два корпуса: XIII корпус генерал—лейтенанта Уильяма Г.Э. Готта и XXX корпус генерал—лейтенанта К. Уиллу—оби Г. Норри. XIII корпус должен был удерживать линию Газала и крепость Тобрук. В его состав входила 1–я южноафриканская дивизия генерал—майора Г.Д. Пинаара, которая занимала северный (приморский) фланг линии Газала. Она состояла из 1–й, 2–й и 3–й южноафриканских пехотных бригадных групп. Южнее располагалась 50–я (Нортумберлендская) пехотная дивизия генерал—майора У.Г.К. Рамсдена, которая во второй половине февраля сменила разгромленную 4–ю индийскую пехотную дивизию. Она была сформирована из территориальных войск северной Англии, и ее позиции занимали (с севера на юг) 151–я, 69–я и 150–я пехотные бригадные группы. Южный фланг дивизии находился в Сиди—Муфтахе. 32–я армейская танковая бригада поддерживала 50–ю Нортумберлендскую. XIII корпус Готта также включал в себя 2–ю южноафриканскую дивизию генерал—майора Г.Б. Клоппера. 6–я южноафриканская бригада из ее состава прикрывала побережье между линией Газала и Тобруком, а 4–я южноафриканская и 9–я индийская бригады находились в самом Тобруке. В качестве корпусного резерва Готт имел 5–ю индийскую дивизию, одна бригада которой стояла в Гамбуте, а другая — в Бир—эль—Губи.